Чудеса Антихриста - Страница 36

«А разве не всегда так бывает с женщинами? Они начинают строить дворцы и бросают их неоконченными. Женщины, ничего не умеют сделать как следует!»

Когда донна Микаэла узнала, как нищие осмеяли мисс Тоттенгам, она поспешила к ней в гостиницу выразить ей свое участие. Она хотела просить ее не слишком строго наказывать их за их проступок, так как они опьянели от вина и радости. Они хотели просить ее не отнимать своей благодетельной руки от Диаманте. Сама она не очень любила мисс Тоттенгам, но ради бедняков… она готова была на все, чтобы умилостивить ее.

Подойдя к гостинице, она увидела, что вся улица запружена телегами. Итак, нечего было надеяться. Великая благодетельница покидает город. В гостинице царили горе и уныние. Слепые старухи, донна Пепа и донна Тура, вечно сидевшие во дворе гостиницы, теперь были выгнаны оттуда и стояли на коленях перед дверьми. А молодой погонщик ослов, влюблявшийся во всех английских синьорин, стоял, уткнувшись лицом в стену, и плакал.

«А в гостинице хозяин юлил взад и вперед по длинным коридорам и роптал на Провидение, пославшее ему такое несчастье.

— Signor Dio, — бормотал он, — я разорен. Если Ты допустишь до этого, я возьму жену и детей и брошусь с ними с Этны.

Хозяйка ходила бледная и убитая. Она едва решилась поднять глаза, и готова была ползать на коленях, чтобы умолить остаться богатую англичанку.

— Вы решитесь говорить с ней, донна Микаэла? — спросила она. — Господь да поможет вам! Ах, скажите ей, что неаполитанец, который вызвал всю эту историю, уже изгнан из города. Скажите ей, что все хотят искупить свою вину. Поговорите с ней, синьорина!

Хозяйка ввела донну Микаэлу в приемную англичанки, а сама пошла с ее карточкой доложить об ее приходе. Она сейчас же вернулась назад и попросила ее немного подождать. Мисс Тоттенгам занята делами с синьором Фавара.

В эту самую минуту адвокат Фавара просил руки мисс Тоттенгам, и донна Микаэла слышала, как он громко говорил:

— Вы не должны уезжать, синьорина! Что будет со мной, если вы уедете? Я люблю вас, я не могу расстаться с вами. Я бы не решился заговорить об этом, но теперь, когда вы хотите уехать…

Он понизил голос; но донна Микаэла не хотела слушать дальше и вернулась домой. Она поняла, что здесь она лишняя. Если синьору Фавара не удастся удержать великую благодетельницу, то этому уже никто не поможет.

Когда она выходила из гостиницы, хозяин стоял в дверях и бранил старика францисканца фра Феличе. Он был так рассержен, что не только бранил монаха, но даже гнал его из своего дома.

— Фра Феличе! — кричал он. — Вы пришли, чтобы спорить с великой благодетельницей, вы хотите еще больше рассердить ее! Ступайте своей дорогой, говорю я вам. Волк! Людоед! Убирайтесь отсюда!

Фра Феличе был раздражен не менее хозяина и старался протиснуться мимо него. Но тогда хозяин схватил его за руку и без разговоров вытолкал за дверь.

Фра Феличе был человек награжденный великим даром. В Сицилии, где весь народ увлекается лотереями, существуют люди, обладающие способностью предсказывать номера, которые должны выиграть. Обладающих этим даром называют «полакко», и они часто встречаются среди нищенствующих монахов. Таким человеком был и фра Феличе. В окрестностях Этны он был самым известным «полакко».

Так как всем хотелось узнать выигрышный номер, то его везде принимали с большим почетом. Фра Феличе не привык, чтобы его хватали за плечи и выталкивали на улицу.

Ему было около восьмидесяти лет, он был весь сухой и сгорбленный. Пробираясь между телегами, он споткнулся, наступил на свою рясу и чуть не упал. Но кучера и работники, которые стояли около дверей, разговаривая и сетуя на отъезд, не обратили на него никакого внимания; сегодня им было не до фра Феличе.

Старик, пошатываясь, плелся в своей широкой домотканой рясе. Он был такой маленький и высохший, что в его рясе, казалось, было больше упругости, чем в его мускулах. Казалось, что старая ряса поддерживает монаха.

Донна Микаэла догнала его и взяла его под руку. Ей стало жаль его, видя, как он натыкается на фонарные столбы и спотыкается о ступени. Но фра Феличе и не заметил ее. Он шел, бормоча проклятия и думая, что он совершенно один в своей келье.

А донна Микаэла мысленно спрашивала себя, за что фра Феличе мог рассердиться на мисс Тоттенгам. Может быть, она сняла фрески со стен монастыря? Чем еще она могла заслужить его гнев?

Фра Феличе уже лет шестьдесят жил в Францисканском монастыре, который стоит за Porta Aetna, стена к стене со старой церковью Сан-Паскале.

Монахом в этом монастыре фра Феличе пробыл около тридцати лет; и, когда монастырь закрыли и продали светскому лицу, другие монахи выехали из него, но фра Феличе остался, потому что он никак не мог понять, как это можно продать дом святого Франциска.

«А если в доме поселятся светские люди, — думал фра Феличе, — то присутствие здесь хоть одного монаха еще более необходимо. Кто же, иначе, будет звонить в колокола, готовить целебные снадобья для крестьянок или раздавать хлеб монастырским нищим?» И фра Феличе выбрал себе келью в отдаленной части монастыря и продолжал свою обычную жизнь.

Купец, который приобрел монастырь, никогда не посещал его. Старые монастырские здания были ему совершенно не нужны, он купил их только ради виноградников, прилегающих к ним. Итак, фра Феличе продолжал спокойно хозяйничать в монастыре. Он старался сохранить от разрушения стены и даже сам штукатурил их. Столько же нищих, как и прежде, получали свою пищу в монастыре. За свои предсказания фра Феличе получал большие подаяния, когда отправлялся по городам Этны. Он мог быть богатым человеком, но все его деньги шли на поддержание монастыря.

Еще больше, чем о монастыре, печалился фра Феличе о монастырской церкви. Во время войны она была осквернена и поругана, и в ней не справляли больше служб. Но и этого он не мог понять. Церковь, в которой он принял пострижение, по-прежнему была для него священна.

Величайшим горем для него было видеть, как постепенно опустошали его церковь. Ему приходилось видеть, как англичане раскупали кафедру, пюпитры и другие вещи. Он не мог помешать господам из Палермского музея брать картины и люстры. И как ни горячо было его желание, он ничего не мог сделать для церкви. Он ненавидел этих грабителей церкви, и, видя его таким раздраженным, донна Микаэла естественно подумала, что мисс Тоттенгам тоже хотела взять что-нибудь из его сокровищ.

A дело было в том, что, когда из церкви все позабрали и взять больше было нечего, фра Феличе пришла в голову мысль убрать ее новыми священными предметами, и он вспомнил тогда о собрании святых изображений, которыми владела богатая англичанка. На ее празднике, когда она была так добра и милостива со всеми, он решился попросить у нее одну чудную Мадонну в бархатном одеянии и с глазами, подобными небесам. И она обещала исполнить его просьбу.

В это утро, прежде чем идти за обещанной Мадонной, фра Феличе вымел и вычистил церковь и положил цветы на алтарь.

Но, когда он пришел в гостиницу, англичанка уже передумала, она и не собиралась дарить ему такую драгоценную Мадонну. Вместо этого она дала ему маленькое грязное и поломанное изображение младенца Христа, которое она, очевидно, совсем не ценила.

Ах, как радовался и гордился обещанным подарком фра Феличе и как он был разочарован! Он не успокоился на этом и снова и снова возвращался к ней, прося о Мадонне. Эта статуя стоила так дорого, что он не мог бы купить ее, даже целый год собирая пожертвования. Наконец великая благодетельница велела прогнать его, и вот тут-то и встретила его донна Микаэла.

Пока они шли по улице, донна Микаэла начала говорить со стариком и понемногу выспросила у него всю историю. Он нес изображение Христа с собой. Остановившись посреди улицы, он показал ей его и спросил, видела ли она когда-нибудь более жалкое и ничтожное изображение.

Донна Микаэла, потрясенная, смотрела несколько мгновений на изображение. Потом она улыбнулась и сказала: «Одолжите мне его на несколько дней, фра Феличе!»