Что соврал покойник - Страница 2

Две недели назад Ленке внезапно позвонил Веденкин-старший и вызвал поговорить. Она недоумевала, но на встречу пошла. Оказалось, что у Веденкина появилось для нее новое рабочее предложение. Семья собралась поехать на Бали, но, когда начали собирать документы, обнаружилось, что у наследника отсутствуют положенные прививки. Вадима спешно вакцинировали, а он выдал неожиданную реакцию на прививку от кори – все симптомы заболевания, лихорадка, кашель, насморк, воспаление лимфатических узлов – и, наконец, покрылся сыпью с ног до головы. Не могло быть и речи о том, чтобы покидать страну в таком состоянии.

Заботливый отец решил отменить поездку, но Веденкин-младший уговорил родителей не менять планы из-за пустякового осложнения. Они сдались, но оставлять сына без присмотра взрослых не хотели. В доме Веденкиных были кухарка, садовник и водитель, хозяйке по дому помогала специально нанятая женщина, а в делах – личный секретарь, однако ни один из них не имел нужного влияния на подростка. Кому Веденкины могли доверить ответственную миссию? Вадим сам пришел на выручку и заявил, что было бы неплохо пригласить в качестве наблюдателя Ленку, обещал беспрекословно слушаться ее и вдобавок практиковаться в языке. Так репетитор оказалась в няньках.

Неделя пролетела как один день, все было великолепно. Вадим, как и обещал отцу, вел себя идеально: с Ленкой не спорил, язык изучал и вообще проявлял чудеса гостеприимства. Вплоть до сегодняшнего утра. Накануне Вадим приступил к Ленке с просьбой отпустить его в воскресенье на дачу к друзьям. Дача располагалась недалеко, всего в пятидесяти километрах от дома Веденкиных. Температура у Вадима спала, сыпь уменьшилась, а стать переносчиком инфекции он не мог по той простой причине, что больным не являлся. Эти и ряд других аргументов Вадим предъявил Ленке, пытаясь выторговать для себя глоток свободы.

Поначалу она и слышать об этом не хотела, но у Вадима открылся дар убеждения, и она сдалась. Последним аргументом стала выездная выставка французского фотографа Анри Картье-Брессона, увидеть работы которого Ленка мечтала чуть ли не с детства. В воскресенье утром она осталась в доме одна – Вадим уехал, а у прислуги был законный выходной. Впрочем, задерживаться Ленка не собиралась, спустя полчаса после ухода своего подопечного она уже вышла из дома и отправилась к автобусной остановке. Ей нужно было доехать до Театральной площади, где располагался музей.

До остановки Ленка не дошла. Телефон писком сообщил о новом письме, упавшем в ее электронный почтовый ящик. Взглянув на имя отправителя, Ленка поняла, что свидание с Картье-Брессоном отменяется. Письмо пришло от клиента, который время от времени подбрасывал ей халтуру, переводы с французского. Она очень ценила его, заказ был срочный, поэтому о художественной фотографии пришлось забыть. Ленка вернулась в дом Веденкиных, устроилась в своей комнате и с головой ушла в работу.

До этого момента рассказ лился живо, без пауз, но тут Ленку словно заклинило. Открыв рот, она замерла на середине фразы и уставилась в одну точку. Я выждала некоторое время, потом спросила:

– С тобой все в порядке?

Ответа не последовало. Я тронула подругу за рукав, реакции никакой. Чтобы как-то ее расшевелить, мне пришлось влить в нее остатки коньяка. После этого я решительно встряхнула Ленку за плечи и потребовала продолжения рассказа.

– Что случилось после того, как ты засела за перевод статьи, ты помнишь?

– Помню, – ответила Ленка, – я была на втором этаже, там моя комната над кухней, той, на которой готовит кухарка. У них есть еще одна кухня, хозяйская, в конце крыла.

– И что же произошло на кухне? – Я попыталась форсировать рассказ, но Ленка на уловку не реагировала.

– Я сидела у окна, там такой удобный столик и много света. Перевод шел легко, я даже подумала, что еще успею на выставку, если так пойдет дальше. А потом услышала какой-то шум – не в комнате, а на кухне. Сначала подумала, что мне померещилось, потом, когда шум повторился, решила, что вернулся Вадим, а потом испугалась, вдруг забрались воры. Кухня рядом с гостиной, а в ней много антикварных вещиц, по-настоящему дорогих. Мне показалось, что шум исходит именно из гостиной, не из кухни.

– И ты пошла проверить, какая из гипотез верна, – предположила я с иронией.

– Да, спустилась на первый этаж, в гостиной никого не было, и я решила посмотреть на кухне. Пошла туда, а там… А там…

– Ленка, не вздумай снова разреветься, – прикрикнула я. – Рассказывай до конца, живо!

– Ох, я, наверное, не справлюсь, – запричитала Ленка, – слишком тяжело об этом говорить.

– Ладно, помогу тебе. Ты вошла в кухню и увидела там грабителя. Скорее всего, он попытался сбежать, а ты каким-то образом пыталась ему помешать. Что ты сделала?

– Не знаю, не помню. По-моему, я его ударила той статуэткой.

– Какой статуэткой?

– Бронзовой, из гостиной. Кажется, это был Купидон, только не с луком, а с арфой.

– Подробности его внешнего вида меня не интересуют, – остановила я Ленку. – Как он оказался у тебя в руках?

– Мне было страшно. Я проходила мимо камина и подумала, что вооружиться не будет лишним, – промямлила она.

– Ладно, ты вооружилась, – я старалась не улыбаться, – и напала на грабителя, так?

– Кажется, да. Я не помню.

– Как ты можешь не помнить этого?

– Я потеряла сознание, наверное, от страха, – призналась Ленка.

– Здорово.

– В этом нет ничего удивительного, я была напугана до смерти. Помню только, что замахнулась, когда он приблизился, и все, дальше пустота. – У нее снова задрожали губы.

– Похоже, мое вмешательство только больше все запутывает. Давай начнем сначала. Сосредоточься и рассказывай с того места, как ты пересекла гостиную и оказалась на кухне. Только умоляю, без истерик!

– Я дошла до порога кухни, увидела мужчину, испугалась и собралась бежать. До входной двери довольно далеко, но я об этом не думала. Мне просто хотелось оказаться в безопасном месте, и всё. Но он меня тоже увидел, зарычал, как зверь, и бросился вперед. Он несся прямо на меня, я подняла руку с Купидоном, размахнулась и, кажется, ударила его. А потом потеряла сознание.

– Значит, самого удара ты не помнишь?

– Нет, не помню, но, когда я очнулась, мужчина лежал в центре кухни, возле его головы валялась статуэтка, вся в крови!

– И ты решила, что убила его, так?

– Да, я испугалась еще больше, бросилась из дома и помчалась к тебе. К кому я еще могла прийти с таким признанием?

– Проверить наличие пульса ты, конечно, не догадалась, – предположила я.

– Мне прикасаться к мертвому человеку? – вместо ответа воскликнула Ленка.

– Быть может, он был еще жив. Более того, может статься, что он жив до сих пор, лежит себе на полу в доме Веденкиных и нуждается в медицинской помощи.

– Нет, Танюша, он был мертв, – трагическим шепотом произнесла Ленка, – я видела его глаза, они были открыты. Стеклянные глаза.

– Собирайся, мы едем к Веденкиным, – заключила я, направляясь к шкафу. – Если вор все еще там, нужно вызвать полицию. Расскажешь им, как все было, иначе тебе несдобровать.

– Да я ни за что не вернусь туда! – Ленка решительно замотала головой. – Если нужно, пойду в полицию и во всем признаюсь. Но туда я не вернусь.

– Не дури. Сначала нужно убедиться, что вор действительно мертв, этим мы и займемся. Ты сбежала с места преступления, подобные поступки в полиции не жалуют. Попробуем исправить положение.

Все это я говорила, натягивая легкие льняные брюки и хлопковую блузку. Одевшись, я вытянула Ленку в прихожую, но только коснулась замка на двери, как она начала яростно вырываться.

– Я никуда не пойду, отпусти! Вызывай полицию, если хочешь, только не заставляй меня смотреть на него снова!

– Да пойми ты, нам просто необходимо туда вернуться, – увещевала я. – Пока мы тут с тобой спорим, уходит драгоценное время.

Но она не поддавалась, вцепилась в косяк и на все аргументы отвечала отказом. Потратив добрых пять минут на уговоры, я разозлилась, отпустила ее руку и спокойно произнесла: