Четырнадцатое июля - Страница 18

Де Лоней (комендант Бастилии, взволнованный, возбужденный, появляется со стороны внешнего двора). Как вам это нравится, господин де Вентимиль? Они атакуют! Подумать только: атакуют нас!

Вентимиль (не подымаясь с места, вялым, слегка насмешливым тоном). Прекрасно, господин де Лоней, пусть их атакуют. Нам-то что? Если только они не обзаведутся крыльями, как господа Монгольфье, им ни за что не проникнуть к нам.

Инвалиды (между собой). Черт побери!

Бекар. Мне жаль этих дурней! Ведь их раздавят. Все они тут полягут. Эти подлецы швейцарцы стреляют по ним вовсю. Нечего сказать, хорошее занятие — расстреливать беззащитных людей, когда сам находишься в укрытии, за крепостными стенами!

Один из инвалидов. Но ведь и то сказать; как могло им прийти в голову полезть на нас!

Бекар. Кто их разберет, что у них на уме! Нам этого не понять; в наши времена было по-другому. Теперь все какие-то свихнувшиеся, в особенности за последний месяц. И все же нельзя обращаться с ними, как с врагами. Не такие уж они плохие люди и к тому же ведь французы.

Инвалид. Что поделаешь, когда есть приказ! Не нужно было им соваться.

Бекар. Уж это само собой. И, знаешь ли, все-таки приятно, когда слушаешь эту музыку. Не думал я, что мне еще придется участвовать в сражении.

Де Флюэ (командир швейцарцев, выходит из внешнего двора). Господин комендант, прошу вас, распорядитесь сжечь соседние дома. С крыш этих домов они могут держать под обстрелом двор крепости.

Де Лоней. Нет, нет, я не имею права уничтожать частную собственность. Не могу.

Де Флюэ. Война без пожарищ — то же, что ветчина без горчицы. Ваша щепетильность делает вам честь. Но на войне надо или ни перед чем не останавливаться, или уж ни во что не вмешиваться.

Де Лоней. Ваше мнение, господин де Вентимиль?

Вентимиль (пожимая плечами). Думаю, что это безразлично. Делайте, как знаете. Нечего опасаться, что они войдут в крепость. Но если вы хотите воспользоваться случаем, чтобы очистить квартал, прилегающий к Бастилии, от мусора и заодно разогнать припожаловавших сюда крикунов, действуйте. Их отродье плодовито. Поступайте, как вам заблагорассудится, — все это не имеет ни малейшего значения.

Де Лоней. Ну, раз нам ничто не угрожает, нечего торопиться. Нас много, боевых припасов предостаточно, незачем прибегать к крайним мерам. Так ведь, папаша Бекар?

Бекар. Мы продержимся здесь до второго пришествия, господин комендант! Сорок семь лет назад я был в Праге под командой господина де Шевера. Маршал де Бель-Иль бросил нас там одних. И было нас всего лишь жалкая горсточка, а кругом вражеская страна. Мы нуждались буквально во всем. Камни, и те были против нас. И все-таки нас не вытеснили оттуда, пока мы сами не решили уйти. А сейчас кто наступает на нас? Всякий сброд, женщины, лавочники. К тому же мы защищены крепостными стенами, а в двух шагах отсюда стоят войска на Марсовом поле и в Севре. Можем сидеть спокойно и покуривать трубочку.

Де Флюэ. Если мы выждем, эти лягушки-парижане могут прыгнуть прямо нам на голову. Стоит бросить в них камнем, и они нырнут обратно в свое болото.

Де Лоней. Незачем доводить их до крайности.

Де Флюэ. Дай волку палец, он тебе руку отгрызет. Вынь висельника из петли, он тебя самого вздернет.

Бекар. Это всё бедняки, господин де Флюэ. Не надо быть с ними чересчур жестоким. Они сами толком не знают, что творят.

Де Флюэ. Разрази их гром! Ну, если они не знают, зато я знаю. Надеюсь, этого достаточно.

Де Лоней. Вы озабочены только успешным исходом сражения, господин де Флюэ. Для меня же все обстоит иначе. Я обязан думать о последствиях. Вся ответственность лежит на мне. Почем я знаю, что угодно и что неугодно двору и чего от меня ждут там?

Де Флюэ. Как! Вы не знаете, где враги короля? Мы здесь находимся по воле короля, и если на нас нападают, в нашем лице нападают на него.

Де Лоней. При крайней нерешительности его величества никто ни в чем не может быть уверен; вчерашние его враги становятся сегодня друзьями. Я либо вовсе не получаю приказов, либо получаю самые противоречивые. То мне приказывают: «Сопротивляйтесь любыми средствами», то: «Не стреляйте». Судья Флессель сообщает мне под секретом, что водит народ за нос, а на самом деле он с нами. Народу же он говорит, что водит за нос меня, а на самом деле он с ними. Кого же он предает? Как я могу быть уверен, что, исполняя свой долг, я не навлеку на себя гнев двора? Если бы там хотели действовать, разве нет у них тысячи возможностей для этого? Почему господин де Бретейль, в распоряжении которого войска Марсова поля, не ударит в спину мятежникам?

Де Флюэ. Вот это действительно было бы великолепно! Настоящая мясорубка.

Вентимиль (де Лонею). Друг мой, запомните: победителей не судят. (Отходит и садится в тень, в углу двора.)

Бекар (перенеся вслед за ним его кресло). Сегодня ваша светлость что-то не проявляет особого пыла, как обычно в дни битвы.

Вентимиль. Они меня утомляют своими спорами. (Показывает на де Лонея.) Ему все не по силам, вечно спрашивает у всех совета — сам не может ничего решить. Что мне делать с такими господами? Один — тюфяк, другой — шкурник. Дурацкое положение! И зачем только я согласился! Ни чести, ни удовольствия. Не мое дело приводить в чувство чернь — пусть этим занимается полиция.

Бекар. Да какое уж тут удовольствие — стрелять по беднякам?

Вентимиль. Ты становишься сентиментальным? Видно, такова теперь мода. Только я ей не следую. Эти мерзавцы нисколько меня не трогают... Слышишь, как рычат? Отвратительно! Что им нужно?

Бекар. Хлеба.

Вентимиль. Однако им должно быть известно, что Бастилия не булочная! Опять! Какое упорство! Значит, они так хотят жить? Не понимаю, какая может быть радость в столь нищенском существовании? Неряхи жены да дрянное вино — вот и все доступные им удовольствия.

Бекар. Знаете, ваша светлость, как бы мало человек ни имел, он всегда дорожит тем, что у него есть.

Вентимиль. Неужели? Ну, это ты по себе судишь.

Бекар. Конечно, вы-то имели в жизни все, о чем только можно мечтать.

Вентимиль. Ты мне завидуешь? Нечему, мой милый.

Бекар. Как так нечему?

Вентимиль. Ты удивлен? Впрочем, тебе, пожалуй, и в самом деле не понять. Оставим этот разговор. Жара на меня плохо действует, я что-то захандрил.

Швейцарец (появляясь из внешнего двора, де Лонею). Ваша светлость! Мятежники взобрались на крыши соседних домов и шпарят оттуда.

Де Флюэ. Вот и прекрасно — уничтожьте их! Это же детская забава для таких стрелков, как вы!

Швейцарцы (за сценой). Ну, ну, не задерживайся! К коменданту!

Де Флюэ. Что там происходит?

Швейцарцы (входят из внешнего двора, толкая перед собой Гоша, который несет на плече Жюли). Господин комендант! Мы его зацапали, когда он прыгал через крепостную стену.

Гош (ставит Жюли на землю). Гоп-ля! Вот мы и у цели! Я ведь обещал тебе, что ты войдешь первая.

Жюли (вне себя от восторга, всплескивая руками). Бастилия!

Вентимиль. Это еще что за шутовство?

Гош (спокойно). Господин комендант! Мы — парламентеры.

Де Лоней. Странные парламентеры!

Гош. У нас не было выбора. Мы подавали вам знаки, вы их не замечали. Нам не оставалось ничего другого, как перепрыгнуть через стену.