Четыре голубки (ЛП) - Страница 104

В старой гостиной горел свет, а в новой библиотеке было темно. Они до сих пор предпочитали проводить время в старой части дома, оставляя библиотеку для торжественных случаев. Гимлетт, услышав Росса, вынырнул из-за дома и взял Шеридана под уздцы.

— Хозяйка в гостиной?

— Нет, сэр, она вышла два часа назад.

— Вышла?

— Да, сэр.

В гостиной он обнаружил Джереми и Клоуэнс, устроивших страшный беспорядок под предлогом игры с Бетси-Марией Мартин, милой девушкой лет шестнадцати, которая всегда краснела перед Россом, как и ее старшая сестра много лет назад.

— Простите, сэр. Все начиналось как игра с перестановкой мебели...

Ее объяснения потонули в шумных приветствиях детей при виде отца. Он подкинул их и поцеловал, щекоча и играя, пока Бетси спешно расставляла стулья и стол.

— Мне сказали, хозяйки нет?

— Это так, сэр. Она ушла вскоре после обеда.

— Она не сказала куда?

— Нет, сэр. Но она не взяла лошадь. Я думала, она вернется до темноты.

На каминной полке Росс заметил смятую записку. Он взял ее и прочел: «Дорогая миссис Полдарк, с прискорбием сообщаю Вам...» Письмо было подписано «Франсис Говер». Пока Клоуэнс что-то бурчала ему в ухо, он размышлял: Демельза не могла отправиться туда пешком, так куда она могла уйти? Его наполняла злость, наполовину вызванная беспокойством.

— Она ничего не просила передать?

— Кто, хозяйка? Нет, только попросила Джейн приготовить ужин.

— Она планировала вернуться к ужину?

— Не знаю, сэр. Мне она ни слова не сказала.

Чуть позже он поднялся в спальню. Все было на месте, кроме ее голубого плаща. Обычно Демельза оставляла записку, но и ее не было. Он снова спустился вниз и медленно прошелся по двору. Поросята Прилив и Отлив, достигшие уже приличных размеров, жили в собственном стойле возле лошадей, но на правах домашних любимцев могли свободно разгуливать по двору. Они поприветствовали Росса хрюканьем и сопением, узнав хозяина, а он угостил их хлебом, припасенным для этой цели. Шеридан, сытый и довольный, удостоился ласкового похлопывания, как и Свифт. Правда, Свифт беспокойно переступал ногами, скучая по прогулке.

На кухне Джейн Гимлетт склонилась над кастрюлей с супом, а Эна Дэниэл резала лук-порей. Вопли, смех и звон на лестнице показывали, что Джереми и Клоуэнс потихоньку готовятся ко сну. Росс вернулся в гостиную. Там снова было прибрано, не считая нескольких мелочей, которые уронили дети. Росс подобрал их и сложил в корзину за большим креслом, налил себе бокал бренди и отпил половину. Потом он задвинул шторы. Огонь в большом камине едва горел, и Росс подбросил угля и смотрел, как вверх потянулся дым.

Бренди показался на вкус каким-то самогоном и обжег желудок, но так и не изгнал неприятные мысли. В Россе постепенно вскипала злость на жену. Для этой злости, возможно, и были причины, но всё равно она была иррациональной. Она поднималась из глубин души, источником ее служили самые примитивные инстинкты. Россу казалось, что в его боли и беспокойстве, его разочаровании и ощущении пустоты виновата жена. У них было всё, а она это отбросила, даже не подумав о том, что именно она разрушает, и разрушает навсегда.

Это та Демельза, которую он вытащил из грязи, любил и беззаветно трудился ради нее, и вдруг появился мужчина, просто улыбнулся ей и протянул руку, и она влюбилась — сентиментально и распутно. Почти не оказав сопротивления. Стоило Хью Армитаджу положить на нее глаз, как она готова была растаять в его объятьях. И не делала из этого секрета. «Росс, — почти что сказала она, — этот прекрасный молодой человек за мной ухаживает, и мне это нравится. Ничего не могу с собой поделать. Я собираюсь ему отдаться. Мне жаль наш дом, наших детей, нашего счастья, любви и доверия. Такая жалость. Но ничего не поделаешь. Прощай».

И всё остальное тоже — место в парламенте, окончательный разрыв с Джорджем и...

Росс допил бренди и налил еще.

А теперь Хью умер, а она ушла. Куда она делась, черт побери? Может, она и не вернется. Может, это и к лучшему. Он сам справится с детьми, а Бетси-Мария и Джейн Гимлетт займутся домом. Пусть катится к черту. Зря он вытащил ее из канавы и превратил в мнимую леди.

Росс прикончил второй бокал. Он чувствовал себя усталым, как никогда прежде. День выдался утомительным: фарс с выборами, идиотский помпезный обед. Он ел мало и теперь проголодался, но всё же не стал ужинать. Ему не хотелось ничего делать.

Допив второй бокал, Росс услышал шаги у двери.

Ее лицо было пепельно-серым, волосы всклокочены, как будто поднялся ветер. Они уставились друг на друга. Демельза бросила плащ на кресло, но тот медленно сполз на пол, как змея. Она опустила взгляд на плащ.

— Росс, — безучастно произнесла Демельза. — прости. Я надеялась вернуться раньше тебя.

— Где ты была?

Демельза нагнулась, чтобы подобрать плащ, и неспешно его разгладила.

— Ты ужинал?

— Нет.

— Я скажу Джейн.

— Я не хочу есть.

Через мгновение она тряхнула головой, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Ты знаешь?

— О Хью? Да. Я виделся с Фалмутом в Труро.

Демельза тихо опустилась в кресло, положив плащ на колени.

— Это случилось прошлой ночью.

— Да.

Она приложила ладони к щекам и уставилась в пустоту, как будто заблудилась.

— Демельза, где ты была?

— Что? Сейчас? Я... ходила к Кэролайн.

— Ясно...

Это не так уж плохо, подумалось Россу.

— Ты шла пешком?

— Да... Надо было чем-то себя занять... И ходьба... это помогло.

Ее взгляд упал на бокал в руке Росса.

— Тебе бы тоже лучше выпить, — предложил он.

— Нет, — она опять покачала головой. — Не думаю. Мне только станет хуже.

За окном в темноте заухала сова.

— Это был долгий путь. Тебе надо что-нибудь выпить или перекусить.

— Нет... благодарю, Росс. Но я... я вышла в неподходящей обуви. Забыла переобуться.

Он увидел, что Демельза в домашних туфлях. Они были исцарапаны, а на одной сломан каблук.

Он плеснул себе еще бренди.

— Я пошла к Кэролайн только потому... потому как решила, что она поймет мои чувства. Как... как... Она такая...

— И она поняла?

— Мне кажется, да.

Демельза поежилась.

Росс пошевелил дымящиеся в камине угли, и медленно занялось синеватое пламя.

— Хорошо провел день в Труро? — спросила Демельза.

— Так себе.

— Где ты виделся с лордом Фалмутом?

— Он был на встрече.

— Он выглядел расстроенным?

— Да, очень.

— Такая утрата.

— Возможно, если бы Дуайт продолжил...

— Нет. По крайней мере, он сам так сказал. Может, от скромности.

— Дуайт был там, когда ты разговаривала с Кэролайн?

— Нет. Нет.

Росс посмотрел на жену, подошел к буфету под старой книжной полкой, где Демельза когда-то пряталась от своего отца, и достал пару полотняных туфель без каблука, которые она иногда носила на пляже. Он отдал их Демельзе.

— Вот, — сказал он, опустился на колени, снял с нее туфли и надел новые. Ее чулки были в дырах, на ногах ссадины и пятна крови.

— Тебе надо бы помыть ноги, — сказал он.

— Ох, Росс...

Демельза положила руки ему на плечи, но он встал, и ее руки снова упали на колени.

— Скот плохо продается, — сказал Росс. — Люди пытаются избавиться на зиму от тощих коров, и никто не желает покупать.

— Да...

Снова повисла долгая пауза.

— Сегодня приходила малютка Тренеглосов, — сказала Демельза, — чтобы пригласить Джереми на праздник. У нее всё лицо в оспинах. Они делают притирания настоем из прокисших яблок, но это, похоже, не помогает.

Росс не ответил.

— Я... Мне нужно было с кем-то поговорить, вот я и пошла к Кэролайн. Хотя мы с ней такие разные, но ближе у меня никого нет, в смысле друга.

— Кроме меня.

— Ох, Росс.

Она расплакалась.

— Но разве это не так? Разве это было не так до сих пор?

— Было. Это и сейчас так. Ты... я всегда с тобой разговариваю, без утайки. Никто и никогда не был мне так близок. Никогда. Но насчет этого...