Что играет мной? Страсти и борьба с ними в современном мире - Страница 15

Изначально в каждом человеке существует предрасположенность к тому или иному психи­ческому недугу. Предрасположенность эта опре­деляется акцентуацией (типом темперамента) личности. Акцентуация же определяет наиболее конфликтные для человека ситуации, т. е. ситуа­ции, которые вызывают наибольший внутренний дискомфорт.

JB

-«благополучный» период жизни среднестатистического человека подобных си­туаций происходит умеренное количество. При определенных обстоятельствах, когда ситуаций таких становится больше, чем мы в состоянии стерпеть и преодолеть, формируется невроз. Неврозами занимается психология. Но в случае, если невроз не излечивается, а продолжает раз­виваться, он нередко переходит в психоз. И пси­хозами уже занимается психиатрия: здесь часто недостаточно бывает бесед с пациентами, и по­является необходимость в медикаментах.

Попробуем рассмотреть эту схему с точки зрения Православия. Акцентуация в данном слу­чае будет означать подверженность человека тем или иным страстям и степень этой подверженно­сти. Характер человека складывается из множе­ства факторов: здесь и наследственность, и вос­питание, и среда, и, наконец, непосредственно человеческая личность, сотворенная Господом. При рождении ребенок перенимает страсти сво­их родителей (точно так же, как и многие болез­ни), затем уже в процессе воспитания получает определенные представления о добре и зле. Пси­хологи очень много внимания уделяют детским травмам, которые часто сказываются на душев­ном здоровье и внутреннем благополучии ребен­ка. В качестве реакции на детские травмы возни­кают комплексы, которые в дальнейшем во мно­гом предопределяют поведение человека. Возь­мем бытовую ситуацию: ребенок страдает от недостатка внимания и любви со стороны роди­телей. У него формируется комплекс неполно­ценности, который нередко выражается в силь­ной уязвимости, обидчивости, иногда застенчи­вости. Но если посмотреть на ситуацию под другим углом, мы поймем, что обидчивость и застенчивость нашего пациента всего лишь одно из проявлений обостренного самолюбия, того же самого самолюбия, которое говорило в роди­телях ребенка, обращавших на себя и на свои дела значительно больше внимания, чем на свое чадо. То есть детские травмы нередко являются своеобразным возведением в квадрат страстей, полученных ребенком по наследству. Маленький человечек, видя поведение своих родителей, ста­рается подражать им и тем самым укрепляется в своей наследственной предрасположенности к дурному.

Любой внутренний конфликт — это разрыв между желаемым и действительным. Так, ма­ленький ребенок, унаследовав от родителей страсть тщеславия, жаждет проявлений любви и ласки, но получает вместо этого холодное равно­душие. Конфликт этот может со временем пере_: расти в невроз, а потом и в психоз.

Психическая болезнь развивается постепен­но, проходя различные стадии. В большинстве случаев психических заболеваний недуг возмож­но предотвратить. Тем не менее далеко не всегда человек видит необходимость бороться с подсту­пающей болезнью. Наиболее показательна в этом смысле истерия. На бытовом уровне истерия часто встречается не как болезнь, а как опреде­ленный стиль поведения, для которого характер­ны сильная эмоциональность, театральность, са­молюбование. Истеричные женщины часто ведут себя неестественно, сильно преувеличивая свои чувства, всячески демонстрируя окружающим разные стороны своей натуры. Для истериков характерна частая смена настроений, резкие пе­реходы от бурного веселья к слезам или, напро­тив, к сумрачному молчанию. Истерик очень остро переживает отсутствие внимания и пыта­ется добиться его любыми средствами, нередко предпочитая негативную реакцию на свое пове­дение равнодушию. Человек такого склада за­просто может испортить окружающим праздник какой-нибудь выходкой, предпринятой для того, чтобы обратить на себя внимание. Он вызовет тем самым злость и раздражение вместо желае­мой похвалы, но в любом случае ему это будет приятнее, чем отсутствие внимания вообще.

Описание это, характеризующее больных людей, довольно легко может подойти к челове­ку, который считается совершенно здоровым. В нормальной жизненной ситуации мы стараемся бороться с истерией, называя ее часто проявле­нием невоспитанности и понимая, что такое эк­зальтированное поведение утомляет окружаю­щих. Тем не менее некоторые считают свои исте­рические проявления признаком оригинальнос­ти и непосредственности и не только не стыдятся «истеричности», но, напротив, всячески культи­вируют в себе эту самую эмоциональность. Так, нередко слышишь, как женщины с гордостью рассказывают о том, что в той или иной ситуации не в состоянии были контролировать свои эмо­ции. Понятное дело, получая дополнительную подпитку, истерия развивается и в конце концов превращается в действительную и довольно опас­ную болезнь.

Если же разобраться в причинах истерии, то получится, что корень ее в тщеславии. Обурева­емый упомянутой страстью человек стремится привлечь внимание окружающих к собственной персоне и крайне огорчается, если должного внимания не получает.

Еще одна выразительная иллюстрация на­ших рассуждений — депрессивный психоз.

Плохие настроения бывают у каждого чело­века. Но одни пытаются преодолевать хандру и тоску, а другие с наслаждением предаются ей. Как мы уже говорили, любая страсть, находя пищу, растет и увеличивается. Человек, подвер­женный депрессиям, подтвердит, что с плохим настроением в начальной его стадии бороться значительно легче, чем с затянувшейся хандрой. Чем дольше длится плохое настроение, тем про­должительнее и сложнее становится выход из него. (Мы вполне сознательно не различаем бы­товое и научное употребление слова «депрес­сия», поскольку наши плохие настроения, ощу­щение подавленности, если им потакать, неред­ко приобретают форму невроза.) В запущенном состоянии депрессия переходит в депрессивный психоз — тяжелое психическое заболевание.

Депрессия — довольно распространенная форма проявления страсти уныния, под действи­ем которой человек впадает в состояние сильной подавленности. Стереотипные представления о том, что человек не любит плохих настроений, крайне ошибочны. Погрузившись в состояние депрессии, человек получает какое-то странное удовольствие от своей тоски. Нередко он ошу­щает даже свое превосходство над людьми жиз­нерадостными и веселыми.

Одна молодая женщина сравнивала приход депрессивного состояния с погружением в чер­ную бездонную яму. Смотришь вниз, в черную бездну — страшно, голова кружится, а в то же время глаз оторвать не можешь, и какая-то не­преодолимая сила тянет туда, вниз. А сладкий голос нашептывает в ухо: «Иди туда — там покой».

Конечно, сладкий голос принадлежит лука­вому! И чем ниже ты опускаешься в яму, тем сложнее бывает из нее выбраться. Кроме того, человек, побывавший однажды на краю черного омута, то и дело возвращается к нему, чтобы еще разок заглянуть в страшную дыру, и каждый раз тьма притягивает его взгляд, а сладкий голос поет свои песни. Лукавый ведь ненавидит чело­века и по ненависти непременно пытается толк­нуть к погибели.

Д.А. Авдеев в книге «Из дневника право­славного психиатра» определяет депрессию еле-, дующим образом: «Депрессия — это своего рода сигнал души о неблагополучии, бедственном ее положении. Это не- плач о грехах. Это грехи вопиют, нераскаянность мучит душу».

Н.Д. Гурьев тоже пишет о душевных болез­нях как о следствии действия страстей и потака­ния им человека. Он приводит перечень психи­ческих заболеваний с указанием их предположи­тельных причин. Так, основанием шизофрении Гурьев считает мечтательность, самоуверенность, своеволие. Эпилепсия, по его наблюдениям, ста­новится результатом жестокости, самонадеян­ности, нетерпения, упрямства.

Отдельно нужно сказать несколько слов о детских болезнях. В Священном Писании гово­рится, что дети страдают за грехи родителей. Но слова эти не означают, что родители согрешили, а детей за них наказывают. Кстати, представле­ние о том, что мы вынуждены «отдуваться» за других, в частности за Адама и Еву, смущает многие умы, точно так же, как и «несправедли­вость» Господа, наказывающего человека за чу­жую вину. Странная реакция: мы ведь не упрека­ем родителей, а тем более далеких предков в том, что получили от них по наследству какое-нибудь заболевание или несимпатичную нам черту ха­рактера, хотя слабое сердце или больная печень, а также наследственная, да еще и воспитанная жадность причиняют немало неудобств. Так нет, подобное положение вещей мы считаем вполне нормальным. А вот тот факт, что Адам и Ева поддались однажды искушению (мы-то подоб­ным искушениям поддаемся по десять раз на дню), почему-то крайне возмущает наше созна­ние. Пожалуй, ощущение несправедливости выз­вано неправильным пониманием слов о наказа­нии. Родители передают детям не только физи­ческие и психические болезни, но и свои страс­ти, болезни души. В этом-то, по сути, и заключа­ется наказание за родительские грехи. И вовсе не Господь наказывает ребенка за провинность родителя, а родитель своим греховным поведе­нием портит жизнь ребенку. Искупление же мо­жет выразиться только в преодолении страстей, не только благоприобретенных, но и полученных по наследству.