Что случилось после того как Нора оставила мужа, или Столпы общества - Страница 16

Крогстад (перебивает). Я вижу, вы жертва форсированного систематического сокращения штатов.

Министр. Моя дорогая Нора, не позволяйте вашим клиентам так бестактно рассматривать друг друга. Иначе я не оставлю чаевых.

Крогстад. А вы случайно не тот министр, про которого писал «Ежедневный вестник»? Обильное потребление только возбуждает аппетит, это доказывает, что именно усердное распространение государственной заботы о гражданах вызвало раздражение по поводу недостаточного снабжения конкретного индивидуума деньгами и благами.

Министр (Норе). Итак, вы теперь принимаете уже и представителей. Это начало конца, по крайней мере, что касается меня.

Крогстад. Я ни в коем случае не являюсь представителем, хотя меня послал капитал. Используя представившуюся возможность, отважусь просить вас, господин министр, о протекции. В конце концов, я наблюдал вас здесь длительное время в щекотливой ситуации.

Министр. Вы — никак не капитал, это сразу видно. А по второму вопросу вам следует обратиться к моему личному референту.

Крогстад. Я не говорил, что я — капитал собственной персоной. Кстати, капитал больше не появляется собственной персоной, как раньше, он просто есть в наличии.

Нора (кричит). У меня будет собственный магазин, и мне больше не придется видеть вас, скотов, до конца моей жизни! А сейчас вы оба уйдете и заберете с собой ваши члены, иначе я вам их вслед выброшу!

Министр. Мне никогда не пришло бы в голову оставить подобную вещь такой женщине, как вы. Не беспокойтесь.

Крогстад. В будущем нас ожидают жадно раскрытые руки общественности. Когда-нибудь общественность потребует 47,6 процента валового национального продукта. Но в настоящий момент я держу раскрытыми только мои собственные руки. Я могу сослаться на вас, господин министр? Вы не забудете обо мне?

Министр. Я ухожу, здесь слишком много суеты. Мне не хватает женского флюида. Кроме того, здесь грязно.

Нора. В моем магазине тканей все будет сверкать чистотой. И я не хочу вас там видеть, я кончаю с прошлым.

Крогстад. Господин министр, позвольте заверить, что я, если вы дадите мне денег для нового старта, на руководящей позиции буду решительно бороться с руками общественности!

Министр. Вот и хорошо. Боритесь, боритесь.

Нора (кричит вслед уходящим). Почему вы думаете, что министр, мой покровитель, даст вам денег?

Крогстад собирается ответить, но потом пренебрежительно отмахивается. Так как Нора ничего не понимает, крутит пальцем у виска и исчезает.

Нора (кричит). Пусть руки общественности дают вам деньги.

Крогстад (наполовину снаружи). Рука общественности может только брать, она никогда не дает. Она берет у производящего предпринимателя.

Министр. Но он ее не удовлетворит так, как я!

Нора некоторое время размышляет. Потом пытается подтянуться на брусьях, что удается ей с большим трудом, падает с тихим стоном.

Столовая в доме Хельмеров. Хельмер сидит за ужином, читает газету. Позволяет Норе обслуживать себя.

Хельмер (отпивает чай из чашки). Снова только три кусочка сахара вместо четырех! Ты что, не можешь проследить за этим?

Нора. Вечно ты брюзжишь. Сегодня ночью ты снова не смог удовлетворить меня.

Хельмер. Я недавно прочитал, что только у буржуа есть проблемы с оргазмом, пролетариату они неизвестны.

Нора. К счастью, я принадлежу к буржуа, а не к пролетариату.

Хельмер. Этот любовник, который тебя бросил, был, наверное, лучше, чем я, а?

Нора. Сколько раз я должна тебе повторять, он меня не бросал! Жизнь в тени капитала слишком угнетала меня, я потеряла всю свою жизнерадостность, которая так тебе нравится. Поэтому я оставила капитал. Кстати, а что с твоим директорским постом?

Хельмер. Нора, ты унижаешь мужчину.

Нора. Ты ничто по сравнению с тем, что я могла бы иметь.

Хельмер. Для меня имеет значение лишь то, что ты этого не имеешь.

Нора. Отказавшись от этого, я проявила силу характера, которую хотела приобрести, когда ушла от тебя.

Хельмер. Знаешь, сколько мы сэкономили в прошлом месяце? Так закладываются основы капитала, Нора!

Нора. Ты уже посмотрел новые весенние образцы, Торвальд? Рисунки для дамских тканей очень миленькие. У Манделей на главной площади выбор намного хуже…

Хельмер. Эти евреи уже и без того как бельмо на глазу! Я должен еще починить окно в туалете.

Нора. Ах, Торвальд, но мы же можем для этого пригласить мастера…

Хельмер. Даже не думай. На этой стадии образования капитала нельзя рисковать. (Хельмер с важностью перелистывает газету.) Кстати, ты знаешь, что я уже держал в своей ледяной руке унаследованный от отца пистолет, когда узнал, что разорен?.. Разве ты не дрожишь всем телом при мысли об этом даже сейчас, по прошествии времени?

Нора. Ах, ты мне каждый день по три раза об этом рассказываешь!

Хельмер (гневно). Десерта нет? Нора, у тебя нет сердца. Я так радовался, предвкушая десерт! А теперь я вынужден сразу после жаркого слушать экономические новости, ты знаешь, это вредит здоровью!

За дверью слышны детские голоса. Нора бросается туда, распахивает дверь и кричит.

Нора. Заткнитесь, оборванцы несчастные! Вы что, не слышите, отец хочет послушать экономические новости?!

Дети замолкают. Хельмер включает радио.

Диктор. …как нам только что стало известно, знаменитая текстильная фабрика «ПАВ» («Пайер-Волокно»), названная по имени ее основателя Альфреда Пайера, пионера в области производства искусственного волокна, в ночь с субботы на воскресенье стала жертвой пожара. Недавно завод поменял своего владельца, подробнее об этом в наших экономических новостях…

Нора. Ты это слышал? Это точно он ее поджег! Как смело! Теперь он получит еще и страховку… вот это дальновидность!

Хельмер. И я часто смотрю в даль, Нора! Однако то, что я вижу, пугает меня настолько, что я предпочитаю остаться здесь, в нашем уютном доме…

Нора. …я знаю, он привязан ко мне незримыми нитями, ведь я была главной любовью его жизни, которая отнюдь не бедна на любовь красивых женщин… но в душе он боится снова выступить против тебя, моего супруга…

Хельмер грязно ухмыляется.

Так и лежим мы каждую ночь с воспаленными глазами и не можем уснуть, один здесь, другой там… и не можем друг к другу…

Хельмер (грубо). Заткнись. Я хочу послушать!

Нора обижена.

Диктор. А теперь к новостям экономики. Сначала краткие сообщения: Первого марта «Тексо-группа» произвела слияние АО «Рейнхеми» с предприятием «Пайер-Волокно», находящимся во владении АО Конти-банк…

Хельмер (взволнованно). Сейчас они будут говорить обо мне! Ты слышишь! Они говорят обо мне!

Нора. Хотела бы знать, кого ты еще интересуешь!

Диктор. …в последнее время предприятие имело трудности в области сбыта. 1 июня новый концерн «Тексопа» произвел слияние дочернего предприятия «Торака», принадлежащего ему на 66 процентов, с государственным предприятием «Международные исследования в области химического волокна» в обмен на сорокасемипроцентное участие в новом обществе («Интертекс») и 58 миллионов наличными. Согласно договору правительство будет в течение десяти лет выделять «Интертексу» субсидии на общую сумму 250 миллионов. Сверх того, для сохранения рыночной доли в 12 процентов в Западной Европе государство гарантировало обществу контракты на сумму 900 миллионов.

Пауза.

Как мы только что сообщили в вечерних новостях, сегодня ночью старый завод стал жертвой пожара. О причинах пожара пока ничего неизвестно. О дальнейшей судьбе завода и относящегося к нему рабочего поселка нам также не удалось ничего узнать. Консул Фриц Вейганг, в чью коммерческую группу входило предприятие, заверил, что предпринимаются шаги по максимально быстрому восстановлению завода с целью сохранения рабочих мест. Высокая международная репутация «Пайер-Волокно» основана на успешном сотрудничестве с французскими концернами-владельцами универмагов и производстве небольших партий высококачественных товаров.