Что нужно женщине - Страница 69

Стюарт опустил глаза. Теперь ему стало все понятно. Терранс невзлюбил ребенка, являвшегося свидетельством любви его жены к другому мужчине. Если бы в такой ситуации оказалась Шарлотта… Стюарт на мгновение прикрыл глаза. Разлюбил ли бы он ее, если бы она носила под сердцем ребенка своего любовника? Трудно было сейчас ответить на этот вопрос, но он подозревал, что, возможно, никогда не смог бы смотреть на этого ребенка, не испытывая душевной боли.

А его мать! Его бедная мать! Любимый разбил ее сердце и бросил. И ради своего будущего ребенка ей пришлось выйти замуж за другого. Она никогда не любила ни Терранса, ни Белмейна – она пожертвовала своими чувствами ради сына. Ради него, Стюарта.

– Возможно, у нас с ней все бы со временем как-нибудь наладилось, – продолжал Терранс. Воспоминания о счастье, которое он пережил когда-то, смягчили его обычно суровые черты, и Терранс стал казаться моложе и даже красивее. – Твоя мать очень хотела ребенка, а я мечтал, чтобы она была счастлива. Я обещал себе: как только ребенок родится, мы попробуем начать все сначала. Мечтал, что потом у нас родятся общие дети и мы заживем спокойно и счастливо. Мечтал, что со временем твоя Мать забудет моего брата. Я ничего ей не говорил – просто ждал твоего рождения, чтобы она наконец-то обратила свою любовь на меня. Но этому не суждено было случиться. Твоя мать умерла в родах, и мне пришлось воспитывать незаконного ребенка моего брата как своего родного сына.

У Стюарта все поплыло перед глазами.

– Что?! – выкрикнул он.

Терранс потупился.

– Тебе, беспомощному младенцу, требовалась мать. А Амелия была бедной родственницей твоей матери. Белмейн одобрил мое решение, и мы с ней тайно обвенчались, чтобы выдать тебя за нашего сына. – Стюарт был потрясен услышанным. Терранс же нервно теребил край одеяла у себя на коленях. – Но ты – вылитый Найджел, его точная копия. Всю ненависть, которую я питал к своему легкомысленному брату, я невольно перенес на тебя. Он украл у меня девушку, которую я любил, соблазнил ее и погубил, и в итоге его ребенок ее убил. Я все время старался не видеть в тебе моего покойного брата и мечтал воспитать тебя так, чтобы ты не был на него похож своим характером. Но каждый раз, когда я смотрел на тебя, я видел Найджела, и, когда Белмейн предложил, чтобы вы с Амелией жили в Барроуфилде, я согласился. Так было лучше для всех нас.

– Почему мне никто ни о чем не рассказывал? – пробормотал Стюарт.

Терранс тяжело вздохнул.

– Мы узнали, что у Амелии не может быть детей. Если бы она родила ребенка – моего ребенка, – мы бы, возможно, сказали тебе правду. А возможно, и нет – было бы слишком жестоко раскрыть позорную тайну. Ведь твоя мать зачала тебя в грехе…

Стюарт молчал, стараясь осмыслить услышанное. Да, теперь все стало на свои места. Рассказ Терранса многое объяснял. Например, объяснял привязанность, которую дед Стюарта питал к его матери – то есть к Амелии. Объяснял и некоторую отчужденность в отношениях Терранса и Амелии. И теперь стало понятно, почему много лет назад Терранс отправился с ним к оврагу, где скорее всего погиб его отец, – именно там он попросил Стюарта не называть его «папа». Более того, теперь стало ясно, почему Терранс вышел из себя, когда до него дошли слухи о поведении Стюарта – когда он якобы опозорил Элизу Пенниуорт.

Шаги за спиной отвлекли Стюарта от раздумий. Оглянувшись, он увидел мать. Она вошла в комнату с подносом в руках. Ее лицо было очень бледным.

– Все это – почти правда, – спокойно проговорила она.

Терранс вздрогнул услышав ее голос.

– Прошу тебя, Амелия…

– Терранс, неужели ты и в самом деле думаешь, что я ничего не рассказала Стюарту потому, что не могла иметь своих детей? – Амелия вздохнула и прошла в глубину комнаты. – Я могла бы рассказать Стюарту правду много лет назад. Ведь это – его семейная история, и он вправе ее знать. Но ты запретил мне это делать, потому что продолжал любить мать Стюарта, а у меня не хватало мужества посмотреть правде в глаза и смириться с этим. – Она повернулась к Стюарту, и губы ее задрожали. – Я люблю тебя, как родного сына, Стюарт. И я поняла это задолго до того, как узнала, что у меня никогда не будет своих детей. Ты ведь был несчастным невинным ребенком и не мог нести ответственность за то, что совершили Найджел или Эми.

Стюарт молчал, и в ушах у него звучали имена его родителей – Найджела и Эми.

– Я уже давно не люблю Эми, – пробормотал Терранс.

Амелия повернулась к мужу.

– Но ты ее любил, – сказала она. – Ты все время ее любил. Ты не замечал меня – даже после того, как мы поженились. В твоем сердце было место только для нее. Я вышла за тебя замуж, потому что любила тебя, но ты никогда бы даже не взглянул в мою сторону, если бы… если бы не Стюарт.

Стюарт поднялся на ноги. Эта история его уже не касалась, и он не должен был ее сейчас слушать.

– Простите… – пробормотал он, направляясь к двери. Проходя мимо матери, он остановился и поцеловал ее в щеку. – Спасибо тебе, мама.

– А ты прости меня, дорогой мой. За многое прости. Но я старалась быть тебе хорошей матерью. – Она грустно улыбнулась; и Стюарту была понятна эта грусть.

Всю жизнь Амелия разрывалась между любовью к мужу, который не отвечал ей взаимностью, и единственным ребенком, который даже не был ее сыном.

Стюарт снова перевел взгляд на Терранса, смотревшего на Амелию с искренним изумлением. Он мысленно посочувствовал Террансу – ведь тот только что узнал, что всю свою жизнь отталкивал от себя свое счастье, изо всех сил цепляясь за прошлое.

– Амелия, я и не подозревал… – уже выходя из комнаты, услышал Стюарт слова Терранса.

Прикрыв за собой дверь, Стюарт бросился разыскивать Шарлотту, чтобы поделиться с ней услышанным. Он нашел ее в гостиной с Лючией, возле которой вертелся Энгус Уитли. Когда Стюарт топтался в дверях, им объявили о приходе еще одного гостя. Уитли же, увидев друга, проворно вскочил со стула.

– Слава Богу, Дрейк! – воскликнул он с жаром. – Надеюсь, у тебя все в порядке. Садись же скорее, а мне пора уходить. Я должен быть у своих родителей, которых не видел несколько недель.

– Что случилось? – Стюарт покосился на Лючию. – Я думал, что дело идет к помолвке.

– Да, но только… Дело в том… Видишь ли, Дрейк, она – слишком уж властная, – шепотом объяснил Уитли. – Никогда не позволяет мужчине быть главным, если ты понимаешь, что я имею в виду. С ней очень трудно, понимаешь?

Стараясь не рассмеяться, Стюарт спросил:

– Сколько тебе сейчас лет, Уит?

Уитли взглянул на него с удивлением.

– Через месяц исполнится тридцать. А что?

Стюарт покачал головой:

– Ничего. Если хочешь, я попрощаюсь с дамами вместо тебя.

– Ты настоящий друг, Дрейк. – Уитли похлопал Стюарта по плечу и незаметно выскользнул из комнаты.

Напоследок он бросил взгляд на Лючию, поглощенную разговором с Шарлоттой. Казалось, итальянке было абсолютно безразлично, ушел Уитли или остался.

Стюарт уже хотел направиться в ту часть комнаты, где сидели Шарлотта и Лючия, но тут услышал знакомый голос:

– Боже милостивый, Дрейк! Только не говори мне, что это именно та женщина, которая спала в моей постели. – У порога стоял Филипп, разглядывавший женщин.

Стюарт нахмурился и проворчал:

– В тот момент то была моя постель, и ты прекрасно это знаешь.

Но Филипп не отрывал взгляда вовсе не от Шарлотты, а от Лючии. Заметив это, Стюарт сказал:

– Нет-нет, со мной была не Лючия да Понте. Со мной была та красивая женщина, что сидит рядом, немного ниже ростом.

Филипп же смотрел на Лючию как завороженный.

– Великолепно! Так что же ты стоишь? Представь меня поскорее.

Стюарт кивнул и подвел друга к женщинам, радуясь, что Пип займет место Уитли.

– Лючия, Шарлотта, позвольте представить вам моего старинного друга, лорда Филиппа Линдевилла, – сказал он с учтивым поклоном. – Филипп, это графиня де Гриффолино и синьора да Понте, недавно приехавшие из Милана.