Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Страница 11
Я понимаю: примененная схема должна сработать лишь в том случае, если какая-нибудь наша подводная лодка при всплытии на сеанс связи примет наряду с радиограммами Узла Связи СФ и нашу радиограмму, а не посчитает ее провокацией со стороны НАТО. Мой расчет на то, что командир этой подводной лодки, прочтя наш текст, прикажет продублировать его в адрес Узла Связи СФ (ФКП) и запросит: «Что делать?». А не встанет в позицию «моя хата с краю…».
После 14.30 час возросла интенсивность передач Узла Связи СФ, радисты вынуждены чаще молчать в его радиосети, но продолжают выходить в эфир в других радиосетях. Активность Узла Связи не связана с аварией на К-19, в наш адрес по-прежнему ничего нет!
Радисты работают на ключе уже 6-й час, мне же хочется ругаться матом в адрес организаторов и руководителей учения, которые нас послали в поход, но не предусмотрели и не организовали взаимодействие и связь между кораблями-участниками на случай ЧП. «Пусть корабли-участники – «белые» и «красные», но они все – свои! Не война же! Ежу понятно: они должны иметь при необходимости возможность двусторонней связи! У меня, командира связи подводной лодки, нет необходимых данных: частот связи надводных кораблей (они ближе к нам, чем Берег), их позывных, позывных подводных лодок – все секретно! У меня имеется допуск к секретным и совершенно секретным документам, но меня не ознакомили и не выдали на подводную лодку «Схему связи кораблей – участников учения «Полярный круг». Такой документ должен быть! Засекретили! От вероятного противника и от своих! Те многое знают о нас (ф.и.о. командиров, офицеров, даже членов семей), а частоты и позывные – тем более; не зря ведут радиоразведку. Все мы (экипаж) – заложники и жертвы системы секретности!
Кто-то, он не один, по скудоумию не предусмотрел запасной вариант связи и передачу сигнала оповещения об аварии передатчиком «Тантал», второй – не направил корабль связи в удаленный район, третий – судно АСС (здесь – в зоне НАТО постов связи АСС нет), четвертый, коли нет корабля связи и судна АСС – не предусмотрел при ЧП использование «Радиосети взаимодействия ПЛ», а пятый, забыв, что «в море всякое бывает!» – утвердил и узаконил «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», превратил экипаж и К-19 в расходный материал.
Быть может, наш сигнал «SOS» дойдет до какой-нибудь дизельной подводной лодки, но ее командир не имеет права передать в наш адрес квитанцию о приеме. Командир любого корабля в мирное время должен иметь такое право, приняв сигнал «SOS»! А если дизельные подводные лодки не продублируют наш сигнал в адрес Узла Связи СФ (ФКП)? Тупик?! Конечно, в самом крайнем случае можно выйти в эфир открытым текстом в радиосетях: «международная-аварийная», рыболовных или транспортных судов. Но как определить этот крайний момент, как понять, что наша самозваная передача в радиосети «Узел Связи СФ – ПЛ ПЛ» – бесполезна и пора влезать в другую радиосеть?!
Кто-то (не называю) из радистов попросил подмену: у него начали дрожать руки, сменился и залез под стол на матрас отдыхать, чтобы быть рядом, под рукой, т. к. может понадобиться в любой момент. У парня, очевидно, притупился инстинкт самосохранения: он не пошел отдыхать на носовую надстройку, где уровень радиации ниже, чистый воздух, а не атмосфера 3-го отсека, насыщенная радиоактивными аэрозолями.
Мы уже много часов находимся под воздействием радиации, она делает свое черное дело. Насколько еще часов, суток мы сохраним работоспособность и голову? Дрожь рук – опасный симптом и недопустим при работе на ключе. Все попытки с 9-00 час передать сигнал «SOS» на Берег напрямую передатчиком «Искра» и через дизельные лодки передатчиком «Тантал» – безуспешны!
Решаю: в 20.00 – это крайний срок, а дальше выходим в эфир открытым текстом!
Позже, в госпитале Полярного, я спрошу офицера Узла Связи СФ: «Как реагировала на наши передачи приемозаписывающая аппаратура?» Он ответил, что пару раз аппаратура сработала, но запись расшифровке не поддалась. И только через 30 лет мне станет известно, что изолятор антенны «Ива» был раздавлен давлением воды. (Могу лишь предположить, что в изоляторе возникла микротрещина, и проникшая влага вызывала рассогласование антенны с передатчиком во время сеанса передачи.) Передатчик «Искра» подвел нас: пропадающий дефект, став явным, сыграл свою роковую роль в тот памятный день».
Вспоминает радист Виктор Шерпилов:
«Я помню ту огромную тяжесть, которая на нас давила, когда не прошло радио на Узел Связи СФ, как мы, не выходя из рубки, час за часом искали неисправность. Я любил и до этого случая дойти до сути неисправности и устранить ее, но на этот раз не получилось. Я помню, что мы перебирали все новые и новые варианты связи, изымали блоки передатчика, все «прозванивали» и искали причину неисправности, а потом при передаче меняли и передатчики, и антенны. Когда мы решили перейти на ручную передачу, то по очереди «сидели» на ключе, но и не оставляли попыток восстановить передатчик «Искра».
В нашу ручную передачу была включена радиосеть Узла Связи СФ, и работали мы по книге частот и времени передач Узла Связи СФ. Я не помню, сколько раз выходил на мостик подышать, мне кажется, я в то время и не ел, и не пил, не потому, что боялся радиации, а потому, что от напряжения в меня ничего не лезло. Потом уже узнал, что где-то раздавали спирт… О радиации мы кое-что знали раньше, но в то время, когда на АПЛ выключили все дозиметры, мы о ней не думали или, вернее, я не думал. Я знал, что надо найти неисправность передатчика, и это отодвигало все другие мысли.
Я стал думать об опасности, когда прилег в рубке под столом отдохнуть, а связь уже была налажена через «эску». Но, по-моему, никакого страха не было – будь что будет!..»
В 15 час 30 мин на ходовом мостике К-19 сигнальщик доложил вахтенному офицеру: «Вижу цель!» Цель увеличивалась и приближалась к лодке. Свой или чужой? Вскоре распознали – это наша дизельная подводная лодка серии «С». Радость экипажа была безгранична, это спасение!
В рубку радистов с мостика поступил приказ командира АПЛ: «Установить связь с ПЛ «С» на УКВ». Старшина команды Н. Корнюшкин вставил в радиостанцию «Акация» (дальность действия – прямая видимость, режим – микрофонный) действующий на текущие сутки кварц – и включил частоту. На запросы радиста лодка не отзывалась… Связь командиров обеих лодок была установлена при помощи электромегафонов, когда «Эска» застопорила ход в 20–30 метров от левого борта АПЛ. Командиры представились друг другу, а затем выяснили, что на лодках в УКВ-радиостанциях разные номера кварцев, т. е. прием и передача велись на разных частотах, что не позволило установить связь. Я проверил расписание действия кварцев, доведенное нам, и не поверил своим глазам: на данное время номер кварца в моем расписании не совпадает с номером кварца, названным командиром «Эски»! При такой организации связи на УКВ мы могли установить связь лишь с лодками нашего соединения, но они в 2800 км от нас в губе Западная Лица. Я дал указание перейти на кварц «Эски», и связь наконец была установлена.
Далее приведу строки из статьи Жана Свербилова «ЧП, которого не было…» (журнал «Звезда» № 3. 1991), командира С-270. Это его корабль первым подошел к аварийной К-19.
«Это было в июле 1961 года. Подводная лодка С-270, которой я в то время командовал, участвуя в ученьях под кодовым названием «Полярный круг», находилась в северной части Атлантического океана. В этом районе было свыше тридцати подводных лодок. Поднявшись для очередного сеанса связи на глубину девять метров, мои радисты приняли радио: «Имею аварию реактора. Личный состав переоблучен. Нуждаюсь в помощи. Широта 66 северная, долгота 4 градуса. Командир К-19».
Собрав офицеров и старшин во второй отсек, я прочитал им шифровку и высказал свое мнение – наш долг идти на помощь морякам-подводникам. Офицеры и старшины меня поддержали. Сомнение вызывало только место нахождения аварийной подводной лодки: долгота в радиограмме была не обозначена. То ли восточная, то ли западная. Наша С-270 в это время была на Гринвиче, то есть на нулевом меридиане. И тут старпом Иван Свищ вспомнил, что суток семь тому назад мы перехватили радио, в котором командир К-19 доносил о состоянии льда в Датском проливе. Так мы догадались, что долгота, на которой находится аварийная лодка, западная.