Михаил Ромм
Четыре птицы
Творческий путь Михаила Ромма удивителен тем, что он идёт к вершине по своему собственному пути уверенно, твёрдо, без истерик и не сомневаясь, что поэзия нужна людям.
Его стихи приобретают в последние годы уже почти эпическое, глубокое и уверенное звучание…
Имя Михаила Ромма известно уже более 25 лет. Издатель самиздатовских рукописных журналов, наивный романтик, мечтающий спасти мир… Таким он был в 80-е годы. Будучи общественным деятелем и главным редактором газеты «Гуманитарный фонд» (конец-80-x – начало 90-х) М. Н. Ромм не стремился широко пропагандировать своё собственное творчество. Однако после 2000 года вышли две книги его стихотворений – «Заветное желание» (Москва – Тель-Авив, Э.РА, 2004) и «Мастер снов» (Москва – Тель-Авив, Э.РА, 2006), куда вошли стихи разных лет. Книги вызвали живую реакцию. Например, в «Независимой газете» появился материал Ларисы Кононовой, озаглавленный «Михаил Ромм жив! Последнего романтика вытащили из андеграунда», где вкратце напоминается об истории Гуманитарного фонда (см. ссылки).
Михаил Ромм, его деятельность, его творчество – это не музейный атрибут, а факт сегодняшней литературной реальности. Михаил лишен творческого эгоизма. Он открыт миру, а не зациклен на себе. Он любит людей, особенно – пишущих. Это и привело его в последние годы в издательство Э.РА, заместителем главного редактора которого он является с конца 2009 года. Работа в издательстве дала ему возможность продолжить своё любимое дело.
При его прямом участии учреждена Независимая премия «Живая литература» (http://www.lname.ucoz.ru), организован выпуск журнала «Последняя среда», проводятся заседания одноименного клуба каждую последнюю среду месяца. Можно с полным правом сказать, что Михаил Ромм – подвижник литературы.
Эвелина Ракитская
Четыре странные птицы
Четыре странные птицы
Поют в ночи для меня,
У трёх из них женские лица,
Четвёртая – из огня.
Одна мне поёт про радость
Всего, что дано сполна,
Про горечь жизни и сладость,
И песня её грустна.
Тихо поёт вторая,
Что совесть моя больна,
Что гибель мой мир ожидает,
И песня её грустна.
Третья поёт сердечно
О том, что сулит весна,
О том, что любовь не вечна,
И песня её грустна.
Четвертая исчезает,
Сгорает и восстаёт,
Надежда не умирает,
И радостна песнь её.
Алконост
Облака
Я славлю кучевые облака,
О, как они бессмысленно прекрасны.
Их плоть обманчива, их ткань тонка,
Их красота избыточна напрасно.
Они клубятся, преломляя свет,
И окружают солнце семицветьем,
И нет покоя им, и смерти нет —
Ведь своего не ведают бессмертья.
Зачем они? Награда ли? Намёк?
Надежда нам, в ничтожность заключённым?
Беспечной веры солнечный урок,
В который раз напрасно повторённый…
Спичечный кораблик
Мой корабль был из спичек склеен,
Лужу, как Титаник рассекал,
Муравей карабкался на рею,
Он как я – судьбы своей не знал.
Я стоял, чумазый и счастливый,
Весь промокший с головы до ног,
Но нырнул корабль в пучину слива,
И над ним сомкнулся водосток.
Мартовское солнце, воздух славный,
А на лужах радужные плёнки,
Может быть, тот день был в жизни главным —
День, когда я убежал с продлёнки.
Весёлые вещи
Весёлые вещи, ручьи, воробьи
И солнце, блестящее в луже,
Они отдают мне богатства свои,
А я им задаром не нужен.
И падают цепи на землю, звеня —
Раба отпускают на волю,
Они, тем не менее, учат меня
Искусству победы над болью.
И снова тепло, и безоблачно, и
На мире ни сколов, ни трещин.
Маршрутки, деревья, ручьи-воробьи —
Такие обычные вещи.
Весенняя щедрость
А Весна не жалеет нам ночи безлунной,
Птичьих песен ажурную вязь,
Запах вишен в цвету, запах зелени юной —
Отдаёт всю себя, не скупясь.
И господ и рабов, и больных обречённых,
Недовольных собой и судьбой,
И свободных пока, и пока заключённых,
Всех весна одаряет собой.
К тем, кто рвёт друг у друга добычу из пасти,
Одинаково тёплый привет,
Ничего нет доступнее этого счастья,
Ничего недоступнее нет.
Птичий гомон н свист
Птичий гомон и свист
В поцелуях дрожащего мая.
Чтоб ценить этот твист,
Надо жить,
На холодном ветру умирая.
В лужах город искрист,
Расставляет в отчаянье точки.
Остро пахнущий лист
Вылезает из треснувшей почки.
Есть в портфеле цветном
У Весны ещё хлебные крошки
Я бы стал воробьём,
Чтобы тёплую клюнуть ладошку.
Лучик солнечный, играй
Лучик солнечный, играй,
Это всё на самом деле:
Наша жизнь – цветущий май
В соловьиных чистых трелях.
Стужа, лютая зима,
Город зноем раскалённый,
Боль, сводящая с ума,
Праздник, в раму заключённый.
Жалко плачущий старик,
Умирающий ребенок,
Это только сонный крик,
Голос, сорванный спросонок.
Только морок это всё:
Жажда власти и наживы.
Май цветущий нас спасет:
В тёмной раме – май счастливый.
