Chorus (СИ) - Страница 9

До тех пор, пока в мою задницу не пытаются проникнуть пальцы, чем-то смазанные. Вздрагиваю, открываю глаза:

— Ты что творишь?

— Тссс, — убеждает меня парень, — я же говорю, расслабься! Да и что ты тугой такой, как не с сайлом живёшь!

Пальцы всё же проникают в меня, двигаются. Знаю, для чего…

— Да мы не…

Осекаюсь. Зачем я про это рассказываю? Хотя меня и так уже отдохнувшая жопа с головой выдала.

— Вот как, — ухмыляется, — ну тогда потерпишь, вроде смазал.

— Нха-ах! — только и могу я возразить, да изогнуться.

В сравнении с отростками сайлов, член парня-подростка – ничто, просто непривычно. И через пару толчков понимаю, что непривычно…. хорошо. Так странно, когда кто-то тебя трахающий, старается ради тебя, не остервенело вбиваясь, не издеваясь, и не насилуя. Глубоко проникая, но не быстро, плавно, нежно…

— Нормально? — парень наклоняется ко мне, — я… первый раз…

— Отлично, — еле слышно шепчу в ответ.

Обнимаю его, притягиваю к себе. Человеческое тепло, дыхание… тихие стоны, искусанные плечи… слипание мокрой кожей, чужое сердцебиение, ласковые пальцы…

Зря я боялся, что у меня не встанет. Как камень, даже сочится, чувствительность максимум… прогибаюсь, сам уже подмахиваю бёдрами, комкаю лежак, когда мой любовник дотрагивается до члена, намереваясь мне ещё и подрочить…

Дальше — забытьё из движений, стонов, криков, шлепков кожи о кожу, протуберанцев наслаждения от живота вверх… по границе сознания, до самого края… только вцепиться друг в друга, уже не гладя и целуя, а царапая и кусая в кровь, вдохнуть, застонать, сорваться…

…разъединиться, лежать рядом. Открыть глаза… опять только для того, чтобы встретить три пары фиолетовых. Нечеловеческих. Как давно сайл наблюдает за нами, стоя в дверях? Жуткий, неслышный.

«Подойди» — загорелись полосы под его глазами. Развернулся, ушёл. Ослушаться нельзя. Комбинезон не надеваю, только оглядываюсь на парня рядом. Тот, похоже, заметил сайла даже раньше, чем я. Шепчет бледными губами:

— Нахер, нахер! Я сваливаю! — и начинает судорожно одеваться.

Усмехаюсь. Почти цитата из фильма.

Сайл ждёт меня в коридоре, я послушно встаю перед ним, не пытаясь прикрыться. Чуть наклоняет голову, я знаю, они так лучше видят. Ну человек, обычный, что разглядывать! Чувствую, как по ноге сзади предательски потекло горячее. Сайл чует, без сомнения. Но мне — не стыдно.

— Удовольствие? — спрашивает.

— Говорящий сайл! Да на хую я видел! — пробегает мимо нас мой недавний любовник, дверь наружу его выпускает и закрывается.

— Д-да, — киваю.

Чужой не только видел, но и слышал нас. Интересно, почему меня теперь аж в жар бросило?

— Стая Ника? — тоже спрашивает.

Моё имя, кажется, даже как-то выделяется произношением.

— Нет, он мне не друг. Просто…

— Нику одиноко?

— Ну нет… был шанс…

Кажется, он совсем не злится. Наверное, из-за того, что наблюдать за нами было «интересно».

— Ник практичный.

Меня что, сейчас похвалил сайл? Да быть не может! А тем временем то, что текло по ноге, достигло пола. К тому же, у меня ещё и предательски капнуло с члена! А что я сделаю, физиология!

— Почистись.

Дельный совет даёт! К тому же, больше не пытает меня ни взглядом, ни вопросами, идёт себе дальше работать, и за ним семенит вернувшаяся машина-изучатель.

Прежде всего аккуратно прибираюсь в развороченном раю, вешаю чиститься не только комбинезон, но и лежак. Вода, оказывается, доступна и сейчас, горячая, и с паром. Очень хорошо, меня всегда напрягало ожидание специальных дней для купания. Теперь уже как следует осматриваюсь. Ага, вот стоки в фильтровальные машины, сайлы, конечно, воду не пьют для выживания, но есть мнение, что она для них вроде газировки для нас — бесполезно, но вкусно. Мыло! Брусок знатный, по-сайловски — ровный и серый. Начатый, кстати. Лезвия!

Мылюсь, бреюсь. Опять думаю предательские мысли о том, что сайлы могли вести себя намного, намного хуже, и не предоставлять нам ничего, кроме еды и питьевой воды. А я так вообще шикую. “Мой” сайл…

Опять пялится на меня без разрешения. Вот как эту огромную тушу можно не замечать до тех пор, пока прямо перед собой не увидишь?! Ждёт. Опять я ему нужен. Переключаю рычаг на сушку, постояв, выхожу. Волосы мокроваты, но заставлять чужого долго ждать — не стоит.

— Одевайся.

А то я сам не знаю. Но на столике — другой комбинезон. Чёрный, с идущей поперёк груди полосой-зигзагом. Знак Архивариуса. Пришёл посмотреть, как я буду радоваться новым шмоткам? Достал меня его вуайеризм! Да и неловко одеваться, когда он так внимательно смотрит. Ждёт реакции?

— Ну… нормально.

Кажется, немного удобней, чем старый. Да и вообще, новый. Можно и обрадоваться.

— Нику идёт.

Смотрю на него, опешив. Что ты можешь понимать в этом, образина? Ты даже не знаешь, что такое «красиво».

— Хорус так говорит, — утверждает сайл.

Значит, просто повторяет человеческие выражения. Не знаю, на что он надеется, но лучше бы так больше не делал.

— Тогда спасибо, — ёрничаю, пользуясь тем, что интонаций он не ощущает.

Лучше б промолчал.

— Пожалуйста.

Пугает, ещё как пугает. Раздражает. Немного смешит. Как слон в балетной пачке. Как считающая лаем цирковая собака. Рисующий дельфин.

— Ночным циклом уедем. Другое место. Далеко.

Ждёт моей реакции, но мне и нечего сказать. Да и всё равно. Мне некуда возвращаться, в форме-то служки Архивариуса. Уедем? Пусть. Сейчас все города и места одинаковы, всё равно, где жить, а где — умирать. Но тут, в нормальных условиях — даже легче.

— Ник согласен, — скорее утверждает, чем спрашивает сайл, и уходит из комнаты.

Разговор явно окончен. А ещё у меня конфискована россыпь карт памяти, телефоны, правда, оставлены в слотах зарядки. И есть еда, как всегда, брусок на столе. Только уже заметно побольше. И немного отдаёт яблоками на вкус. Сайл так заботится.

Может, неспроста спрашивал про собак, я у него тоже теперь — болонка комнатная. Унизительно? После трёх лет ада — замечательно! Осталось только всего ничего, быть всё время интересным. Если смогу. Я, личность серая и заурядная. Ни поэт, ни писатель, ни художник. Даже школу не окончивший. Да моих знаний хватит ещё максимум на пару дней. Вот их и проживу, как смогу.

Снимаю лежак, как раз приблизительно чистый, плюхаюсь на него, тапаю в новый телефон. Как назло, осталась та самая карта памяти, со сплошной голубизной! Ага, говорю себе, как будто я только что с парнем не трахался! Нда, от некоторых фото как-то… блин! Гашу и отворачиваюсь к стене. Не должно меня это возбуждать. Секс — так, для здоровья полезен. Тем более, теперь бродяжка уже не придёт.

Просыпаюсь от холода. Прям жуткого, леденящего. Пол, к тому же, едва заметно гудит. Кажется, мы в пути, и, хоть машины сайлов не имеют колёс, бегают ровно, шустро, как и сами хозяева — корпус и не колыхнётся. Холодно. Лёд. Даже в комбинезоне! Воды — нет, не погреешься. Вот пойду и хозяину пожалуюсь! Я же так заболею и сдохну раньше, чем надоем!

Окна в проходной комнате — закрыты, что также подтверждает, что уже ночь, и мы куда-то движемся. Дверь в комнату сайла пускает меня не сразу, а по браслету. И, подойдя ближе к стене, вижу стыки дверей ещё в две другие. Но я не героиня тупых романов, которая будет шариться по всему дому и, особенно, переться в те двери, куда нельзя заходить, ключ потерян и хозяин запретил!

Инсектоид, предсказуемо, работает. Положил дополнительные лапы на машину, общается с ней. При моём вторжении — прекращает, полосы загораются вопросом, хотя я ждал раздражения.

— Мне холодно! Я замёрз! — заявляю.

На что сайл достаёт передатчик, закрепляет в пластинах и просит:

— Повтори.

Когда я, дебил, буду смотреть, слышит он меня или нет?

— Я замёрз, холодно.

— Холодно?

Ах, ну да, им и в морозяку комфортно, и в сорокоградусную жару!

— Минус! Температура! Заболею! Космос! Абсолютный ноль! — ещё и ёжусь, потирая плечи и локти характерным жестом.