Чистильщик - Страница 7

– Пусть учится!

– Угу. Лохов учат…

– Слушай!..

– …А он и есть лох. Натуральный. Гы-гы!

– Пусть учится! – мрачно произнес Юра.– Пойдешь и купишь, понял?

Валерий вопросительно взглянул на Петренко, но тот решил больше не возражать.

– Давай,– сказал он.– Завтра я к тебе с утра подъеду и до рынка подброшу. Все. Допивай и поехали.

На следующий день Петренко привез Валерия на Ладожскую, кратко проинструктировал и высадил у входа «Оккервиля».

На вещевых рынках Васильев бывал не раз, поскольку всегда искал, где подешевле. Не из жадности, а по бедности. Черных на рынке хватало, но, когда Васильев доверительно наклонялся и спрашивал насчет оружия, продавцы шмоток глядели на него с опаской и мотали головой. Один, впрочем, предложил газовик, но новые друзья Васильева специально напомнили: только боевой. Никаких вонючек.

После часа бесцельного брожения Валерий проголодался и пошел на вкусный запах жареного мяса.

Шашлык стоил его двухдневной институтской зарплаты, но Васильев решил пороскошествовать. Почему обязательно спускать на пистолет все четыреста баксов?

– Возьмешь? – спросил он чернявого шашлычника, протягивая сто долларов.

– Почем?

– А сколько дашь?

– По курсу.

– Годится. И шашлычок.

– Дорогой!..– Лицо шашлычника стало скорбным.

– Шашлычок вычтешь,– сказал Васильев, и шашлычник снова заулыбался.

Взяв еще бутылку «коки», Валерий пристроился за одним из столиков.

Он уже доедал шашлык, когда к нему подсел мужик явно «кавказской национальности».

– Слышь, братан, ты пушку спрашивал? – сказал он почти без акцента.

– Ну я,– кратко ответил Васильев.

– «Макар» пойдет?

– Сколько?

– Триста пятьдесят.

– Триста,– возразил Васильев, ощущая себя необычайно крутым.

– Грабишь,– озабоченно произнес «кавказец».– А, хрен с ним. Пусть будет триста. Пошли!

– Не видишь, я кушаю,– заявил Васильев.

Бросить недоеденным такой дорогой шашлык он посчитал бы кощунством.

– Кушай,– согласился продавец.– Я подожду.

Васильев доел, поднялся с достоинством.

– Куда пойдем?

– Где тихо,– оглядевшись по сторонам, ответил «кавказец».– Ты один?

– Один.

– Давай деньги.

– Не пойдет,– Васильев усмехнулся, вспомнив про «лоха».– Деньги – товар. Знаешь такую пословицу?

– Ладно, как скажешь. Иди со мной.

Они вышли с территории рынка, пересекли автостоянку. За ней громоздились одноэтажные строения складского типа.

– Далеко еще? – спросил Васильев.

– Уже пришли,– ответил «кавказец» и проворно отскочил в сторону.

Васильев удивился, но удивлялся он недолго.

Из-за штабеля ящиков вышел еще один персонаж. В руках персонаж держал то, что Валерий собирался приобрести. Но не похоже, чтобы персонаж собирался продавать.

– Дэнги давай! – заявил персонаж, многозначительно покачав стволом.

Васильев оглянулся на своего проводника.

– Давай, давай,– поторопил тот.– Керим нервный, только с войны пришел. Ты его не дразни.

– Нет, так не пойдет,– сердито возразил Васильев, прикидывая, удастся ли броском достать нервного Керима. Или хотя бы удрать.

Нет, не удастся. Может, он не рискнет стрелять?

– Убью,– пообещал Керим, прочитав его мысли.– Дашь живой – маладэц. Нэт – мертвый дашь.

Он не шутил. И не блефовал. По роже видно.

Валерий полез за бумажником.

«Хоть шашлыка поел»,– подумал он.

Внезапно тот, кто завел Васильева в западню, издал гортанный возглас. Васильев поднял глаза и увидел за спиной Керима ухмыляющуюся физиономию Петренко. А сбоку, шагах в десяти, у противоположного угла склада стоял Юра и держал в руках небольшой автомат без приклада.

– Аккуратно и медленно положил пушку на землю,– прорычал Петренко.

Керим послушно наклонился, и Васильев увидел в руках у Петренко точно такой же автомат.

Керим положил пистолет, но распрямиться не успел. Петренко отвесил ему смачного пинка, и кавказец, пролетев метра четыре, растянулся на земле.

– Встал! – рявкнул Петренко.– К стене, пидерасня! Руки на затылок, ноги расставил! И ты тоже! Юрок!

Юрий сунул автомат слегка ошарашенному Валерию и быстренько обшарил вымогателей.

У обоих обнаружились ножи, но огнестрельного больше не было, только у Керима – пара запасных обойм.

– Что ж это вы, макаки черножопые, на чужой территории беспредельничаете? – ленивым голосом осведомился Петренко.

– Это наша территория! – возразил тот, что вел Васильева.

Юра шумно вздохнул и неожиданно выбросил ногу. Тяжелый ботинок впилился в поясницу «кавказца».

Валерий вздрогнул. Он очень хорошо представлял, какой силы этот удар. А «кавказцу» и представлять не пришлось.

С воплем он распластался на стене, начал оседать наземь.

– Стоять! – зарычал Петренко, и пострадавший, вполголоса ругаясь по-своему, остался стоять, только несколько перекосился.

– Ноги расставил, козел! Может, мочкануть их? – предложил Петренко.

– Можно и мочкануть,– согласился Юрий.

Васильев глядел на происходящее, как через толстое стекло.

– Как, черножопый, жить хочешь?

– Хочу,– глухо ответил Керим.

Его приятель тоже промычал что-то, присоединяясь.

– Ладно,– сказал Петренко.– Живите. Помните нашу доброту.

И кивнул Юрию.

Тот сцепил руки и с размаха треснул кидалу по затылку. Тот рухнул. Второй – тоже: Петренко огрел его рукоятью «трофейного» пистолета.

– Вот так делаются дела,– сказал он, вручая пистолет, обещанный «макаров», кстати, Васильеву.– А теперь – ходу. Это, действительно, их территория.

– Как вы меня нашли? – уже в машине спросил Валерий.

– Тебя? – Юра засмеялся.– Без проблем. Сначала срисовали этих, а потом сели на хвост второму. Потому что, ежику понятно, к кому тебя приведут.

– Лохов учат,– пробасил Петренко, не оборачиваясь.– А ты – лох. Верно, Юрок?

– Верно,– согласился тот.– Но ты – наш лох. Поэтому учим тебя мы, а не кидалы черножопые. И мы тебя научим, не сомневайся.

– Я и не сомневаюсь,– сказал Васильев.

Пистолет оттягивал карман, одновременно пугая и ободряя. Но настроение у Валерия было прекрасное. Нет, это чертовски приятно, когда ты – часть команды. И даже имеешь право не платить за ошибки, потому что и ты, и твои ляпы, совершенные по невежеству и неумению, заранее учтены и исправлены. Главное – честь не уронить.

– На вот, хлебни,– Юра протянул Васильеву банку с пивом.– Как сердечко, не жмет?

– Нет.

Юра взял Валерино запястье, нашел пульс.

– Как у слона,– с удовлетворением констатировал он.– Наш человек, а, Петренко?

– Егорычу, значит, ты больше не доверяшь? – ухмыльнулся Петренко.

– Уел! – Юра хохотнул.– Ладно, поехали. Только тихонько, помни, что везем.

– Не учи мамку галушки делать! – фыркнул Петренко.

«Лексус» тронулся, аккуратно выехал со стоянки и небывалой для Петренки скоростью в шестьдесят километров покатился по проспекту.

Васильев пил холодное пиво и сам себе удивлялся. Ведь этот черный Керим и впрямь мог запросто его пристрелить. А страха – ни на миллиграмм.

Неожиданно Васильева прижало к спинке сиденья – Петренко прибавил скорость. Стрелка прыгнула до восьмидесяти, потом до девяноста. Лексус запетлял между машинами.

– Юрок,– незнакомым, лишенным интонаций голосом позвал Петренко.– Глянь взад, серая «жигулятина».

Юра повернулся, поглядел:

– Ну, есть такая.

– Висит на хвосте уже минут десять.

– Думаешь, не случайная?

– Жопой чую. Больно прыткая. Не по фасону.

– Менты?

– Может, и менты. А может, и не совсем. Где-то мы прокололись.

Петренко, угадав зеленый, прибавил и рванул на Охтинский мост, километрах на восьмидесяти, виляя в потоке машин, перекатился через Неву, прибавил, выскочил на Суворовский. Серый неприметный «жигуль» упорно висел на хвосте.

– Позвонить – пусть встретят? – спросил Юрий.