Честер. Любви в небе не место (СИ) - Страница 23

— И я рад тебя видеть, — Бен уселся напротив, утирая пострадавший нос.

Аристократ ответил запущенной лапой. Бен едва поймал.

— Убирайся! — Флемит соскочил с кресла и по привычке подошёл к окну, но заметив там не исчезавшее кольцо военных, поспешил отойти. — Что ты здесь забыл?

Последняя фраза аристократа прозвучала совсем тихо. Он опёрся на рабочий стол, скрестил руки на груди и пристально уставился на южанина. Только теперь Бен заметил. Как сильно изменился за эти дни Флемит. Лицо осунулось, скулы обострились, под глазами залегли чёрные полумесяцы. На губах зияли запечённые ссадины, через накинутую рубашку просматривались множественные раны и синяки. Южанин оторопел, так что медлил с ответом. Флемит перехватил недоумения гостя, закатал один из рукавов и продемонстрировал ушибы.

— Пресечение неоднократных попыток к бегству, — брюнет кивнул в сторону окна. — Этой Солдатне нельзя бить первой, но, как видишь, я не лишаю её права ответа. Говори, что тебе нужно и проваливай!

Бен, наконец, немного расслабился.

— Что-то ты не особо стараешься. В прошлый раз, когда я оставил тебя на военной базе сборов, ты слишком быстро освободился и в считанные часы прибыл в столицу, а сейчас — мешкаешь?

— Намекаешь, что я не могу выбраться из собственного дома?

Бен закинул ногу на ногу и положил обе руки на подлокотники.

— Говорю, что ты мешкаешь, — южанин прикрыл глаза. — Слишком долго.

Послышался удар кулака по столу, затем быстрые шаги в направлении выхода и скрип двери.

— Убирайся отсюда, сейчас же!

— Без двух дней будет неделя, как ты копаешься.

— ВОН!

— Даже Чес оказалась куда проворнее, и имела несколько тайных выходов из своей комнатушки в жилом корпусе, а ты и в собственном имении не додумался даже одного сделать.

В мгновение ока Флем оказался перед Беном, схватил его за грудки и приподнял из кресла, несмотря на колоссальную разницу в весе.

— Не упоминай даже её имя!

Глаза аристократа налились ярость, показался оскал, руки затряслись от переполнявшей мужчину злости. Он отпустил южанина, и тот рухнул обратно в кресло.

— Ты о каком имени? О вымышленном? Или о настоящем? Честер это какое? Упс, кажется, оно тоже поддельное.

Флемит замахнулся и хотел нанести удар, но Бен перехватил кулак аристократа, поймав так же, как и брошенную до это лампу.

— Твоя одержимость этой девчонкой превращает тебя в слепца и идиота!

— Она не какая-то там девчонка, она моя жена! — Взревел Флемит.

— Да? Жена? И где же сейчас твоя жена?! А? Как Вам двоим начало медового месяца? Нравится?

— Я выпотрошу твою тушу и вывешу, как флаг!

— Или где же твои аристократы? Прислушались ли они к одному из своих? Сколько поддержало тебя в том зале? Напыщенные индюки стояли и смотрели. Никто даже не пикнул!

— Как и ты, тварь!

— Что мне следовало сделать? Перебить всю охрану, всадить пулю в лоб главе, занять его место и даровать Честер свободу?

— Как минимум!

Разговор шёл на повышенных тонах, Флемит, кричал, как и Бенджамин, но вот только у аристократа на глаза всё больше наворачивались слёзы. Флемит не смог остановить Мию перед гонкой, уберечь её от Бена в госпитале и защитить от главы муниципалитета. Даже сейчас все планы по вызволению закачивались на потасовках с кольцом охраны.

— Как минимум, — повторил он уже сквозь слёзы, несмотря на то, что не позволял тем покидать глазницы. — Я даже не знаю где она что с ней. А я…а я ничего, понимаешь, ничего не могу сделать!

— Чес сбежала.

— Что? — Флемит не расслышал сперва или не смог поверить. От отшатнулся от гостя и рухнул на пол.

— Честер сбежала из заключения. В столице объявлен розыск. Подключены все структуры. В портах и на вокзалах патрули, на дорогах блокпосты.

Глаза аристократа лихорадочно забегали по сторонам, нижняя губа затряслась. Он вцепился пальцами в волосы и стал покачиваться взад-вперёд. Затем резко остановился и медленно вопросительно, осторожно посмотрел на Бена. Тот, продолжал неподвижно сидеть в кресле. Громила закрыл веки и тяжело вздохнул, подтверждая немое предположение Флемита о личности, организовавшей побег.

— В ту же ночь, как прибыла в столицу.

— С ней всё в порядке? — Округлившиеся глаза Флемита в обрамлении последствий бессонных ночей выглядели угрожающе.

Бен потёр переносицу.

— С ней всё в порядке? — Флемит повторил вопрос, тоном, требующим незамедлительного ответа.

— Сразу после инцидента за мной приставили слежку. Лишь мне удалось скинуть хвост, я пришёл на квартиру, где велел Чес ждать меня. Её там не было…

Бен вновь тяжело вздохнул. Он чувствовал, как рядом готов взорваться вулкан-Флемит, и поспешил добавить:

— Точнее, она была там, заходила. Забрала вещи и еду. А затем исчезал.

— Идиот! — Флемит вскочил и забегал по комнате, попеременно прикладывая то одну, то вторую руку ко лбу, словно у него температура. — Как можно было… Агр! Ты оставил её одну в этой клетке с тиграми?! Ты представляешь, что будет, когда её найдут?

— Не найдут!

— С чего такая уверенность?

— Я глава поисковых операций. Её не найдут.

— Да ты, — Флемит не договорил, подошёл вплотную к Бену, опустил голову на один уровень с головой сидящего, только чуть скосив свою на бок, и посмотрел в глаза. — Знаешь, знаешь сколько этих проныр, желающих выслужиться перед нашим царьком? Им без разницы, начальник, не начальник, они через головы перешагивать будут, лишь бы их мундир муниципалитетским дерьмом отметили.

— Поэтому, Флем, мы должны найти её как можно скорее.

Шесть месяцев спустя.

Старик Брук заварил себе крепкого чаю и вышел на улицу, ко входу своей мастерской. Он присел на покосившийся стульчик, как делал уже на протяжении четырёх десятков лет, глубоко вдохнул и приступил к чайной церемонии. Холодный, не успевший ещё прогреться после зимы, воздух бодрил. Но старик Брук не считал такие мелочи достаточными, чтобы нарушать многолетнюю традицию. Колокольчик входной двери звякнул и к сидящему старику присоединилась ещё одна вышедшая из дома фигура. В руках второго, как и в руках старика, имелась кружка обжигающего напитка.

— Вот, ведь, хлюст, — рот старика растянулся в улыбке, демонстрируя неполный комплект зубов.

Хозяин мастерской слегка стукнул по подставленной кружке непрошенного компаньона. Оба сделали глоток.

— Солнце ещё не успело взойти, а он уже выполз! — Затарахтел старик. — Тоже мне! Чаёвчинать ему ни свет, ни заря захотелось! Или, ты, бесстыдник, на хозяйское место захотел?

Вместе со словами Брука, стул под ним заскрипел и покосился. Если бы не компаньон, вовремя подхвативший под руку, старик бы уже лежал на тротуарной плитке.

— У! Вражина! — Обозлился хозяин то ли на пролитый чай, то ли на спасителя.

На что второй только рассмеялся, ещё больше раззадорив старика.

— Ну, ты смотри у меня! — Пригрозил старик своим костлявым, измазанным в несмывающемся уже с годами масле пальцем. — Что кичишься?! Я-то твои эти янтарные зеньки повыкорыриваю, да вон, в антикварную лавку сдам! А коли не примут, так выкину, будешь ещё мне тут! Допивай уже свой чай, пройдоха, да за работу! Или что, мне, старику, прикажешь под эти летающие развалины лезть!

— Они временно нелетающие, — шутливо ударилось в спину заходящего в дом старика.

— Ай, поганец! Ну, поганец! Ты посмотри! — Забурчал старик Брук и прибавил ходу. — Четыре десятка лет работал — и ничего! А тут свалился этот шалопай на голову! Выгоню! Непременно выгоню! Вот откуда пришёл, пусть туда и уходит! Держать этого лодыря ещё тут!

Постепенно брань старика затерялась в стенах мастерской, как и он сам. Оставшийся на улице человек допил свой чай, улыбнулся, наполнил грудь морозным воздухом и побежал догонять ворчуна. Постоит такая тёплая погода ещё день-два, и каждый второй житель столицы непременно захочет прокатиться на ветране, а эти ветраны ещё нужно было починить. Так что у мастерской старика Брука было дел невпроворот.