Чистые страницы - Страница 4

– Ты знаешь, похоже я хорошенько головой приложился после падения. Не помню ни о вещах, ни о том, куда я ехал и зачем ехал. Может вообще прокатиться захотелось. Мало ли…

– Как бы там ни было, ты уже приехал и до своего пункта назначения не доберёшься.

– А я на другом поезде! – с уверенностью в голосе парировал я.

– Сомневаюсь, сомневаюсь. Даже уверена в обратном.

Я задумался. Спорить на самом деле было бесполезно. Пока на месте крушения всё разберут, пока проведут все работы и закончат разбирательство. Это как минимум затянется по срокам на неделю и я, само собой, опоздаю туда, куда должен был приехать. Если же рассуждать логически, то я не помню куда и зачем держал путь, а билет остался в поезде и узнать по этой причине так интересующую меня информацию не получится никаким образом. Поэтому и вступать в словесную перепалку без аргументов было как минимум глупо.

– Не стану спорить с тобой.

Я потянулся и взялся за её до сих пор протянутую ко мне руку. Слабой спасительницу назвать точно было нельзя. Без малейшего затруднения она подняла меня на ноги. Тут же я чуть снова не упал, причём сразу два раза подряд, но благодаря Её руке удержался. Убедившись, что я твёрдо стою на ногах, Она взяла меня под руку, по Её словам, для надёжности и предотвращения очередных, порядком мне уже надоевших, полётов. Поскольку я чувствовал себя почти идеально, если не брать во внимание полной потери памяти, то в больницу можно было не спешить, тем более что машины неотложной помощи были неподалёку.

– И куда теперь? – с неподдельным интересом обратился я к Ней.

– Вообще совершенно никакой разницы нет, куда нам идти. Кругом лес, простирающийся на десятки километров во все стороны. Так что давай вернёмся обратно к поездам, а там уже видно будет, что дальше делать. Хочешь ещё побыть здесь или пойдём сейчас?

– Идём. Тут больше делать нечего.

Подниматься куда – то, как всем известно, а многим, конечно же, довелось убедиться в этом на собственном опыте, в разы тяжелее, чем спускаться. При подъёме нужно искать способ забраться на тот или иной уступ, анализировать ситуацию и действовать исходя из своих сил и физической подготовки, для спуска же требуется только подобрать такой маршрут, который, всего – навсего, позволит избежать возможности нанесения вреда своему драгоценному здоровью. Поэтому карабкаться обратно к поездам мне расхотелось уже через каких – то десять – пятнадцать минут. Не было ни малейшего намёка на усталость или последствия от всех перенесённых за последний час неприятностей. Банальная, но в то же время всесильная и ничем не искоренимая лень, только и всего. Спутница шла молча, внимательно вслушиваясь в постепенно становившиеся всё отчётливее звуки сирен и человеческий гул, нагонявший необъяснимое волнение по мере нашего приближения к месту крушения. Мне отчётливо представлялись те паника и неразбериха, которые сейчас царили около покорёженных вагонов там, наверху. Не хотелось думать об этом одному, держать всё в себе, наконец, просто не хотелось молчать:

– Я счастливчик, да ведь?

– Почему ты так подумал? – в Её голосе отчётливо было слышно нескрываемое лёгкое удивление.

– Вижу, слышу, дышу. Живой, я живо—о—ой. Мне одному посчастливилось выжить из всех. Разве это не чудо?

– Даже если это так, – Она повернула голову ко мне и крепко сжала мою руку, – ты так рад этому?

Эти слова заставили меня задуматься. Я – то шагаю сейчас тут по снегу, разговариваю, почти здоровый, а остальные… В моменты после пережитого потрясения такого масштаба круг разнообразия мыслей как – то сужается и обволакивает тебя, оставляя мысли только о себе. Конечно же, СМИ уже поделились информацией с населением, рассказав по радио о новой ужасной катастрофе и показав репортаж с первыми кадрами, снятыми на месте трагедии по миллионам телевизоров. И прямо сейчас в нескольких десятках квартир разных домов в разных городах огромной страны плачут убитые горем люди, потерявшие кого – то близкого. Этого человека они ждали, и, может быть, даже зачёркивали числа в календаре, остававшиеся до его приезда. Или же человек собрался, поехал на вокзал, где его долго провожали родственники или близкие друзья, сел в поезд, разложил все свои вещи, выпил стакан хорошего чая и лёг вздремнуть. И так вышло, что не доехал. Таких людей было несколько десятков, и все они уже не доедут, но сейчас об этом как-то не думалось.

– Если честно, то ни капельки. Только о себе подумал, а вот о других – нет. Из-за шока всё. Стольких людей не стало.

– Знала, что ты так ответишь. Дай ты другой ответ – удивилась бы, а так все, как и должно быть. А счастливчик ли ты… На пятьдесят процентов из ста. Могу сказать тебе, что это максимум в сложившейся ситуации, – Она улыбнулась. – Так что можешь слегка обрадоваться.

– Теперь не получится. И мне надоело подниматься. Давай сделаем перерыв, не обязательно даже садиться, можно только постоять. В голове такая каша, кошмар.

– Да ладно тебе, не накручивай себя. Ты вообще ни при чём. Только что радовался, что жив и на тебе! Давай присядем.

Снова взяв меня за руку, спутница помогла сесть, после чего опустилась на колени в большой сугроб в нескольких шагах от меня. Немного подумав, плавно легла в него и, разведя руки в стороны, начала расчищать снег, после чего сделала ногами тоже самое.

– Нашла же ты время дурачиться. Ещё замёрзнешь.

– А разве морозно? Мне вот ничуть. Если тебе холодно, то встаём и идём дальше. Готов? – участливо спросила Она и засмеялась. Смех оказался задорным, так что я тут же к Ней присоединился. Посмеявшись минуты три, борясь с новым приступом смеха, всё же ответил на её вопрос:

– Я так вообще ничего не чувствую. Ни боли, ни холода, хоть и сижу в изорванной в клочья одежде с несколькими десятками царапин, – осмотрев себя, добавил, – и ран посерьёзнее. Ладно хоть, что уже помощь близко, а то мало ли…

– Мало ли, – Она опять засмеялась, – так сказал, будто палец порезал или занозу посадил.

– Потому что не больно, а то бы уже давно лежал на снегу и в судорогах корчился, если не хуже.

– Убедил, – ответила Она и улыбнулась.

Я упал на спину в сугроб рядом с ней. Относительное спокойствие воцарилось на месте образного привала. Ещё подниматься и подниматься, причём дальше уже придётся проявить изобретательность, это сейчас мы просто шли вверх по относительно ровной и лёгкой дороге, а вот дальше уже начинаются выступы. Не такие, конечно, для покорения которых нужно быть опытным скалолазом, но всё же требующие хоть чуточку развитой ловкости и аккуратности. Впрочем, выберемся, а дальше – проще. Там о нас уже позаботятся. А как же Она? Спасла меня, значит, таскает меня, помогает идти, а я даже не поинтересовался о её самочувствии. Надо исправляться, да и момент выдался подходящий:

– Ты как себя чувствуешь?

– Да как обычно, – весело ответила Она, – мне не привыкать.

– Спасать людей из разбивающихся поездов?

– Нет, почему. Ко всякому. Бывало и похуже, – последовал спокойный ответ.

Похуже?! Куда уж хуже. Поезда столкнулись! Всякое может быть, само собой, но без волнения говорить в такой ситуации о том, что и пострашнее моменты пережить доводилось…

– Например?

– А во—о—от, тебе всё скажи. Пусть останется моей маленькой тайной. Давай вот как поступим, – спасительница повернулась на бок и, подперев голову рукой, продолжила. – Потом я отвечу на любые твои вопросы без утайки, а сейчас успокойся и не донимай меня. Идёт?

И снова Её улыбка. Недавно ко мне претензии были по поводу моего приподнятого настроения, а теперь устроилась удобно в снегу и улыбается чуть ли не по любому поводу. Странная, очень странная. Большего о ней пока сказать нельзя. А нет, ещё загадочная. Вот теперь всё.

– Пусть так. В следующий раз не уйдёшь от ответа.

С веток нескольких елей, растущих чуть выше на уступе, посыпался снег. Подняв глаза к деревьям, я обратил внимание на то, что в небе больше нет дыма, да и шум суматохи тоже стал заметно тише. Как будто на поляне сейчас привычно стоят деревья, снег продолжает увеличивать и без того глубокие сугробы, в одном из которых стоит включённый и забытый кем-то телевизор, производивший такой шум. Сверху всё это освещает голубым сиянием луна. Довольно абсурдная картина представляется, только даже этому я на всю тысячу процентов не удивлюсь. В нескольких метрах от тех елей ситуация повторилась, потом сразу в четырёх местах снег медленно упал с веток деревьев вниз.