Чудесная история Генри Шугара - Страница 7

И постепенно мне это удается.

Вскоре я начинаю работать с колодой карт. Беру верхнюю карту и держу ее перед собой рубашкой вверх, пытаясь увидеть сквозь нее. Потом карандашом записываю, какую карту я „увидел“. Беру следующую и делаю то же самое. И так всю колоду. Потом сверяю свои записи с истинным значением карт. В первый же раз мне удается угадать шестьдесят-семьдесят процентов карт.

Я делаю и другие упражнения. Покупаю географические карты и сложные навигационные чертежи и развешиваю их по всей комнате. Я часами смотрю на них с завязанными глазами, пытаясь их увидеть, пытаясь прочитать названия городов и рек, написанные мелкими буквами. Четыре года я упражняюсь каждый вечер.

В 1933-м, то есть в прошлом году, когда мне исполнилось двадцать восемь, я сумел прочитать книгу. Я закрываю глаза и читаю книгу от начала до конца.

Наконец я добился своего, я развил в себе эту способность. Теперь я точно знаю. Мне не терпится испытать себя на публике, и я тотчас включаю номер с завязанными глазами в свое выступление.

Публика в восторге. Они долго и громко аплодируют. Но ни один человек не верит, что я на самом деле вижу с закрытыми глазами. Все считают, что это всего лишь хитроумный трюк. Я же фокусник, поэтому зрители уверены, что все мои номера построены на обмане. Фокусники всегда обманывают. Они обманывают вас своей ловкостью. Так что никто мне не верит. Даже доктора, которые завязывают мне глаза самым изощренным способом, отказываются верить, что кто-то может видеть без глаз. Они забывают о том, что могут быть иные пути передачи образа в мозг».

— Что за иные пути? — спросил я.

— Честно говоря, я точно не знаю, как мне удается видеть с завязанными глазами. Но мне известно одно: когда глаза завязаны, я ими вообще не пользуюсь. Я вижу какой-то другой частью тела.

— Какой? — спросил я.

— Любой, лишь бы была голая кожа. К примеру, если вы поставите передо мной металлический лист, а за ним положите книгу, я не смогу ее прочитать. Но если вы позволите мне выставить руку за этот лист так, чтобы ладонь видела книгу, я ее прочитаю.

— Не возражаете, если мы сейчас попробуем это сделать? — спросил я.

— Ничуть, — ответил он.

— Металлического листа у меня нет, — сказал я. — Но сойдет и дверь.

Я встал и подошел к книжному шкафу. Взял первую попавшуюся книгу. «Алиса в Стране Чудес». Открыл дверь и попросил гостя встать за нею. Раскрыв книгу наугад, я установил ее вертикально на стуле с другой стороны двери. А сам занял положение, из которого видел и его, и книгу.

— Можете прочесть? — спросил я его.

— Нет, — ответил он. — Конечно, нет.

— Ладно. Можете выставить руку за дверь, но только одну ладонь.

Его рука выглянула из-за двери и остановилась напротив книги. Пальцы раздвинулись, слегка задрожали, ощупывая воздух, словно усики насекомого. Потом ладонь повернулась тыльной стороной к книге.

— Попробуйте прочитать левую страницу с самой верхней строчки, — сказал я.

Наступила короткая пауза, а потом он начал читать, гладко, без запинки: «„Так ты отгадала загадку?“ — спросил Шляпа, снова обернувшись к Алисе. „Нет, сдаюсь, — сказала Алиса. — А какой ответ?“ — „Понятия не имею“, — сказал Шляпа. „А я тем более“, — поддержал Заяц. Алиса тяжело вздохнула: „Как вам не стыдно! Неужели ничего лучше нельзя придумать, чем загадки без отгадок? Вам, видно, время совсем не дорого…“».

— Превосходно! — воскликнул я. — Теперь я вам верю! Вы — чудо!

Я был потрясен.

— Спасибо, доктор, — с серьезным видом поблагодарил он. — Мне очень приятно слышать ваши слова.

— Один вопрос, — сказал я, — Насчет игральных карт. Когда перед вами лежит карта рубашкой вверх, вы смотрите на нее рукой с лицевой стороны для того, чтобы увидеть ее?

— Вы весьма проницательны, — улыбнулся он. — Нет. Я действительно каким-то образом вижу сквозь карту.

— Как вы это объясните? — спросил я.

— Я не могу этого объяснить, — покачал он головой. — Наверное, в отличие от металла или двери карта слишком тонкая, слишком легкая, слишком непрочная. Вот и все объяснение, которое могу предложить. На свете много необъяснимого, доктор.

— Да, вы правы, — согласился я.

— А теперь не могли бы вы отвезти меня домой? — попросил он. — Я очень устал.

Я отвез его на машине.

В ту ночь я даже не ложился. Не мог заснуть от волнения. Только что я стал свидетелем чуда. Все врачи мира сойдут с ума, узнав об этом человеке! Он совершит переворот в медицине! С врачебной точки зрения он — самый ценный человек из ныне живущих! Мы, врачи, должны вцепиться в него руками и ногами и беречь, как зеницу ока. Мы должны заботиться о нем. Его нельзя отпускать. Необходимо выяснить, каким образом изображение передается в мозг без помощи глаз. Если нам это удастся, слепые будут видеть, а глухие слышать. Господи, и этот удивительный человек бродит по Индии, живет в дешевых гостиницах и выступает во второсортных цирках!

Я так распалился от этих мыслей, что схватился за тетрадку и карандаш и аккуратно, подробно записал все, что рассказал мне Имрат Хан. Я пользовался своими заметками, набросанными во время разговора. К восьми утра я закончил самую важную часть, которую вы только что прочитали, и отправился в больницу.

С доктором Маршаллом я увиделся только во время перерыва в комнате отдыха.

За десять минут я вкратце пересказал ему события прошлого вечера.

— Вечером я пойду в цирк, — заявил я. — Я обязан поговорить с ним еще раз. Нужно уговорить его остаться здесь. Ни в коем случае нельзя его терять.

— Я пойду с вами, — предложил доктор Маршалл.

— Хорошо, — согласился я. — Сначала посмотрим представление, а потом пригласим его на ужин.

Без четверти семь вечера мы с доктором Маршаллом приехали на улицу Акаций. Я поставил машину на стоянку, и мы вдвоем пошли к «Ройял-Паласу».

— Что-то не так, — сказал я. — Куда все подевались?

У здания не было никакой толпы, а двери зала были закрыты. Афиша висела на прежнем месте, но теперь на ней большими черными буквами было написано: «СЕГОДНЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОТМЕНЯЕТСЯ». У запертых дверей стоял старый привратник.

— Что случилось? — спросил я у него.

— Умер кто-то, — ответил он.

— Кто? — спросил я, заранее зная ответ.

— Человек, видевший без глаз, — отвечал привратник.

— Как он умер? — закричал я. — Когда? Где?

— Говорят, в постели, — сказал привратник. Лег спать и не проснулся. Такое случается.

Мы медленно побрели к машине. Меня охватило всепоглощающее чувство невосполнимой утраты. Я задыхался от горя и злости. Зачем я вчера отпрустил этого уникального человека? Нужно было оставить его у себя и позаботиться о нем. Нельзя было выпускать его из вида, Имрат Хан был чудотворцем. Он общался с таинственными и опасными силами, непостижимыми для обычных людей. Он нарушил все правила. Он творил чудеса на людях. И брал за это деньги. И самое страшное — раскрыл некоторые тайны чужаку, то есть мне. И вот он мертв.

— Значит, такие вот дела, — протянул доктор Маршалл.

— Да, — сказал я. — Все кончено. Никто так никогда и не узнает, как он это делал.

Таков правдивый и точный отчет обо всем, что произошло во время двух моих встреч с Имрат Ханом".

Далее в тетрадке стояли подпись: "Джон Ф. Картрайт, доктор медицины", — и дата: "Бомбей, 4 декабря 1934 г.".

— Так-так, — протянул Генри Шугар. — Очень интересно.

Он закрыл тетрадь и посмотрел в окно, за которым хлестал дождь.

— Потрясающая информация, — продолжил он, громко разговаривая с самим собой. — Она может изменить мою жизнь.

Генри имел в виду информацию о том, как Имрат Хан учился видеть значение игральной карты с обратной стороны. Генри был игроком, причем не совсем честным, поэтому сразу понял — если он научится делать то же самое, то заработает кучу денег.

Генри представил себе, какие чудеса он будет творить, если научится видеть карты с обратной стороны. Он станет каждый раз выигрывать в канасту, бридж и покер. Более того, он мог бы пойти в любое казино мира и сорвать банк в блэк-джек, да и во всех других играх с высокими ставками!