Чингисхан. Сотрясая вселенную (СИ) - Страница 2

Потому что Темучжин прожил достойную жизнь, обратил в прах всех своих врагов, отправил могучие тумены для покорения народов на Западе и на Юге. Он жил полноценной жизнью и брал у неё всё, сокрушая любого, кто смел бросить ему вызов — это ли не гарантированный путь в благословенные небеса?

Но вместо вечного благоденствия средь небес он получил проклятую лачугу, сквозь которую свободно проходит ветер, а также светловолосых и голубоглазых родителей, едва способных прокормить своих детей.

И по этой причине Темучжин, пока что более известный как Эйрих, старательно вспоминал полузабытые навыки по самостоятельной добыче пропитания. В детстве он жил очень плохо, смерть отца, подло отравленного проклятыми татарами, разрушило его беззаботную жизнь, превратив её в кошмар. Две жены Есугея-багатура, отца Темучжина, Оэлун и Сочихэл, не смогли удержать под рукой сторонников отца, а племя тайчиутов угнало их скот. Это была тотальная нищета, они пытались ловить рыбу, охотились на дичь, ставили силки и выкапывали коренья.

Добравшись до дырявой лачуги, которую, пока что, приходилось называть своим домом, Темучжин, следуя заведённому родичами ритуалу, коснулся оберега защитника дома, после чего вошёл внутрь.

Вокруг глухой лес, поэтому неудивительно, что лачугу сделали из древесины. Только древесина была старой, сухой, попахивающей стариной. Видно, что строили в спешке, а потом так и оставили.

— Надо перемолоть зерно — отец принёс сегодня с утра, — произнесла Тиудигото.

Это высокая женщина, худая от постоянного недоедания, светловолосая и голубоглазая — таких людей Темучжин видел среди тысяч рабов, поставляемых с Запада. На вид ей лет двадцать, но Темучжин мог ошибаться с оценкой. Зубы у неё в полном порядке, а значит, она может рассчитывать на долгую жизнь. Взгляд у неё умный, она не глупа, но одного ума мало, чтобы прокормить своих детей.

— Найди этих троих, пусть помогут тебе, — продолжила Тиудигото. — Надо успеть до вечера, иначе Зевта будет недоволен.

«Эти трое» — это Валамир, Видимир и Эрлиева.

— Сделаю, — коротко ответил Темучжин.

С братьями и сестрой у него отношения не задались прямо сразу: он отличался от них, а уже только этого было достаточно, чтобы нашлись причины для неприязни. Если эти трое тратили всё светлое время на бессмысленные игры, то Темучжин работал. Работал для того, чтобы было, чем набить желудок.

Вчера ему удалось поймать в силки достаточно глупого кролика. Его чуть поела лиса, нашедшая его раньше, чем Темучжин, но он отбил добычу и сумел вырезать неплохие куски мяса, а также спасти несколько кусков шкуры. Кроличья шкура, особенно если речь идёт о паре повреждённых кусков, мало на что пригодна, но бросать её просто так было бы глупостью.

Тот день омрачило лишь то, что на запах жарящегося мяса примчались братья с сестрой. Пришло время драться за еду, но «эти трое» были заведомо сильнее. К счастью, вовремя сориентировавшийся Темучжин успел затолкать себе в рот большую часть недожаренного мяса и съесть его. Было очень горячо, но ещё более вкусно. А потом из него выбили всю пыль. Пинками.

«Плохо быть слабым», — подумал он.

В тот день ему вспомнились события из прошлого детства. Он очень сильно хотел есть, желудок уже давно перестал урчать. Они с Хасаром, родным младшим братом, поймали рыбу в реке Онон, уже собирались её зажарить и съесть, но тут появились единокровные братья — Бехтер и Бельтугей. Бехтер решил, что достойно забрать их добычу себе. Он был сильнее, поэтому в драке его одолеть не удалось. Бельтугей был менее уверен в правильности действий Бехтера, но всё же помог ему.

Не стерпев обиду, Темучжин взял с собой Хасара, выбрал момент и напал на Бехтера. Он перерезал ему глотку, потому что никто не смеет отнимать у него еду, без последствий для себя. И эти маленькие...

Темучжин волевым усилием взял себя в руки. Он слишком зрел, чтобы опускаться до этих зверёнышей. Убивать их он не будет, хотя это было бы выгодно, но в будущем, когда он вновь возвысится, он не дарует им и дырявой кошмы... Так он решил. А Эрлиеву отдаст в жёны какому-нибудь рядовому воину. Если будет хорошо вести себя, то может рассчитывать на гвардейца из кешиктенов.

Выследить этих троих было нетрудно. Он знал, где они, обычно, обретаются — на берегу мелкой безымянной речушки, сильно мелеющей к концу лета. Нет, кто-то раньше как-то называл эту речушку, но местные жители, испокон веку обитавшие на этих землях, не перенесли встречи с их племенем, бежавшим от неких «бесчисленных орд конников».

Расспросы родителей не принесли никакой пользы, потому что Эйриха никто не воспринимает всерьёз и не считает нужным вести с ним просветительские беседы.

«Губительный подход», — подумал Темучжин, огибая скопление подсохшего кустарника. — «Даже я откладывал некоторые государственные дела, чтобы учить уму-разуму своих детей, а у меня их было немало...»

Поселение, в котором они сейчас обитают, называется просто «деревней», то есть племя даже не посчитало нужным как-то называть это место. Это было связано с тем, что племя уже неоднократно переезжало всё дальше и дальше на юг. Сейчас, судя по всему, затишье, но вождь может принять решение идти в более плодородные земли, памятуя об угрозе от орды конников.

Темучжину даже на миг показалось, что Тенгри поставил его на пути монгольских туменов, следующих на запад, но родители никогда не слышали о монголах и Чингисхане, а Темучжин снова получил взбучку, чтобы не рассказывал больше всякие небылицы...

С этими людьми надо вести себя осторожно, потому что он сейчас самый наименее ценный член семьи и отказаться от него гораздо легче, чем от старших братьев или сестрицы, которая, если переживёт детство, может стать выгодным товаром — не у одного Темучжина есть план отдать её замуж за сдельную сумму — калым.

И если он вызовет гнев родителей или покажет, что вреда от него больше, чем пользы... Выжить будет гораздо тяжелее. При родителях, которые, хоть как-то, но заботятся о нём, он постоянно хочет есть. Его буквально истомляло осознание того, что если он не будет хорошо есть, то не вырастет настоящим воином. Если он уродился в Зевту, своего нынешнего отца, то, при достаточно интенсивных тренировках и хорошей еде, сможет вымахать даже выше, чем отец.

Зевта — дюжий малый, светловолосый, как все в их семье, сероглазый, с волевым лицом, на котором есть несколько явно боевых шрамов, с сильными руками, а также характерной осанкой человека, знающего себе цену. Темучжин, встреть такого среди монголов, подумал бы, что видит перед собой опытного воина. И истина — Зевта служит в дружине вождя Бреты.

Вроде бы дружинник — это готовый к бою по первому зову воин, поэтому большую часть дня Зевта проводит в бражном зале вождя, где, как говорят старшие братья, сильно выпивает за счёт вождя. Есть здесь такой обычай, когда вождь платит за бесплатные мёд и брагу для своей дружины. Поэтому дружинников у него немного, всего двенадцать человек, зато каждый из них является отличным воином, если верить старшим братьям, опять же.

— Трое! — крикнул Темучжин. — Вы где?!

Вероятно, играют в прятки или залегли в кустарнике и спят. Темучжин начал злиться. Во-первых, от того, что слишком мал сейчас и его ни во что не ставят. Во-вторых, от того, что должен работать как какой-то простолюдин.

Каков его нынешний быт? До рассвета его будят, он одевается в своё грубое рубище, после чего выходит, вместе с братьями и сестрой, собирать валежник в лесу. Пока идёт сбор валежника, Тиудигото готовит нехитрый завтрак, на котором надо как-то продержаться до вечера — лепёшка грубого хлеба, может, иногда, немного мяса, если Зевта соизволит принести что-то из бражного дома.

После завтрака Эйрих и братья ищут в лесу упавшие деревья, которые можно отломать от корней и приволочь домой. Предполагается, что Зевта займёт у соседей топор и нарубит дров — эти дрова будут складированы в ветхом сарае, где пролежат до зимы, чтобы было, чем топить очаг.