Чрезвычайный посол - Страница 4

Император усмехнулся:

– Будь осторожен, грек. Ты говоришь с великим понтификом.

Тень от пальца Фанокла метнулась к лицу Цезаря.

– Верит ли Цезарь в то, что вынужден делать великий понтифик?

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

– Досточтимый Мамиллий, ты веришь в глубине души, что непредсказуемая и неподвластная разуму поэзия существует помимо твоих свитков?

– До чего же скучна твоя жизнь!

– Скучна?

Фанокл сделал полшага к Императору, вспомнил про меч и вовремя остановился.

– Моя жизнь проходит в постоянном изумлении.

Император отвечал ему спокойно и терпеливо:

– В таком случае обыкновенный император не в силах что-либо сделать для тебя. Ты счастливее Диогена в бочке. Единственное, что я могу, – не загораживать тебе солнце.2

– Но я разорен. Если ты мне не поможешь, меня ждет голодная смерть. А с твоей помощью я могу изменить мир.

– И мир станет лучше?

– Он сумасшедший, Цезарь.

– Это его право, Мамиллий. По своему опыту, Фанокл, я знаю, что перемены почти всегда к худшему. И тем не менее ради моего… ради твоей сестры я принимаю тебя как гостя. Будь краток. Чего ты хочешь?

Фаноклу строили козни. Десятое чудо света – это, конечно, корабль, а не сестра; людей он никогда не мог понять, но с помощью его корабля Император затмит Александра Македонского. Дальше Мамиллий не слушал, постукивая пальцем по колонне, он что-то забормотал себе под нос.

Пока Фанокл молол свой вздор, Император не шевельнулся и не проронил ни слова, он только позволил, чтобы от него на Фанокла повеяло холодком. Уж на что тот был толстокож, однако и он наконец запнулся и умолк.

Заговорил Мамиллий:

– «Красоты немое красноречье…»

– Я уже это слышал, – задумчиво произнес Император. – Кажется, Бион, но, может быть, и Мелеагр.

Фанокл закричал:

– Цезарь!

– Ах да. Твоя модель. Так чего ты хочешь?

– Прикажи принести свет.

На галерею все с той же ритуальной торжественностью возвратился один из живых светильников.

– Как называется твоя модель?

– У нее нет названия.

– Корабль без названия? Мамиллий, надо придумать.

– О боги, какая разница? Пусть будет «Амфитрита». – Мамиллий картинно зевнул. – С твоего позволения, дедушка, я хотел бы…

Император просиял улыбкой.

– Проследи, чтобы наши гости ни в чем не испытывали неудобств.

Мамиллий метнулся к выходу.

– Мамиллий!

– Что прикажешь, Цезарь?

– Мне больно видеть, как ты скучаешь.

Мамиллий остановился.

– Скучаю? Да… Скучаю. Доброй ночи, дедушка.

Мамиллий неторопливо направился к выходу.

Однако, едва скрывшись за занавесями, он без промедления перешел на резвую рысь. Император рассмеялся и взглянул на корабль.

– Мореходность никудышная: плоскодонный, с малой кривизной бортов. Что за нос и корма? Это же зерновая баржа. А украшения зачем? Они что, имеют какой-то религиозный смысл?

– Пожалуй, нет, Цезарь.

– Значит, хочешь со мной сразиться в морской бой? Если бы не твоя очаровательная непосредственность, я бы, наверное, наказал тебя за самонадеянность.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru