Чудовище Нави, или Завтра еще пойду! - Страница 10

– Д-д-да, – кивнула я, нервно сглатывая. Соседка снизу…. Хорошо… Поняла… Фу-у-у-ух!

– А почему именно в бане? – возмутилась я, разводя руками.– Неужели других мест нет?!

Мне до ужаса не хотелось идти и разбираться с местным бомондом.

– Как почему?! – переглянулись мои бесы. – Банник должен защитить мать и младенца от нечистой силы! Все в бане рожают! Иначе утащат! Но и в бане нужно быть внимательным, чтобы дитя не подменили! Поэтому тебя и позвали!

Я развернулась на носке, собираясь идти прочь.

– Не бойся! Там мелочь одна! Да так с десяток мелочи какой-нибудь набилось! – утешали меня бесы, поворачивая обратно в сторону бани. – Ты их мигом разгонишь! Помни! Лицо суровое! Брови нахмурь! Еще хмурь! Морда-кирпич!

Я обернулась на село. Те отошли на настолько безопасное расстояние, что их с трудом можно было разглядеть в темноте.

– Так, репетируем! – настраивали меня бесята, бегая вокруг меня.

Я нахмурила брови, повела плечом и расставила босые ноги пошире.

– А ну пошли вон! Брысь отсюда, нечисть! – выдала я очень грозным полушепотом.

Бесята переглянулись. Один из них скукожился и показал рукой что-то вроде: «Так себе!».

– Я же тебе говорю! Мелочь там бесится! Видишь, третий пар уже был! Да и ночь на дворе! Вот и собралась нечисть в бане! До петухов будут сидеть! – махнул пушистой лапкой бесенок справа. – Но оберег держи! На всякий случай!

Мне на шею надели какую-то веревочку с уродливой висюлькой.

– И вот возьми!

Мне снова пришлось подставить голову, чтобы пушистые лапки беса нацепили на меня еще несколько украшений, напоминающих косточки, обмотанные нитками, черепки птиц и прочие производные декоративно-прикладного кружка для маньяков от шести и больше лет строго режима.

С оберегами было как-то спокойней. Поэтому я решилась!

– Ладно! – вздохнула я, приоткрывая с душераздирающим скрипом старенькую дверь. В бане было темно и тихо…

– Странно! – удивилась я, видя, как в мрачной синеве вырисовывается предбанник. Стоило мне сделать шаг назад, недоверчиво глядя в окно, как я увидела свет и мелькающие тени.

Я вошла в притихшую баню, как вдруг… Мне показалось, что я переступила какую-то невидимую границу между предбанником и баней. В глаза ударил свет, послышались голоса, смех и гармонь.

– О, великая наглость! Дай мне силы! – прошептала я, сжав кулаки и готовясь поднять грандиозный скандал!

– Еще душ? – послышался противный голос. – Хорошо! Три так три! Что у нас козырь? Снова пики?

Внутри все галдело и смеялось на разные голоса.

– Куда шестой козырной дамой! Совесть тоже нужно иметь! Не шестой же подряд! – взвизгнул кто-то очень противным голосом. И все это под аккомпанемент бешеной гармони.

– Все! У меня больше нет душ! Выхожу! – каркнул кто-то. Послышался звук, словно об стол шлепнули пачкой бумаги.

– Где тут нечистая сила превращается в условно чистую! – строго и громко спросила я, заходя внутрь самой бани. – А ну марш отсюда!!! Закрывайте ваш сельский филиал Лас – Вегаса! Я кому сказала!

Все, как меня учили.

– Ой! – послышался писк позади меня.

Гармонь тут же притихла. Воцарилась пауза.

Я уже сама поняла, что тут не «ой!». Даже не «Ой!!!», а «завещание на третьей полке слева!».

Но вот гармонь снова заиграла, так, словно гармониста искусал бешенный ансамбль народного творчества.

На меня смотрел толстый, закутанный полотенцем мужик с бородой. Вид у него был далеким от дружелюбия. Он держал в руках веер из черных замусоленных карт, бегая маленькими хитрыми глазами то туда, то сюда. Рядом с ним сидел какой-то лохматый, черный мужик со светящимися красными глазами и рогами. Он тоже для приличия обмотался полотенцем, ритмично подергивая коровьим хвостом в такт музыке. Его светящиеся красные глаза рассматривали карты на круглом черном столе, а потом возвращались в свой веер. Изредка он чесал одно лошадиное копыто об другое. Рядом с ним сидел суровый мужик с белесыми глазами без зрачков и радужки. В его спутанных волосах виднелись листья, ягоды и ветки.

По другую сторону от пузатого сидел …

Сердце, желудок и все внутренние органы ухнули вниз, заставив колени прогнуться, а руку уцепиться за дверной косяк побелевшими пальцами.

По другую сторону от пузатого сидел Хозяин Топей, дерзко скалясь на свои карты. Если не считать полотенца и моего взгляда, на нем не было ничего… Внушительный красивый торс сверкал капельками пота. Влажные волосы облепили шею и казались почти черными.

Я почему-то сглотнула, скользя взглядом по его обнаженным плечам. Массивное золотое украшение лежало на груди, сверкая в свете жара, плывущего, словно мираж в пустыне, от раскаленных до бела камней. Рядом оплывал кубок, по стенке которого стекала бордовая капля…

Черные когти выбирали одну из карт, поглаживая каждую грань веера. Внезапно одна карта вспыхнула зеленым светом. И тут же погасла, вызывая дьявольскую улыбку.

Остальных гостей набилось еще … нечеловек двадцать. Все уставились на меня. И вот зеленые глаза поднялись из-за веера карт, и …

… сделали вид, что слабо меня знают!

Тем временем одна из карт, выложенных на столе, вспыхнула черным и поменяла масть. Хитрый красный глаз лохматого сощурился. Ее соседка – карта тоже вспыхнула и поменяла масть на черную.

В самый уголок забился гармонист с бешенными выпученными глазами. Он был седым и натурально пилил на гармони с такой скоростью и усердием, словно от этого зависела его жизнь.

– Пойдем отсюда быстрее, – взмолились перепуганные бесята. И впервые я была с ними согласна! Вот только ноги не слушались от ужаса.

Только я отвернулась, как послышался незнакомый голос.

– Все! Нас заметили! – простонали мои бесы. Они казались такими маленькими и миленькими по сравнению с теми, кто сидел за игральным столом.

– А! Ведьма! – послышался голос пузатого сквозь яростные звуки гармони. – Кто девочек заказывал? Почему одна? На всех не хватит!

– Я возьму гармониста! Да, Степушка? Степушка, убавь звук! А то ведьмушку не слышно! – рассмеялся мохнатый с горящими глазами, поглядывая на седого мужичка, трусливо сидящего в уголке. На его коленях стояла потертая гармонь, на которой он почти беззвучно наяривал какую-то веселую мелодию. Глаза у него все еще были выпученными, а руки бегали так, что его вот-вот удар хватит. Только на этот раз играл он с остервенением, но тихо.

Я вспомнила бедную девушку, которая мучилась под баней и сжала кулаки.

– Извините, пожалуйста! – вздохнула я, уперев руки в боки. В бане было до того жарко натоплено, что мне показалось, здесь отмечают открытие филиала ада. – У нас тут роды! Попрошу освободить помещение!

Я сплюнула прилипшие к лицу волосы.

Послышался дружный смех. Смеялись они минуты две, пока я стояла, мысленно надеясь на свои обереги.

– Выиграешь в карты – освободим, – послышался голос пузатого.

– Это кто? – прошептала я своим бесам.

– Это банник… – шепнули мне. – С ним лучше не шути! Он тут хозяин!

– А если проиграю? – спросила я, с тревогой глядя на карты, разложенные на столе. Я в последний раз играла в карты в гостях. Без особого успеха!

– Садись! – тащили меня, освобождая место напротив Хозяина Топей. Я вцепилась в обереги на шее, вызывая у всех присутствующих взрыв хохота. – Только разденься для начала!

Я опомниться не успела, как на мне очутилось полотенце. Оно было недостаточно длинным, поэтому я искала им ту грань приличия, которую хотелось бы соблюдать!

– Простипома! – сплюнул гармонист, пока я стыдливо поправляла полотенце. Он выпучил глаза еще сильнее и заиграл с двойным напором.

– Мы играем в карты на раздевание, – послышался голос Банника. Он усмехнулся, поглядывая на всех присутствующих. – Если проиграешь, мы сдерем с тебя кожу!

– Я… я не умею играть в карты, – испуганно прошептала я своим не менее перепуганным бесам.