Chorus (СИ) - Страница 16

— Тогда тебя Маркус звали. Как меня.

— И сейчас так зовут, — небрежно пожимает плечами парень, — а тебя?

— Ник.

— Радикально сменил, — улыбается, — так вот, ты же хочешь послушать?

— Ну валяй.

Капитально присаживается мне на уши, настолько надолго, что сажусь на пол, потому что мне, как любому человеку, кажется, что стоять посреди огромного, ярко освещённого зала неуютно и неуместно.

— Вы как свалили, нас с утра в другой город перевезли всех. Ну, а я что? Поспал, да и сторожить по библиотекам и магазинам. Наткнулся на машинку, как у твоего сайла была, и ноги за ней. А та — в горы. Лез часа три, стемнело. Но нашёл я этого вот — кивает на лилового сайла. Ковырялся в камнях. Ну я думаю, послежу. Смотрю, а из дома его выперлось очарование. Помощник его. Ой, урод, похлеще, чем ты.

— Спасибо, друг.

— Нехуй на правду обижаться. Так вот, — Маркус тоже садится рядом, подвигается ближе, — пошёл он побродить, может, отлить, а я его возьми и пихни вниз, с горы, пока ни сайл, ни машина не видели. Удачно так, сразу насмерть. Ну что, побродили вокруг, когда нашли, побродили. Да там и оставили, может, машину какую вызвали за ним, не знаю. Ну, темно было. А утром не осталось и следа. Тут, я думаю, и надо было бежать, в ноги падать. Так и сделал, подкрался, упал. За ногу ему вцепился, верещу, мол, забери меня отсюда.

— Они ж глухие.

— Ну так и этот нихера не понял, — усмехается, — ну и трахнул меня, чего уж там. Не импотент, как твой. А я всё равно не отстаю, бегаю за ним, надоедаю. Думал, прибьёт. Ну худо-бедно разобрались. Разговаривать он не любит, благо хоть послушал. А я и расскажи ему, так мол и так, видел, как вы себе людей набираете, такого-то сайла, там-то. И как услышал, что вы уже в пути, так чё-то быстро согласился меня с собой взять.

— Потому что они — стая.

— Ага, и ты теперь — тоже стая? Ты что сделал? Отсосать ему смог?

Угу. Охренительно ты недалёк от истины, товарищ мой навязчивый. Нет, ну это надо, человека убить, чтобы к сайлу примазаться! Хотя… наш мир настолько испортился, что даже такое — норма. И нет в нём, наверное, лучших мест, чем в прямом услужении у сайлов.

— У нас чисто деловые отношения.

— Ой, ну и ладно, — Маркус фыркает, — всё равно узнаю. Кстати, и вот этот, — кивает назад, — тоже какой-то в этом плане странный. Вроде и жмёт меня, но как будто неохотно.

— А ты перестань ему предлагать, — советую. — Может, он думает, что это тебе нужно.

— Слушай, а ты прав можешь быть… я ж сам задницей верчу.

— То-то. Кстати, рад тебя видеть.

— И я тебя! — оживляется. — Обнимемся? Или мне сразу долг отдавать?

— Какой ещё… — не договариваю.

На плечо Маркуса опускается лиловая ходильная лапа, без зацепов. «Пойдём» — светит ему сайл.

— Ты их понимаешь? — спрашиваю Маркуса.

— Почти, — мнётся, — чего он хочет?

— Иди за ним давай. И постарайся запомнить хотя бы основное.

Парень кивает и подскакивает вслед за сайлом. Ему, долговязому, гораздо проще за тем поспевать.

— Мальчик не очень умный, — говорит “мой” сайл.

Полосы под глазами — ближе к оранжевому.

— А зачем его твой друг тогда с собой взял?

Мне хочется узнать правдивую информацию.

— Случайно. Спутник погиб.

— Не хотел от тебя отставать, что ли?

— Планета одна, стая. Отстаёт. Младше. Догоняет.

— Понимаю, — встаю, — у нас тоже так часто бывает.

— Хорус гонется единица за единицей.

— Друг за другом, — поправляю я сайла.

— Не друзья. Не стая, — возражает.

— Я знаю. Это просто фигура речи такая. Выражение.

— Пойдём? — предлагает мне чужой.

— Куда? — мне уже немного нравится с ним разговаривать.

Всё по делу, полезно.

— Покажу Нику Улей. Дом.

— В смысле дом?

— Теперь Ник живёт здесь. Ник с Роем, — заявляет мне сайл.

Вот так вот. Значит, когда говорил, что мне придётся с ним и улететь, всё уже было точно решено. И регистрация — простая формальность. Интересно, что будет, если я откажусь? В любом случае, до этого ещё дожить надо.

— А у нас теперь что, большая стая?

— Нет. Не общая.

— Нет понимания, — передразниваю сайла.

— И не будет, — отвечает он мне неожиданно по-человечески и идёт вперёд.

И мне ничего не остаётся, как догонять его. Значит, я и правда не пойму. Сайлы — они никогда не врут.

========== 9. Получившие — прах и забыты. ==========

Интерфейс браслета всё же адаптирован для людей, и это меня, с одной стороны, очень радует, особенно та функция, что позволяет ставить метки на карте Улья с подписями. А с другой — болезненно настораживает. Мне и до этого казалось, что сайлы как-то уж слишком серьёзно подходят и к общению с людьми, и к мерам их содержания. Это в моём простом, может, недостаточно взрослом сознании, никак не вязалось ни с убийствами первого месяца завоевания, ни с систематическим насилием и безразличием к человеческим жизням всех последующих.

Ненавижу чего-то не понимать, а сайлы — сплошная загадка. Да и физически я сильно устал, Улей — огромен, а мы и половины не обошли. И всё это — потрясающе функционально и правильно. Спальни. Рабочие места. Коридоры. Процедурные. Это такие как бы душевые для сайлов, но только взглянув на эти механизмы, я передумал заходить, а в пометке написал: «особняк Пилы». Есть ещё большой пункт раздачи всяких ништяков, к которому периодически подходят сайлы и получают тёмные коробки, которые грузят на машины и уносят с собой. Я знаю, что это — картриджи для машин-преобразователей, содержащие вещества для синтеза. Но при всей кажущейся зависимости от механизмов, сайлы сами по себе — сильные и приспособленные почти к любым условиям.

— А как Рой развлекается в Улье? — спрашиваю я Архивариуса.

— Единицы, что хотят играть — живут в городах.

— А когда вы летите?

Я уже успел уяснить, что Улей — это не здание, не какая-то неподвижная структура. Всё проще. Это корабль. Флагман флота сайлов, приземлившийся в Южной Америке, неподалёку от Перу, в долине Наска. Остальные либо на орбите, либо рядом, на всём протяжении плато. Поверх геоглифов. Спасибо вам, предки, за космодром…

— Рой изучает. Рой спит. Рой танцует.

— Скучно, — тяну я.

— У нас есть Арена. Мы решаем там споры.

— Гладиаторские бои? — оживляюсь я, — можно посмотреть?

— Можно, — разрешает сайл, — в определённый цикл. Ник не поймёт.

— Да что понимать, не поделите что-то и айда друг другу животы рвать.

— Ник не поймёт.

— Да понял уже, что не пойму, — ворчу, — а что ты там про танцы говорил?

— Рой танцует, когда летит. Ник увидит.

Ну и ладно. Меня, конечно, напрягает перспектива полёта, но об этом я не хочу думать. Я лучше вот прямо спрошу, что меня волнует, получу несколько общих фраз и буду хотя бы минимально спокоен оттого, что якобы сделал всё, что мог.

— Почему Рой заботится о Хорусе?

Сайл останавливается, поворачивает ко мне голову:

— Нет понимания.

— Почему вы почти уничтожили нас, забрали женщин, — понижаю голос, — я знаю, зачем. И теперь бережёте остатки. Для чего?

— Хорус был большой. Не смог бы понять.

— Что понять? Вас, маньяков-насильников?

— Ник не смирился. Хорус не смиряется. Хорус должны быть един. Как Рой.

— Мы не грёбанные телепаты, — я устало сажусь на пол, — мы не знаем, что такое Рой. На нашей планете так только насекомые живут!

— Ваша планета убивает их атмосферой. Иначе Хорус будет другой.

Да, помню, читал книжку про гигантских тараканов и стрекоз каменноугольного периода. Думал ли я, что буду разговаривать с жуком размером с автомобиль?

— Уж какой есть, — огрызаюсь, — а теперь почти никакого нет.

— Достаточно, — отвечает инсектоид. – Хорус выживет.

— Ага. Женщин нам верните.

— Нет. Хорусу не все нужны. Рой не отнимает просто так. Оставит равноценное.

Усмехаюсь: