Чистый огонь - Страница 68

– Да ты совсем сдурел! – оборвал его начальник. – Эти господа разыскивают приличного молодого человека, а не бродягу, торгующего всякой отравой! Господин архимагистр…

– Шаффа, говорите? – насторожился Зербинас. – Да, у него могла остаться шаффа.

– Но ведь это же нарушитель городского указа! – Начальник охраны пришел в замешательство, жадность в его душе боролась с законопочитанием.

– Он не собирался нарушать ваши указы, – резко сказал ректор. – Шаффа оказалась у него по другим причинам, и, если потребуется, я объяснюсь по этому поводу с градоначальником. Но как понимать, что на пике была кровь, – вы ранили его?!

– А как еще обращаться с парнем, который бежит из-под стражи? – растерянно глянул на него начальник. – Конечно, мои люди пытались его задержать. Но может, это не тот парень, который вам нужен?

– Тот или не тот, но в любом случае парень, которого я разыскиваю, нужен мне целым и невредимым. Запомните – целым и невредимым! – Зербинас грозно глянул на стражников.

Стражники дружно закивали.

– Не извольте беспокоиться, господин архимагистр, – заверил его начальник охраны. – Вы подождите в гостинице, а мои люди сейчас же обыщут весь город и приведут к вам всех парней, которые подходят под описание. А там уж вы выберете сами.

Зербинас с лордом Дантосом вернулись в гостиницу, а начальник городской охраны поднял на ноги всех патрульных стражников. Те устремились по рынкам, тавернам, притонам и сторожевым постам, расспрашивая везде о светловолосом парнишке лет семнадцати по имени Эрвин. Однако в Зулране оказалось не так много молодых людей, прибывших сюда три-четыре дня назад, а среди них – еще меньше светловолосых, и уж совсем никого из них не звали Эрвином. К полудню стражники один за другим вернулись к своему главному с безрадостным отчетом.

– Но мне сказали у южных ворот, – сообщил один из патрульных, – что этим утром из города вышел похожий парень. Наши запомнили его потому, что он вышел очень рано, как только открыли ворота. В такую рань, говорят, почти никто не выходит из города.

– Так догнать его! – воскликнул начальник охраны. – На коней и вперед – пешком он не ушел далеко. Расспросите его, и, если это тот самый парень, чтобы к вечеру он был здесь!

* * *

Дорога в Квенду была сухой и накатанной. За те дни, пока Эрвин оставался у римми, стало теплее, а молодая трава вытянулась так, что безрадостные бурые пейзажи холодного сезона зазеленели изумительно нежной зеленью, как глаза лары Ди-и-ниль. Эрвин не вспоминал о недоразумении с зулранскими властями – впереди у него лежало еще много городов и дорог. Вскоре после выхода из города он подыскал себе гладкую сухую палку, надел на нее узелок и зашагал дальше.

Ноги сами несли его вперед, навстречу судьбе, в которой не будет оглядки на прошлое. В которой не будет ни молчаливых наставников, ни строгих стен академии, ни богатых нанимателей и выгодного места, ни почета и уважения со стороны тех, кто ничего не смыслит в магии.

Зато в ней будет многое другое, ничуть не хуже – эта зелень, эта дорога, новые города и новые люди – все то, что встречается на пути бродяги. У Эрвина не было пристанища, но он больше не сожалел об этом. Дорога изменила его, захватила и увлекла, и он радостно принимал свою новую судьбу – судьбу скитальца. Жаль только, что в ней не будет лары Ди-и-ниль.

Дорожная колея тянулась по равнинам, холмам и лощинам, мимо невысоких рощиц и островков кустарника. Вдруг, пересекая широкий луг, Эрвин почувствовал канал и остановился, чтобы получше запомнить его расположение. Канал был невысоко над землей в полутора сотнях шагов от дороги, прямо посреди просторной луговины. У Эрвина хватало благоразумия, чтобы не лезть в неизвестный канал, но, может быть, со временем он узнает, куда ведет эта неизвестность.

Изредка ему встречались путники, идущие и едущие в Зулран. Около полудня он дошел до ручейка и присел перекусить, затем отдохнул немного и пошел дальше. Солнце медленно ползло к горизонту, напоминая, что пора подумать о ночлеге, и Эрвин стал посматривать, нет ли по пути какой-нибудь деревеньки, где можно попроситься переночевать, но ему давно уже не встречалось человеческого жилья.

Если бы ему хоть на мгновение пришло в голову, что этот бешено скачущий отряд стражников гонится за ним, он, конечно, заблаговременно спрятался бы за придорожными кустами. Но Эрвин, убежденный, что его проступок был слишком мелок, чтобы вызвать подобное рвение у городских блюстителей порядка, спокойно шел по дороге, не обращая внимания на приближающийся стук копыт. Даже когда зулранские стражники окружили его, он все еще думал, что не нужен им, что они хотят спросить дорогу или что-нибудь вроде этого.

Стражники один за другим спешивались и подходили к Эрвину. Он насторожился, вдруг почуяв неправильность, – чтобы спросить дорогу, им не нужно было спешиваться.

– Эй, малый, как тебя зовут? – потребовал один из них.

– Эрвин, – машинально ответил он, не понимая, чем вызван этот вопрос.

– Точно, Эрвин, – обрадовался стражник. – Хватайте его, парни!

– Почему? – изумился Эрвин. – За что?!

Но ему ничего не ответили. Вместо ответа, его схватили за плечи, завернули руки назад, полезли обыскивать. Рука стражника грубо распахнула ему ворот, сунулась за пазуху и через мгновение отдернулась: сидевшая там Дика впилась зубами ему в ладонь.

Стражник грязно выругался, стряхивая с ладони ручеек крови. Другой рукой он размахнулся, чтобы ударить Эрвина в лицо, но его кулак перехватил другой стражник.

– Ты что, забыл – целым и невредимым! – прикрикнул он на драчуна. – Ведь за этого парня обещано…

Эрвин похолодел, услышав сумму. Судя по ней, в Зулране считали, что он по меньшей мере вырезал семью самого градоначальника. Но ведь в том особняке не случилось ничего страшного, иначе римми предупредил бы его.

– Дай, я хотя бы удавлю эту кикимору, – не унимался укушенный стражник.

– Не надо, – заявил другой. – Нас предупреждали, что с ним кикимора, – может, он им нужен вместе с ней.

Притаившуюся за пазухой Эрвина Дику оставили там. Ему связали за спиной руки, посадили на коня перед одним из стражников, и отряд поскакал назад в Зулран. Заполучив добычу, стражники погнали усталых коней не галопом, а крупной рысью, и Эрвин наконец получил возможность не спеша обдумать случившееся.

Поразмыслив немного, он понял, что его поймали не за то, что он сбежал от стражников и забрался в особняк. Тогда конвоиры не спрашивали его имя и не заметили Дику у него за пазухой, а эти знали его по имени и им было известно о кикиморе. Неужели его каким-то образом выследила стража Шшиццаха? Тогда это объяснило бы все – и имя, и кикимору, и баснословную награду за его голову.

Видимо, решил Эрвин, хеккусскикские стражники обратились за помощью к местным властям, пообещав им деньги. Он недолго ломал голову над тем, как его могли выследить, – ясно, что наутро в Хек-кусскике была облава и сведения о нем выпытали у Юстаса. Гораздо дольше он ломал голову над тем, как избавиться от плена.

Не придумав ничего хорошего, он наконец вспомнил о канале на лугу, к которому приближался отряд. Эрвин, конечно, знал, как опасно лезть в незнакомые каналы, но положение было таким отчаянным, что он решил рискнуть. До сих пор ему везло, так неужели не повезет еще раз? Сейчас, когда ему так нужна хоть капелька везения!

Он наклонил голову и позвал:

– Дика?

Кикимора заскреблась за пазухой, показывая, что услышала его.

– Полезай мне за спину и прогрызи там куртку, а затем веревку на моих руках, – зашептал он на алайни.

– Чего это ты там бормочешь, парень? – проворчал стражник.

– Читаю любимую молитву моей бабушки, – ответил Эрвин, пропуская под локтем Дику, пробирающуюся под курткой за его спину.

– Ну, читай, – хмыкнул стражник.

Дика тем временем прогрызла куртку и принялась за веревку на руках Эрвина. Он сцепил пальцы, чтобы его руки по-прежнему казались связанными, а кикимора осторожно вернулась на свое место.