Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества - Страница 8

Нора. Но я не планирую никакого обезображивания моей внешности.

Вейганг. Способен ли мой жаворонок взять на себя ответственность? Быть мне настоящим партнером? Партнер — это тот тип женщины, который постепенно входит в моду.

Нора. Но я — скорее старомодная женщина. Я остаюсь в тени мужа, чтобы было видно только его.

Вейганг. Тогда я лучше промолчу…

Нора. Нет, скажи, скажи!

Вейганг. Лучше не надо!.. Возможно, мне следует все же приобрести партнера…

Нора. Скажи! Скажи! Теперь я сделаю еще одну совершенную по форме арабеску. (Выполняет.)

Вейганг. Капиталист может приумножать свои доходы, ничего не производя.

Нора. …честно деля со мной все — горе и радость, потому что все вернется к нему в двойном объеме в виде любви. Ха-ха!

Вейганг. Мой жаворонок хочет умереть со смеху?

Нора. Быть мужчине опорой в профессиональной деятельности? Нет! Лучше быть с мужчиной, которому не нужна опора в профессиональной деятельности, который сам зарабатывает.

Вейганг. Речь идет об очень большой сделке, Нора. Поэтому я так непривычно серьезен и многозначителен.

Нора. Такая многозначительная серьезность похожа на молот. Под его ударами чувствуешь себя в безопасности.

Вейганг. Знаешь, Хельмер, твой бывший муж, замешан в этом деле.

Нора (недоверчиво смеется). Нет!

Вейганг. Капитал развивается по собственным законам, что приводит к его бурному росту.

Нора (серьезно, резко). Меня с Хельмером связывают отнюдь не дружественные чувства, и ты это знаешь.

Вейганг. Но ведь и ты могла бы вырасти, преодолев свои мелочные чувства?

Нора. Что?

Вейганг. Речь идет о гигантской сделке.

Нора. Это твое легкомыслие! Если бы мы, женщины, не останавливали вас… своими маленькими ручками…

Вейганг. Я хочу заставить его сделать то, чего я хочу. Но он должен думать, что это я делаю то, чего он хочет.

Нора. А я вот слабая женщина, я никого не могу себе подчинить, я безропотно подчиняюсь тебе.

Вейганг. Особенности твоего тела, которые однажды привлекли меня, могут привлечь и других…

Нора. Фу, медведь!

Вейганг. В конце концов, я немало в тебя вложил. Инвестицией называют имущество, которое расходуется не через посредников.

Нора. Но ты расходовал меня, медведь! И это было так прекрасно! Я сделаю для тебя все, все, кроме этого.

Вейганг. Для великодушных людей, каковыми мы являемся, это — не преграда, а ее преодоление.

Нора. Я отклоняюсь далеко назад, как бы сопротивляясь. (Выполняет.)

Вейганг. Ты — женщина-ребенок, такие женщины часто отдаются другим, не нанося ущерба своему имиджу. Они даже могут подчинять себе других людей, и те затем кончают с собой.

Нора. Фу! Как ты можешь говорить такие мерзости!

Вейганг. У меня нет выбора. Иначе остановится круговорот покупки и продажи, торговли и жизни.

Нора. И в женщине-ребенке может что-нибудь сломаться.

Вейганг. Ну, пока манда функционирует…

Нора. Медведь! Прекрати! Я закрываю лицо руками и вопросительно смотрю сквозь пальцы, готовая при первом признаке улыбки на твоих губах начать радостно прыгать по комнате и кричать: «Первое апреля! Первое апреля!» (Выполняет.)

Вейганг. Мне самому все это причиняет очень большую боль.

Нора. Тогда не делай себе больно!

Вейганг. Иногда необходимо делать себе больно. Женщины порой видят доказательство любви мужчины именно в том, что он им делает больно. Потому что себя при этом он ранит еще сильнее.

Нора. Нет!

Вейганг. Как называются легкомысленные птички, которые сорят деньгами?

Нора. Чижи. (Начинает понимать.)

Вейганг. Девиз следующих недель: не тратить, как чиж, а давать самой.

Нора. Но я уже и так отдала много… себя!

Вейганг. Я тоже отдал много: себя и прибавочную стоимость.

Нора. Ты не можешь от меня этого требовать.

Вейганг. А если бы твой маленький медвежонок ласково попросил бы тебя кое о чем…

Нора. То?

Вейганг. Твой медведь прыгал бы вокруг и шалил, если бы ты была милой и послушной. (С этого момента Нора молчит, а Вейганг произносит ее реплики измененным голосом.) — Ты бы тогда это сделала?

— Сначала я, конечно, должна знать, о чем идет речь.

— Дело касается железнодорожной ветки, как в пьесе Ибсена «Столпы общества».

— Железная дорога! Почему железная дорога? Нам ведь еще пока не принадлежат рассматриваемые земельные участки.

— А почему нет?

— Потому что мы сначала должны их купить! Зачем еще что-то покупать, если у тебя уже есть самое главное — любовь?

— Тогда мир еще быстрее потонет, останется только наша любовь. Но мир может утонуть только в том случае, если он сначала создан посредством акта покупки. Но мне так жаль людей, которые там сейчас работают, неважно где.

— Ты все время думаешь о других, хотя тебе следовало бы думать только обо мне.

— Я и так почти все время думаю только о нас. Мы построим новый поселок в другом месте, все равно, где это будет, и назовем его «Поселок Норы Хельмер»… чудесные светлые квартиры… первые встроенные кухни в истории строительства социального жилья… может быть, даже… я едва решаюсь вымолвить это, потому что ощущаю еще некоторое внутреннее сопротивление… «Поселок Норы Вейганг»!!! «Поселок Норы Вейганг»!

— Я не ослышалась, любимый? Вообще-то я слышала только слова «Нора» и «Вейганг».

— Я отвечаю: Да, может быть!

— О, любимый!

— Я отвечаю еще определеннее: Да, кто знает?!

— Я ведь не совершу подлости, правда?

— Нет.

— И ты на самом деле хочешь увенчать наш союз браком?

— Возможно, да.

— О, любимый, наконец-то я принадлежу тебе совершенно и полностью.

Так обстоят дела с собственностью, мой маленький жаворонок.

Он обнимает Нору, но она остается неподвижной. Он долго с улыбкой смотрит на нее, потом выходит.

Спальня Норы. Анна-Мария, Нора.

Анна. У вас такое мягкое выражение лица, Нора, это определенно свидетельствует о том, что вы вспомнили о своем истинном предназначении…

Нора. Вспомнила? Я?

Анна. И в тоже время в вас есть какая-то прозрачность. Может быть, потому что вы так изголодались по вашим малышам…

Нора. О чем ты вообще говоришь?

Анна. Наш добрый господин Хельмер и наш добрый господин Вейганг не откажут никому в исполнении просьбы, особенно если это просит мать о детях.

Нора. Оставь меня в покое с этими оболтусами!

Анна. Моя маленькая Нора шутит, без своих детей она не сможет обрести покой.

Нора. В настоящий момент женщина покидает определенную социальную систему, в нашем случае — семью.

Анна. Не разрывайте невидимых нитей, связывающих вас с вашими детьми!

Нора (берет со стула вязанье). Это ваше вязанье?

Анна. Такие грубые слова не отвечают вашей нежной природе.

Нора. Ты, значит, вяжешь?

Анна. Нора, ведь вы уже в течение многих лет — мать, а все еще ведете себя как легкомысленный, безответственный ребенок…

Нора. Знаете, вам бы лучше заняться вышиванием.

Анна. Но это же невинные крошки. Когда-то и мне пришлось расстаться с невинной крошкой…

Нора. Потому что это выглядит гораздо красивее. Смотрите: вы держите вышивку левой рукой вот так, а правой рукой выводите иглу наружу… так… легкая длинная дуга, не правда ли, красиво?..

Анна. Возможно даже, скоро появится еще одна крошка…

Нора. А вот вязание, напротив… всегда выглядит некрасиво. Кстати, капитализм — это следствие доведенного до крайности господства мужчин, и оно мне надоело.