Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь... - Страница 10

— Мы…

— Я не знаю, что — вы. Зато весь город знает, что в мой дом, к моей жене забрался вор. Я это узнал последним. Случайно.

— Мы не виноваты, что не можем жить друг без друга.

— Снова–здорово! Значит, ты любишь Бригиту?

— Да.

— Так! А она — моя жена. Ты, значит, задумал ее у меня отнять. Так я тебя понял?

— Я… Да разве… Она сама… не хочет оставаться… с вами…

— Этого она мне не говорила. Ну, так вот: добром я тебе Бригиту не отдам. Будешь ты драться за нее?

— То есть как… что вы имеете в виду?

— Будешь ты биться со мной за нее? Как — биться? Очень просто: не на жизнь, а на смерть. Дошло?

— Я все–таки вас не понимаю… У нас двадцатый век.

Нилс не сводил глаз с Витолда. Он попал в точку: красавчик весь съежился, когда Нилс упомянул о смерти. Красавчик в отчаянии поглядывал на дверь. Красавчика знобит. Тем хуже для него!

— Двадцатый век! Да ну! У меня в доме такой век, какой мне нравится.

— Но такие вопросы… в наши дни разрешает суд.

— Суд? А на фига? Скажешь, Бригита подавала на развод?

— Еще нет, потому что мы…

— Ну так чего же трепаться про суд! Я здесь — суд. Один из нас тут лишний. Будешь биться?

— Это как?

— Я же сказал. Не доходит? Придется тебя просветить. Отойди! — Нилс отпихнул ногой одну из досок, прикрывавших яму. — Гляди–ка сюда! Видел? Яма.

Витолд весь одеревенел, глядя то на щель между досок, то на Нилса.

— Вы сошли с ума! — пробормотал он.

Нилс прищурился.

— Ты думаешь? Сейчас увидишь, до чего разумно я рассуждаю. Мы будем биться. Тот, кто останется жив, спихнет того, кто будет ухлопан, в эту яму. И замурует ее. Я уже давно собирался это сделать. Замуровать, то есть. Вон, в углу, лежат кирпичи, щебень, мешки с цементом, Кувырк! Кто дал дуба, того — в яму. Сначала засыпать песочком, утоптать. А после замуровать могилку и сравнять с полом. Цементом залить. Тихо–мирно. И все. Через день–два никто не догадается, что тут была яма. Дошло?

— Вы с ума сошли!

— На дверь глаза зря таращишь. От сумасшедшего тем более не улизнешь! — Нилс запер дверь, сунул ключ в карман.

Сумерки сгущались, окошко в гараже было маленькое. Стало совсем темно. Нилс слышал дыхание Витолда, напоминавшее всхлипы. Когда глаза свыклись с темнотой, Нилс увидел Витолда, прижавшегося к стене за верстаком.

— Чего ты к стене липнешь! — вскинулся Нилс. — Тоже мне пластырь! Сейчас будем драться.

— Вы… с ума… сошли…

— Да ну? Если драться за женщину, которую любишь, значит — сойти с ума, тогда — пожалуй. — Нилс нащупал выключатель. Под потолком загорелась лампочка. — Не вздумай вякать! Соседи далеко, все равно не услышат. А я тебя, коли что, безо всяких придушу. Как кролика. Ну, ну, не дергайся. Лучше приготовься к бою. Съешь еще конфетку, сладкое от нервов помогает… А каким оружием будем биться? Э, вот история — ни шпаг, ни пистолетов у меня нет. Ничего, оружия хватит! Предоставляю тебе выбор. Вот два топора. Два молотка. Целая куча клещей и стамесок… Ну?

— Вы–ы…

— А? Может остановимся на лопатах? Постой! А вот два длинных болта, как раз по руке. Держи!

Он протянул Витолду длинный болт. Витолд взял его, но болт тут же выскользнул и грохнулся на пол. Нилс глянул Витолду в лицо и равнодушно подивился вслух:

— Белый, как штукатурка. А у тебя были такие румяные щечки. — Он продолжал рыться в инструментах, бормоча: — Пилы?.. Э, пилы не годятся. Больше нет ничего. Ну, обойдемся тем, что под рукой. Выбирай!

— Вы–ы…

— Я? Ладно, это можно. Я — за лопаты.

Нилс взял лопату, другую подал Витолду. Витолд не протянул руку, он, все так же прижимаясь к стене, отступал в сторону двери.

— Вы не смеете! Вы не имеете права заставлять меня драться!

— Нет, ты будешь драться, гад! Не станешь драться, я тебя все равно прикончу. Один из нас тут лишний. — Нилс уже не кричал, а шипел, медленно, медленно приближаясь к Витолду. — Бери лопату! На!

Витолд взял лопату одной рукой. Лопата качнулась, тогда он подхватил ее и другой рукой и кое–как удержал, вернее, оперся на нее.

Нилсу стало противно смотреть на отвисшую челюсть и выпученные глаза соперника, он отвернулся.

— Считаю до трех. Услышишь три — бей! Если не ударишь — себя вини, следующий удар за мной, и тут уж… Ра–аз, два–а…

Витолд рухнул на пол, стукнувшись головой о ножку верстака.

— Нет! — прохрипел он. — Я отказываюсь. Отказываюсь от всего. Честное слово! Вы не смеете!

Нилс не верил своим ушам. Он пнул ногой лежащую на полу живую груду:

— Что ты сказал? Что? Повтори!

— Я отказываюсь. От всего.

— От Бригиты ты отказываешься, что ли?

— От всего! От всего! Честное слово!

На миг злоба, смертельная ненависть пересилили отвращение. Нилс вздернул кверху бессильное, мягкое, будто бескостное тело, и двинул кулаком. Раз. Еще и еще раз. Больше он не мог. Омерзение опять подступило к горлу, душило, сковывало. Нилс отпустил Витолда, снова рухнувшего на пол. Брезгливо отступил к стене. И Бригита — с таким вот!.. Сейчас эта мысль даже не внушала злобы, Нилсу захотелось распахнуть дверь и выбежать вон. Он шагнул к выходу.

Казалось, отступление Нилса придало какую–то надежду человеку, трясшемуся от ужаса. Витолд сел и всхлипнул:

— Отказываюсь… Если бы я знал… Я бы не пришел сюда, не связывался бы с ней, честное слово, ни за что не связывался бы, но она ведь…

Нилс прислушался, Остановился, бездумно повторил:

— Она? Значит это она тебя завлекла и соблазнила, — а? Она… Ха–ха–ха…

Это было не только отвратительно, но и до ужаса нелепо. Нилс затрясся в припадке смеха:

— Она… Ха–ха–ха–ха…

Смех оборвался так же неожиданно, как напал на него.

— Тьфу ты, — выдохнул Нилс. Сплюнул, подумал и продолжал: — Ладно. Я тебя не убью, мразь, если ты повторишь это при Бригите.

— Честное слово!

— Обойдемся без этого! Какая там у тебя честь!

Дольше невозможно было выдержать. Нилс отпер дверь, присел на пороге. В гараже, за его спиной, не было слышно ни малейшего шороха.

Нилс встрепенулся, услыхав, наконец, шаги Бригиты. Он узнал их: быстрые, упругие. Каждый шаг казался сейчас Нилсу ударом молота, отдавался в мозгу, разжигая заглохшую было ярость.

Бригита остановилась в нескольких шагах — фигура Нилса отчетливо выделялась в освещенном четырехугольнике открытой двери.

— Нилс! Это ты…

— Я. Подходи, не бойся!

Бригита подошла. Нилс кивнул через плечо.

— Полюбуйся!

— Витолд!.. — Тихо вскрикнув, Бригита метнулась в гараж мимо Нилса. Там, прислонившись спиной к верстаку, прижав колени к животу, сидел на полу Витолд. Он взглянул на Бригиту безумными, чужими глазами, опустил их и больше не подымал.

Нилс встал, равнодушно заглянул в гараж. Он вдруг потерял всякий интерес к Витолду.

— Зверь! Что ты сделал?!. — вскричала Бригита.

— Молчи! — отчеканил с расстановкой Нилс. — И не подходи к нему! Убью!

Бригита повернулась к Нилсу, ее глаза горели зеленым огнем.

— Бей! Убивай! Убить ты нас можешь, но разлучить не можешь! И прежде, чем убить его, убей меня! Ну, чего же ты!

Нилс опять захлебнулся смехом, почти не дававшим ему говорить.

— Ха–ха–ха–ха… Вот оно что! Значит, из вас двоих ты… Ха–ха–ха… драться будешь! Смотри, пальцем в небо не попади! Может это дерьмо не стоит того? Эй, ты! Говори! Ну? Давай, говори!

Витолд не взглянул на Бригиту. И на Нилса тоже. Он только произнес:

— Я… вынужден от тебя, Бригита… отказаться. Я отказываюсь.

— Витолд! Вит, что ты говоришь?

— Могу тебя просветить, — ответил за него Нилс. — Этот твой только что заявил мне, что в ваших делишках любовных виновата только ты. Что ты его сюда завлекла. Соблазнила. Ну–ка, мразь? Сказал это или нет?

— Сказал, — деревянно повторил Витолд.

— Я–то предложил ему биться за тебя. Он — ни в какую! Отказался. И от боя и от тебя. Эй, ты, так я говорю или не так?

— Так, — подтвердил Витолд.