Чудеса Антихриста - Страница 48

Главным украшѳнием площади был великолепный бассейн, который прилегал к скале под самой террасой. Он был ослепительно белый, украшен барельефами, и в нем всегда была прозрачная, свежая вода. Он сохранился лучше всего от прежнего великолепия Корвайя.

В один прекрасный весенний вечер на маленькую площадь пришли две дамы, одетые в черное. В этот час на площади никого не было. Дамы огляделись и, не видя ни души, сели на скамью возле бассейна и стали ждать.

Вскоре к ним подошло несколько любопытных ребятишек, и тогда старшая дама заговорила с ними. Она начала рассказывать сказку:

— «В некотором царстве жили-были»…

И тут дети услыхали про Младенца Христа, который превратился в розы и лилии, когда Мадонна встретилась с солдатами Ирода, получившими приказ избивать всех детей. И они услыхали легенду, как однажды Младенец Христос сидел и лепил из глины птичек; а когда злые мальчики хотели их сломать, он дал глиняным птичкам крылья, и они улетели.

В то время, как старая дама рассказывала свои истории, вокруг нее собралась целая толпа детей, но подошло и несколько взрослых. Это было в субботу вечером, и с полей возвращалось много рабочих. Услыхав, что она рассказывает легенды, они остановились и стали слушать. Скоро вокруг дам образовалась целая стена из грубых черных плащей и широкополых шляп.

Старая дама вдруг обратилась к детям:

— Любите ли вы Младенца Христа?

— Да, да, — отвечали они, сверкая своими большими темными глазами.

— Может быть, вы хотите и поглядеть на Него?

— Да, хотим!

Дама распахнула мантилию и показала детям маленькое изображение Христа, обвешанное украшениями, с золотой короной на голове и золотыми башмаками на ногах.

— Вот оно, — сказала она. — Я принесла его с собой показать вам!

Дети были в полном восхищении. Они набожно сложили руки под серьезным взглядом Младенца Христа, потом начали посылать ему воздушные поцелуи.

— Разве Он не прекрасен? — сказал дама.

— Подари Его нам! Подари Его нам! — закричали дети.

В это время к ней протискался высокий, сильней рабочий со смуглым лицо и жесткой черной бородой. Он хотел вырвать у нее изображение. Старая дама едва успела спрятать его за спиной.

— Дайте его сюда, донна Элиза, дайте сюда! — говорил он.

Бедная донна Элнза взглянула на донну Микаэлу, которая все время сидела молча, с нахмуренным лицом. Донна Микаэла с трудом дала уговорить себя пойти в Корвайя и показать там изображение.

— Изображение поможет нам, если захочет, — сказала она. — Мы не должны заставлять его творить чудеса.

Но донна Элиза во что бы то ни стало хотела идти туда и она уверяла, что изображение только и ждет, чтобы обратить неверующий народ Корвайя. После всего сделанного им они могут быть уверены, что оно совершит и это чудо.

А теперь, стоя лицом к лицу с этим человеком, донна Элиза не знала, как ей спасти от него изображение.

— Отдайте мне его лучше добром, донна Элиза, — сказал он. — Я все равно отниму его у вас! Я разобью его в мельчайшие кусочки! Вы увидите, что останется от этой деревянной куклы! Вы увидите, сможет ли оно устоять против черной мадонны!

Донна Элиза прижалась к скале. Ей не было выхода. Она не могла ни бежать, ни даже сдвинуться с места.

— Микаэла! — простонала она. — Микаэла!

Донна Микаэла побледнела. Она прижала руки к сердцу, что было ее обычным жестом в минуты сильного волнения. Она пугалась при мысли, что этот мрачный человек стоит перед ней, как враг. Она всегда боялась этих людей в широкополых шляпах и темных плащах.

Но теперь, когда донна Элиза окликнула ее, она быстро обернулась, вырвала у нее изображение и протянула его этому страшному человеку.

— Возьмите его! — сказала она надменно, подходя к нему. — Возьмите его и делайте с ним, что хотите!

Она держала изображение в протянутых руках и все ближе подходила к мрачному рабочему.

Он обернулся к товарищами.

— Она думает, что я ничего не посмею сделать с этой куклой! — насмешливо сказал он. И все мужчины хлопали себя по коленям и смеялись.

Но он не взял изображения, он схватил большую мотыгу, отошел на несколько шагов, поднял ее высоко над головой и приготовился одним ударом разбить ненавистную куклу.

Донна Микаэла предостерегающе покачала головой.

— Вы не посмеете этого! — сказала она, не отнимая изображения.

Но он видел, что она все-таки боится, и ему доставляло удовольствие пугать ее. Он готовился к удару дольше, чем это было нужно.

— Пьеро! — раздался вдруг громкий жалобный вопль. — Пьеро, Пьеро!

Рабочий опустил мотыгу, не нанеся удара, и в ужасе оглянулся.

— Пьеро! — донесся раздирающий душу крик, как мольба о помощи.

— Господи! Это Марчиа зовет меня, — сказал он.

В ту же минуту целая толпа женщин высыпала из маленькой хижины, пристроенной к палаццо Корвайя. Женщины окружили карабинера и не давали ему дороги. Он держал за руку ребенка, которого они старались вырвать у него. Но карабинер был высокий, сильный мужчина, он вырвался от них, схватил ребенка на плечи и сбежал с лестницы.

Мрачный Пьеро смотрел, не трогаясь с места. Когда карабинер вырвался, Пьеро наклонился к донне Микаэле и быстро произнес:

— Если маленькое изображение помешает ему, все Корвайя уверует в него!

Карабинер сбежал уже на площадь. Пьеро сделал знак рукой, и в то же мгновенье его товарищи сомкнулись цепью вокруг солдата, Напрасно пытался он прорваться. Со всех сторон его окружало плотное кольцо мужчин, грозивших ему кирками и мотыгами.

Поднялся страшный шум. Женщины, не пускавшие карабинера с громкими криками прибежали вслед за ним. Девочка, сидевшая у него на плече, кричала изо всех сил и старалась вырваться. Со всех сторон сбегался народ. Всем хотелось знать, в чем дело.

— Пойдем, — сказала донна Элиза донне Микаэле. — О нас позабыли!

Но донна Микаэла заметила одну женщину, которая шумела меньше всех, но выглядела так, как будто дело касалось только ее. Казалось, что в эту минуту она теряет все счастье своей жизни.

Это была женщина, сохранившая еще следы красоты, хотя она была уже не молодая и увядшая. Но в лице у нее было что-то властное и внушающее уважение. «В ней живет душа, которая может любить и страдать», — подумала донна Микаэла, глядя на нее, и она почувствовала к этой бедной женщине жалость, как к сестре.

— Нет, нам еще не следует уходить, — сказала она донне Элизе,

А карабинер все убеждал выпустить его.

— Нет, нет и нет! Пусть он прежде отдаст ребенка.

Это был ребенок Пьеро и Марчии. Но он был их приемыш, из-за этого-то и поднялась вся история.

Карабинер старался привлечь толпу на свою сторону. Он старался убедить не Пьеро и Марчию, а всех остальных.

— Ведь мать ребенка Нинетта, — говорил он, — и вы все знаете это. Она не могла держать у себя ребенка, пока не выйдет замуж; а теперь она вышла замуж и хочет взять к себе ребенка. A Марчиа не соглашается отдать его. Это жестоко по отношению к Нинетте, которая восемь лет не могла взять к себе ребенка. В конце концов она обратилась к синдику. И синдик велел нам отобрать ребенка. Ведь это же ребенок Нинетты, — старался он убедить толпу.

Но эти слова не имели никакого успеха среди населения Корвайя.

— Нинетта из Джерачи! — воскликнул Пьеро, и кольцо вокруг карабинера сомкнулось еще теснее.

— Когда мы пришли за ребенком, — продолжал он, — мы его не нашли. Марчиа была в трауре, вся комната была затянута черным, и в хижине у нее сидели женщины и плакали. И она показала нам свидетельство о смерти ребенка. Тогда мы пошли сказать Нинетте, что ребенок ее покоится на кладбище.

Отлично! Немного спустя мне пришлось стоять здесь на площади. Тут же играли дети. Одна из девочек шумела и кричала больше других.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Франческо, — ответила она, не задумываясь.

Мне пришло в голову, что эта девочка «Франческо» могла быть мальчиком Нинетты. Я стоял и следил за ней. Немного спустя, Франческо вошла в дом Марчии. Я пошел вслед за ней. Она сидела с Марчией и ужинала. При моем появлении все женщины подняли крик, а я схватил синьорину Франческо и выскочил с ней на улицу, потому что это не ребенок Марчии. Поймите же это, господа. Это ребенок Нинетты! Марчия не имеет на него никакого права!