Честная игра (ЛП) - Страница 57

Широкая полоса белоснежных с серебряными кончиками рогов возвышалась над его головой подобно короне, которая была не совсем человеческой. Глаза и рот правильной формы, но остальная часть лица более резкая, удлиненная в странно изящной манере.

Была такая красота в странной симметрии его черт, красота, ничуть не пострадавшая от его серебристой кожи. Не кожи, хотя она тоже была бледной. Вся верхняя часть его тела, включая лицо, была покрыта короткой серебристо-белой шерстью, которая отражала свет. Его волосы были трех оттенков серого и ниспадали каскадом до основания рогов, лежали на его чрезвычайно мускулистых плечах прядями, похожими на капли расплавленного воска.

Он был огромным. Он не смог бы поместиться в обычном доме. Если дядя Трэвис был шести футов ростом, но Бенедикт был вдвое выше, не считая его рогов.

Его одежда растаяла, и Анна подумала, что он, вероятно, не изменился, а просто утратил контроль над очарованием, которое все фейри могли использовать, чтобы выглядеть как люди. Но его плечи, грудь и живот были покрыты серебристой броней, которая напомнила ей панцирь броненосца. Это была не одежда, а часть его кожи.

От груди вниз копна серебристых волос становилась длиннее, гуще и завивалась, как шкура буйвола. Они покрывали его бедра, и кое-где из-под них выглядывали гениталии. Его ноги были сложены как задние лапы буйвола или оленя, хотя размером больше напоминали жирафа, которого в детстве она видела в зоопарке Брукфилда.

На его коленях шкура темнела до стального серого цвета и стала длиннее, как волосы — так говорила помешанная на лошадях подруга Анны из третьего класса.

Он стоял на паре двупалых копыт, как лось. Бенедикт откинул голову назад, задрав нос к потолку, взмахнув рогами, и нервно поднял одну ногу. Потом опустил ее и понурил голову. Он топтался на месте, издавая глухие звуки по деревянному полу и оставляя следы на полированной поверхности.

— Он просто напуган, — сказал Хойтер, лениво растягивая слова на техасский манер. — Там никого нет. Они глупые.

Анна не слышала, как подъехала машина, и не почувствовала никакого запаха. Хотя дверь сарая была закрыта, и она не могла хорошо уловить запах чего-либо за его пределами. Тем не менее, она подозревала, что Лес Хойтер был прав. Она знала, что никто не мог догадаться о причастности Хойтера к убийствам.

Бенедикт вскинул голову и издал вызывающий рев, который она слышала раньше. Ему никто не ответил, были слышны только отдаленные звуки машин и шелест ветра в листьях.

Но Анна тоже чувствовала ощущение надвигающейся гибели, как будто она стоит на железнодорожных путях и чувствует, как рельсы начинают вибрировать, прежде чем она услышит поезд. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что это за чувство. Она была уверена, что Чарльз не сможет ее найти.

Он не прошел через дверь. Он проломил стены, как таран. Старые бревна два на двенадцать прогнулись перед ним, как листья травы, и разлетелись облаком щепок. Чарльз поймал ее взгляд, оглядел комнату, а затем сосредоточился на Бенедикте.

Рыжий волк опустил голову и зарычал, звук был таким громким, что пол клетки завибрировал.

Рогатый лорд потряс своими огромными рогами и взревел, бросаясь вперед, несмотря на ужас, который Анна чувствовала в его запахе. Чарльз подождал мгновение, а затем отодвинулся ровно настолько, чтобы убраться с его пути. Копыта фейри заскользили на твердом, гладком полу, и он врезался в зеркало, разбив его на осколки.

— Лес, принеси мой «Глок», — рявкнул дядя Трэвис. — Он все еще заряжен серебряными пулями.

Хойтер вытащил свой пистолет, но все еще слушаясь своего дядю, побежал в офис. Это означало, что он пока не будет стрелять в Чарльза, но передышка продлится недолго.

Анна ничего не могла поделать, застряв в клетке. У Чарльза был сильным, но серебро действовало на него сильнее, чем на большинство оборотней. Она не могла позволить им застрелить его.

Она должна была что-то сделать.

Анна просунула голову сквозь посеребренные прутья и попыталась освободиться, вонзив когти в деревянное дно клетки для опоры. Она была меньше большинства оборотней, так что, возможно, ей удастся выбраться, или, возможно, решетки прогнуться, потому что она сделает всевозможное, чтобы защитить свою пару. Серебро жгло даже сквозь густую шерсть, но она проигнорировала это и продолжала давить, наблюдая, как ее пара сражается с чудовищным фейри.

Чарльз прыгнул, когда Бенедикт пронесся мимо, на мгновение приземлившись на спину рогатого лорда, а затем соскочил, прежде чем снова повернуться лицом к своей добыче. Все произошло так быстро, кровь хлынула из длинной раны на шее Бенедикта. Черная артериальная кровь брызнула в разные стороны.

Хойтер добрался до офиса, и Анна почувствовала, как прутья подались под ее плечами. Она сильнее рванулась. Дядя Трэвис схватил остатки копья и, размахнувшись как бейсбольной битой, ударил ее по морде. Ее голова ударилась в решетку.

Помня о битве Чарльза, и не желая отвлекать его, Анна не издала ни звука, просто продолжала бороться.

Чарльз пересек комнату тем же зигзагообразным движением, которое она видела во время охоты на лося. Он не спешил, но пересек пространство за рекордно короткое время. На этот раз он раскроил лицо рогатого лорда своими клыками.

Порез на шее Бенедикта сбоку уже перестал кровоточить. Но добрая половина его серебристого тела была багровой от запекшейся крови. Он пошатнулся и потянулся обеими руками к лицу. Чарльз полностью выбил один глаз и рассек нос фейри.

Это мешало Бенедикту сопротивляться. Анна была почти уверена, что у нее сломан нос, и это причиняло боль, перед глазами плясали темные пятна, тело дрожало. Затем Хойтер вышел из офиса со вторым пистолетом, и ее перестало все волновать, кроме как выбраться, чтобы помешать им застрелить Чарльза. При последнем рывке брусья сдвинулись, но дядя Трэвис ударил ее снова.

Анна извивалась изо всех сил, и пол слегка прогнулся под когтями ее задних лап. Этого было слишком мало, слишком поздно. Рыжий волк медленно двинулся вперед примерно в пятнадцати футах от Бенедикта, дав Хойтеру идеальный момент.

Хойтер остановился и сунул свой пистолет в кобуру. Он должен был поторопиться с выстрелом, и нажал на курок сразу после выпада Чарльза.

Звук отвлек внимание старика от Анны.

— Лес, тащи сюда свою тощую задницу и отдай мне мой пистолет! Ты не сможешь попасть в широкую стену сарая. Шевелись. Мой дедушка был быстрее тебя, когда ему было восемьдесят шесть.

Вместо того, чтобы попытаться выстрелить во второй раз, Хойтер побежал обратно к Трэвису, доказывая Анне, что он не альфа, каким себя считал.

Брусья подались еще немного, и она скользнула вперед — и Трэвис ударил ее снова, точно в то же место на носу, куда он ударил ее в первый раз.

Чарльз знал, что выигрывает. Он не знал, почему Бенедикт Хойтер не стал невидимым, возможно, он был слишком напуган, чтобы сделать это. Чарльз не собирался жаловаться. Рогатый лорд исцелялся быстрее оборотня, но от потери крови фейри стал более медленным и неуклюжим.

Пол был слишком скользким — это была танцплощадка, и Чарльз чувствовал запах воска на ней. Однако фейри скользил сильнее него, так что на самом деле это не было серьезной проблемой, пока он не ошибется. Он также предпочел бы, чтобы двое других злодеев не разгуливали на свободе с заряженными серебром пистолетами, пока он сражается с фейри, но они были людьми, и братец волк не принимал их за угрозу. Но выигрывал он или нет, Чарльз должен был удерживать свое внимание на фейри. Медленней и более неуклюжий, но он был достаточно быстр и смертоносен со своими рогами. Он один раз попал рогами Чарльзу в плечо, когда он вцепился фейри в горло, и рана причиняла боль. Кончики его рогов не просто выглядели серебряными, они были серебряными.

Вторым правилом любого затяжного боя было деморализовать своего противника. Фейри поначалу боялся его. Удар в лицо Бенедикта Хойтера не был смертельным, но потерять глаз было страшно, а существа с рогами и копытами были трусливыми. Как говорили ученые, у них преобладал инстинкт борись ил беги. Все волки были бойцами, а существа вроде Бенедикта — беглецами. Паника делает людей глупыми, а поскольку Бенедикт и так был идиотом, насколько мог судить Чарльз, паника только улучшит ситуацию.