Chorus (СИ) - Страница 10

— Климат?

— Хуёвый, бля, климат! Да, дубачина, блядь! Холодина! — чуть не ору.

— Нет понятия слов.

Кладёт свою конечность на машину, как бы спрашивая ответа. А у меня уже зуб на зуб не попадает, в комнате сайла намного холодней, чем в моей. Заморозки на улице, что ли?

— Ветер. Двигаемся, — поясняет сайл, — тепло не будет.

— Мой труп к утру будет! — ворчу.

Так и знал, что нет у сайлов отопления. Им-то нафига, понятно. Кажется, мой предшественник зимой прошлой подох!

«Подойди» — говорит со мной сайл цветом. Ну, может, даст у себя на боку погреться, не ахти что, конечно…

— Разденься, — просит уже голосом.

Итак, решил либо трахнуть для согрева, либо не хочет комбинезон портить, разрывая меня на куски за капризы. Слушаюсь, хотя и очень холодно это делать, откладываю одежду в сторону.

Сайл нависает надо мной, хватает средними ходильными ногами — точно насиловать! — и прижимает к животу. Да-да, именно к животу, не к пластинам, которые раздвинулись, и я уткнулся в синюю, гладкую и блестящую скорее, чешую. Не мягкую, но зато очень тёплую. Сайл присел на ногах, но почему-то я не испугался, что он меня раздавит, а нагло свернулся поудобнее в держащих меня лапах. Тело чужого образовало импровизированный навес, я нашёл, как пристроить голову на одну из пластин, и решил, что тут и усну. Гудения, волны пульса ещё слышнее, и убаюкивающие.

— Рой так носит потомство, — сообщает мне сайл.

Поклясться могу, что его полосы у глаз светятся оранжевым, Ник же «взрослый». Да пофигу, хоть ноги оттаят! А маленькие сайлы, наверное, беспомощные совсем…

— Ну и ладно, — отзываюсь.

— Ник — стая? — спрашивает.

Не говорит «моя», но я и так его понял. Ты, Архивариус, и сам интересный. Предлагаешь дружбу тому, кого ваш Рой поработил?

— Стая, стая, — успокаиваю.

Я за вкусную еду, воду и тепло ещё и не то признаю.

========== 6. Все получили по грехам их и делам их ==========

Зевнув и потерев глаза, обнаружил, что греет меня уже не сайл, а его чёрная мини-машина, сам я завёрнут в серую материю, похожую на брезент, как гусеница в кокон. Не имею никакого понятия, как ему удалось меня переложить, не разбудив. Сам же — как и не сдвинулся, работает. Под глазами пробегают вспышки.

Путаясь и борясь, мне удаётся удобоваримо сесть, прижавшись спиной к тёплому боку изучателя. Можно, конечно, было бы и одеться, но высунуть даже палец ноги в холодный мир я не имел ни малейшего желания.

— Может, ты мне что расскажешь, скучно! — говорю сайлу, заметив, что передатчика на нём нет.

Оборачивается, все шесть глаз фокусируются на мне, и отвечает он через стационарный изучатель немного другим, чем обычно, голосом:

— Ник спрашивает.

Вот опять я идиотствую. Совершенно забыл, что машины могут слышать. Зато заинтересовал сайла! Он даже работать перестал, чтобы со мной побеседовать, передатчик достал, лапы поджал, лёг. Аккурат так, чтобы на одном уровне с моими средние глаза держать.

— Ник спрашивает, — повторяет он уже обычным голосом.

Понятно, теперь, наверное, я тоже могу что-то спросить… что же? Сайлы же не врут, и я могу узнать их самую страшную тайну! Но я не очень умный, особенно, когда надо быстро думать, поэтому фантазии хватает только на:

— Какая у вас цель? Ну, у Роя. Вообще…

— Рой должен лететь.

Я, если честно, разочарован, но таковым остаюсь не долго, потому что сайл всё же продолжает, видимо, обдумав, можно ли со мной, хором, о таком говорить.

— Рой ищет способ. Не может вынашивать потомство. Ищет Крылатый Рой. Ник понимает?

Киваю. Ничего я не понял, кроме того, что они хотят размножаться, и что наша планета и вид — не последние и не первые, лишь цели на их пути…. куда-то.

— Ник спрашивает, — требует от меня Архивариус опять.

Да я рад, что ему «интересно», теперь бы только вопрос придумать. А ладно, спрошу то, что действительно хочу знать, не буду корчить из себя умника.

— Твоя планета… планета Роя, — поправляюсь, — какая она?

Сайл чуть наклоняет голову, и над стационарным изучателем вспыхивает проекция — шарик, окутанный плотной атмосферой с густыми облаками, большой, как будто реальный макет из пластика или мяч. Помню, меня такие экраны завораживали, когда чужие только пытались наладить с нами минимальный контакт и пользовались ими.

Полосы под глазами инсектоида загорелись вопросом. Опять.

— Там есть растения, животные… вода?

— Подобия. Вода есть. Мало информации.

— Ты же там родился! — морожу я очередную глупость.

Постоянно забываюсь, что сайл — далеко не человек, поддаюсь чёртовой эмпатии.

— Единица Роя не родилась там. Сейчас Рой там не родился. Летим семь тысяч четыреста семьдесят восемь годовых циклов хоруса.

Ох и ничего себе. Семь с половиной тысяч лет. У нас только мамонты с тиграми саблезубыми вымерли. Образование Черного Моря, начало земледелия, Египет… пирамиды же древней… стоп… кажется, к тупому мне приходят охренительные догадки насчёт Крылатого Роя, которые, я, впрочем, оставляю при себе.

— Рой… он один? — спрашиваю, не дожидаясь разрешения.

— Нет. Иногда рождается новая самка. И Рой делится.

Понятненько. Катастрофа галактического масштаба. Библейская саранча. Или… я замер, затих. Откровения*. Зачем только их читал? Вот она, звезда «полынь». И новая «казнь египетская». В железной броне. С лицами и пастями «как у львов», что не будет вредить растениям и животным, а только людям. А дальше там — механические кони-машины. И жены, рожавшие в муках, драконы… одного только не было. Бога, который бы вещал с неба. Но его и нет, а вот сайл, саранча из предания, смотрит на меня. Огромный. Реальный.

— Ник интересный. Ник интересуется. Ник как Архивариус.

Полосы под глазами сайла горят бежевым. Не насмешка, но… странное сравнение.

— Все хоры любопытны, — ворчу. — а сайлы что, нет?

— Рой разный. Не все единицы. Хранители, Архивариусы, Воины.

Ну да, глупо было предполагать, что Архивариус — единственный такой в огромном Рое. Всё больше похоже на пчёл или муравьёв. С другой стороны, в любом обществе есть разделение на классы.

— А как вы это определяете? Кто кем будет?

Сайл задумался, но потом всё же ответил:

— Рой един. Больше пользы для Роя. Все единицы — Рой.

Я понял. Всё же, как насекомые. И мне опять предательски кажется, что это, может, и лучше. Если бы всё человечество всегда действовало заодно, для общей цели… это мы бы уже завоёвывали вселенную, гордые и бессмертные. А чего мы достигли мелкими жизнями, эгоистичными делами, крысиной вознёй, бытом, загонянием себя же в рамки денег и отношений, которые сами же и придумали? Где теперь все, кто имели власть и богатство? Все красавицы и модницы? Все наши стремления — пшик, глупости. Мы сами себя нормально предупредить о Рое не смогли, какой-то мифический бред сохранили.

Мне даже как-то сейчас, когда на меня смотрят, не моргая, тёмно-фиолетовые глаза, сетчатые, без зрачков, стыдно за свою расу. Никакой гордости. Стыд. За то, что мы такие жалкие, жадные, убогие. Не использовавшие и миллионной доли своей разумности и возможностей. Может, и поделом нам?

Дом-машину вдруг резко дёргает, я падаю вперёд, едва не уткнувшись сайлу в морду. Он, впрочем, со мной разминулся, поднявшись.

— Что-то сломалось? — спрашиваю.

Всё, Архивариус, попал ты теперь. Пока не запретишь, так и буду у тебя всё подряд спрашивать.

— Нет. Нужно перестроиться. Плыть. Идём наружу.

Так и сказал, обобщив. Надеюсь, снаружи не побережье Северного Ледовитого океана.

Всё же выпутавшись из ткани, ощущаю, что хоть и зябко, но вполне терпимо, комбинезон должен выдержать. В нём вообще всегда комфортно, только продувается. Сайл, кстати, уже ушёл, но дверь выпускает и меня, и машину. А за ней…

Берег из мелкой гальки, крошечные барашки лазурно-изумрудных волн, пара чаек в ослепительно-голубом небе, с которого льётся тёплый солнечный свет. Я уже не иду наружу, бегу! Чёрное это море, Чёрное! Бархатный сезон, пляж!