Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций - Страница 8

Тот, кто сам не может принять свои сильные и слабые стороны, кто отвергает свои жизненные условия, тот все сильнее будет стремиться к тому, чтобы быть принятым другими. Они должны сделать для него то, чего не может он сам: принять его. Однако для окружающих это чрезмерное требование – и подобных людей так и воспринимают, как предъявляющих к другим чрезмерные требования, которые в принципе не выполнимы.

С другой стороны, мы по большому счету все-таки вряд ли сможем себя принять, если нас не принимают другие. И то и другое должно быть в наличии. Если другие нас не принимают, если близкие нам люди отказывают нам в пространстве, отклоняют наши идеи, мнения, потребности и желания, то нам нужно бороться. К счастью, мы не являемся только жертвами и не во всем и не всегда находимся в зависимости от других. Мы можем также сами занять пространство для себя, если другой его не предлагает. Это, конечно, ведет к агрессии и ссорам, или же пространство занимается тайно. Потому что оно нам нужно для жизни. Некоторые принятые в обществе «правила человеческого общежития» созданы без учета естественных нужд отдельного человека – они оставляют ему слишком мало пространства для жизни. Жизнь, у которой нет пространства для развития, чахнет и постепенно угасает. Может быть, уж лучше перешагнуть через некоторые нормы поведения и попытаться жить в соответствии с другими нормами? Ведь жизнь по своей сути не есть то, что непременно должно быть выстрадано, скорее – выстроено!

Быть принятым означает «Мочь-Быть». Если я где-то могу быть, это означает, что мне также дают быть. Это касается и меня самого: я сам даю себе быть! Чаще труднее дать быть себе самому, чем дать пространство другим. Тяжелее всего давать себе пространство, когда мы имеем дело со страданием, страхом, депрессией. Мы не хотим, чтобы они были в нашей жизни. Любыми средствами мы пытаемся от них избавиться, прячемся, прибегая к алкоголю или к медикаментам, пытаемся побороть, устраивая ссоры и проявляя агрессию, – со своей депрессией, со своим страданием, со своим страхом я не могу жить. Вопрос для меня стоит так: или симптом – или я. Ибо они не оставляют пространства мне.

Но действительно ли это так? Или же мы сами отнимаем у себя пространство, потому что не принимаем жизнь, а ориентируемся лишь на представление о ней, то есть о том, какой она должна была бы быть, чтобы это была хорошая жизнь. Однако то, что мы не хотим принять, мы все-таки должны сначала принять, чтобы впоследствии иметь возможность это изменить: «Нужно принять это, потому что это есть в моей жизни. То, что есть, не может исчезнуть. Конечно, это не должно оставаться таковым. Но пока это так. Этот страх – мой страх. Моя печаль. Мое одиночество. До тех пор, пока я не хочу всего этого видеть, это лишает меня основы экзистенции. Если я на это посмотрю, приму, возьму в руки, вероятно, я смогу это изменить». Когда человек не может помочь себе сам и у него появляется чувство, что здесь для него нет пространства, нет места, тогда он беззащитен и им овладевает страх. Страх – это чувство, что при данных условиях ты не можешь здесь быть.

Я хотел показать, что для мотивации человека сначала, в первую очередь речь всегда идет о том, чтобы мочь быть здесь. Он хочет иметь пространство для этого, он ищет крышу над головой, место для жизни. Если у человека будет хотя бы кусочек пространства, он может дать быть себе и другим. В таком опыте коренятся две огромные духовные способности людей: любовь к правде и миролюбие. Тот, кто говорит правду, говорит, что произошло. Тем самым он дает пространство тому, что есть, дает быть фактам. Люди, которые не говорят правду, имеют дефицит пространства в своей жизни. Для того чтобы удерживать для себя пространство, они ищут выход во лжи. Или в мире мечтаний и фантазий. Вероятно, имеет смысл поразмышлять об этой закономерности. Когда в школе мы сталкиваемся с детьми, которые лгут и фантазируют, зададимся вопросом: достаточно ли им пространства для их планов, идей, желаний в реальной жизни?

Где пространства достаточно, там царит мир. И наоборот, если мы отбираем у человека пространство, он начинает защищаться. Причина агрессии коренится в сужении жизненного пространства – агрессивен тот, кто чувствует себя загнанным в угол.

Давайте перейдем ко второй экзистенциальной мотивации. Первая мотивация создала нам возможность для существования – защищенное жизненное пространство. Но пока в нем отсутствуют пульс, тепло, все то, что делает жизнь живой и уютной. Просто «мочь-быть» похоже на жизнь в казарме: выжить можно, но хорошей жизнью это не назовешь.

Таким образом, мы хотим большего, чем просто существовать! Мы хотим, чтобы наша жизнь была хорошей. Мы ищем то, что сделает ее достойной того, что бы ее проживать. Человек лишь тогда приобретает экзистенциальный дом, когда он чувствует, что его жизнь имеет ценность. Он хочет, чтобы в этом доме были люди и вещи, которые он может любить. Иначе в его доме будет холодно и пусто. И он хочет, чтобы были люди, которые любили бы его. Мы не только хотим испытывать чувство удивления перед тем, что мы есть. Мы хотим чувствовать: это хорошо – что я есть, что я жив. И это то, что очень глубоко нас волнует.

Чтобы это почувствовать, человеку для начала нужны другие люди, которые хотели, чтобы он был, и все еще хотят этого. Это является фундаментальным для экзистенции – узнать от других: «Хорошо, что ты есть!» Это греет в течение всей жизни, если человек смог по чувствовать, что есть мать, которая хотела, чтобы он жил. Что есть отец, для которого важно, что он есть. Это обращение со стороны других подобно иск ре, из которой может возгореться собственная любовь к жизни.

Если вы спросите меня, можно ли полюбить свою собственную жизнь, если тебя до этого не любили другие, то я не смогу уверенно ответить «да». Я не могу себе представить ничего иного, ведь искра любви к жизни подобна зачатию самой жизни – это должны сделать другие. «Ты старше, чем Я», – сказал Ницше. Мы были зачаты в отношениях, выросли в отношениях, в теле матери, и мы переживаем себя как Я по отношению к своей жизни намного раньше, чем можем это выразить. Отношения являются таким же основополагающим фактором жизни, как и защищенное жизненное пространство. Поэтому человек всегда живет в пространстве отношений, которое и есть культура, – в пространстве передаваемых из поколения в поколение и вновь приобретенных ценностей. Рядом с ценностью жизнь как бы воспламеняется, и этот огонь жизни мы несем в себе. Вопрос о том, способны ли мы сами зажечь его, или зависим в этом от других, в принципе является бессмысленным. Потому что никто не может жить, находясь вне отношений, даже если он сам зажег ценность собственной жизни.

Мы мотивированы переживать свою жизнь как ценность и хотим, чтобы это чувствовали и другие. Мы хотим услышать: «Как хорошо, что ты есть!» Как редко мы говорим друг другу: «Хорошо, что ты есть! Я радуюсь тебе. Ты мне нравишься». Не стесняемся ли мы в нашем социуме выражать чувства подобным образом? Сегодня приходит в упадок культура близости с окружающими людьми, поэтому в наших дворцах из стекла и металла становится холодно.

Обращенное к нам извне теплое чувство важно и согревает нашу жизнь. Однако его недостаточно для того, чтобы развить собственную любовь по отношению к жизни. «Да-жизни» мы должны произнести сами. Это остается задачей Person: дойти до глубины жизни и измерить ее ценность. Несомненно, это часто происходит спонтанно, бессознательно. Но мы можем и сами запросить «Да – жизни»: «Я есть. Ладно. Но как это для меня – то, что я есть? Это хорошо? Это груз для меня – жить, или я пока не определился?» – Могу ли я для себя и перед собой сказать: «Конечно, что-то могло бы быть в моей жизни и лучше, но все равно хорошо, что я есть на свете. Я с этим согласен – я хочу жить!» А если я не могу это сказать, если я этого не чувствую: «Чего мне не хватает? Что мне мешает? Что бы я мог сделать для того, чтобы стало лучше?»