Чудотворные иконы Богоматери на Руси - Страница 34

Но несчастное событие обители не прекратило её существования. Монахи, разбежавшиеся при нападении разбойников, возвратились и, отдав последний долг настоятелю, начали свою пустынную, труженническую жизнь. После смерти Гладкова пустынею начал управлять иеромонах Феодорит, еще прежде управлявший обителью. Для избавления обители от новых нападений со стороны неизвестных людей, монастырские крестьяне были переселены к самым стенам обители, на то место, где и теперь стоит деревня Поляна или Оранки. При небольшом числе братии, обеспеченная дарами Гладковых, с этого времени обитель успокоилась и от внешних опасностей. Близость деревни, откуда во всякое время могла быть подана помощь против нападения, держала мордву и разбойников в отдалении от св. пустыни и делала невозможным, или очень опасным всякое открытое нападете. Между тем молва о новой обители и чудотворной иконе распространялась все далее и далее и множество богомольцев постоянно приходили на поклонение св. иконе Богоматери. С увеличением богомольцев увеличивались и приношения, делаемые ими в пользу и дар св. обители. Не говоря о простом народе, давно известном своим благоговением к святыне, и роде Гладковых – постоянно благодетельствовавшем обители, много записано в синодике пустыни людей знатных, оказавших ей помощь своими дарами и вкладами. Из рода Гладковых, как вкладчица Оранской пустыни, известна дочь Алексея Петровича Гладкова, Прасковья Алексеевна, бывшая замужем за Алексеем Григорьевичем Гириклонским. В 1696 г. 4 мая она пожертвовала Оранскому игумену Никифору с братией треть своего двора, находившегося в Нижегородском кремле, против подворьев Печерского и Макарьевского монастырей. За два года до этого игумен Никифор получил от Нижегородского митрополита Павла указ о построении часовни в Нижнем Новгороде на нижнем посаде против церкви Иоанна Предтечи к писчей избе. Эта часовня, как известно из монастырских актов, доставляла монастырю до 5 р. в год от продажи свеч и служения молебнов. Около того же времени царевна Дарья Арчиловна Имеретинская дала в Терюшевскую волость запись об ежегодной выдаче Оранской пустыни 6 р. на поминовение своих родных. Кроме этого единовременными или постоянными вкладчиками обители были князья Одоевские, Черкасские, Щербатовы, Бабичевы, Болховиковы, Горчаковы, бояре Бутурлины, знатные люди Строгановы и многие другие.

Вклад одного из князей Одоевских, Никиты Ивановича, данный в 1763 г. 26 июля доселе еще сохранился. Это напрестольное полудестевое Евангелие, печатанное в 1654 г. Теперь оно находится в Успенской церкви села Подъябланного, Горбатовского уезда, хотя неизвестно, когда и как попало туда. Прославлению обители и стечению в нее богомольцев особенно содействовало множество чудес, совершавшихся над больными, с верою приходящими к чудотворному образу Богоматери. Первое чудо от св. иконы Богоматери совершилось в 1635 г. На пятой неделе Великого поста, во время вечернего славословия с акафистом, все присутствовавшие в монастырском храме видели, как от св. иконы Богоматери, а именно от главы младенца Иисуса, истекло благовонное миро и весь храм наполнился благоуханием. Кроме этого в первый год основания обители с 20 сентября 1635 г. до ноября 1636 г. при св. иконе совершилось 131 исцеление от самых многоразличных и часто застарелых и неизлечимых болезней. Большие и дети, мужчины и женщины, крестьяне и лица других сословий – все получали помощь и утешение. Одинаково легко и скоро выздоравливал слепой, двадцать или тридцать лет не видевший солнечного света, и больной горячкою две-три недели; особенно много получало исцелений слепых. Остальные исцеления получали хромые, страдавшие болезнью рук и ног, глухие, немые, бесноватые и одержимые другими более обыкновенными болезнями. Жители около семидесяти разных мест Нижегородского края, начиная с Нижнего получали много исцелений при чудотворной иконе. Но Царице Небесной было угодно прославить свою икону и в других краях нашего отечества и в Москве, пред лицом благочестивейшего государя и патриарха. Через шесть или семь месяцев после освящения храма из Москвы в Нижний прибыл патриарший – боярский сын Василий Потапович. В то время Нижегородская область не была еще самостоятельною епархиею, а состояла под ведением Московского патриарха и должна была платить ему дань. За этой-то данью или десятиной и приехал Потапов. Занимаясь сбором её, он от многих слышал о чудотворной иконе Богоматери и обители, устроенной в честь неё. Потапов, будучи сам набожным и искренним христианином, поверил и с радостью сообщил патриарху Иоасафу о слышанных им чудесах, совершаемых при св. иконе. Благочестивый Иоасаф, получив известие Потапова, тотчас послал грамоту к архимандриту Нижегородского Печерского монастыря Рафаилу и протоиерею Нижегородского Архангельского собора Иосифу. Своею грамотою он повелевал составить и сообщить патриарху полное известие о чудесах, явленных чудотворною иконою Оранской обители во все время её существования. Они должны были узнать, кто получил исцеление, какого он звания, возраста, пола, какою страдал болезнью и сколько времени, когда получил исцеление, где, в пустыни, дома или дорогою. Кроме рассказа исцеленных, они должны были отобрать сведения от их родителей, родственников, соседей и вообще всех, кто только знал или слышал об этом событии. В 1635 г. распросы продолжались около 4-х месяцев весною. В обитель были приглашены не только получившие исцеление, но и все окрестные жители. Тут были архимандриты, игумены, протоиереи, священники, диаконы, монахи и люди всех сословий и возраста. Веех их спрашивали под присягою и все единодушно подтвердили истину совершившихся чудес. Все эти показания были записаны и с подписью всех, кто умел писать, с печатью отправлены в Москву к святейшему Патриарху. Патриарх, получив эти сведения, донес Государю Михаилу Феодоровичу. С этих пор еще более стало приходить в обитель богомольцев.

Мученическая кончина настоятеля и основателя пустыни Гладкова была для неё как бы искупительною жертвою от напастей и бед, так часто доселе повторявшихся над ней. С 1665 г. для обители началась давно желанная, мирная, безмятежная жизнь. Мордвины, видя поразительные чудеса, начали реже делать нападения на обитель и наконец совсем их прекратили.

Усмирение внешних врагов дало братии возможность позаботиться о внутреннем устройстве обители. Все монастырское строение, начиная с храма, ветшало. Кроме того число братии увеличилось и нужно было выстроить новые кельи для вновь поступающих. Благодаря богатым вкладам, у обители в это время были средства для нужных издержек, и с наступлением XVIII столетия при архимандритах Афанасии и Иоакиме начались в монастыре перестройки. Вместо деревянного храма выстроили каменный. Вблизи церкви была устроена каменная колокольня, а монастырь, для большей безопасности, обнесен каменною стеною. В стене над св. воротами устроена была небольшая церковь, в честь св. апостолов Петра и Павла. Для настоятеля и братии построены новые каменные кельи, а остальные деревянные здания исправлены и обновлены. Но эти постройки сильно истощили монастырскую казну. Кроме этого в 1710 г. обитель снова подверглась нападению и грабежу разбойников. Накануне Покрова Пресвятой Богородицы, ночью, во время утрени, ворвались они в монастырь, пробрались в церковь, оттуда в кельи и забрали все, что только было можно взять. Этот грабеж был большим несчастьем для обители. Обитель, принужденная снова запасаться всем нужным, не имея денег, оказалась в крайне стесненном положении и только пожертвования почитателей её святыни помогли ей мало-помалу выйти из этого несчастного положения. Вообще в это время существование обители и поддерживалось только дарами вкладчиков. Собственных монастырских средств, при увеличении братии, не доставало для безбедного житья. Когда в 1721 г. из архиерейской Нижегородской Крестовой палаты в обитель был прислан запрос об её доходах и имении, то на все 33 вопроса архимандрит Исаия уведомлял: «против этих пунктов отвечать нам нечего, потому что посевных, урожайных и умолотных книг у нас нет и не было, так как хлеба у нас сеется мало, питаемся же мы и питались тем, что нам присылаюсь жертвователи. Садов, яблоней, рыбных прудов и озер с рыбой, рек, мостовщины и перевозов наш монастырь не имеет. Лошадей и рогатого скота немного и иные из них присланы вкладчиками. Крестьян за монастырем только 8 дворов. Жалованья нам нет, кормимся мы от собственных посевов и общей трапезою, а одеваемся от подаяния милостыни.[88]