Честер. Любви в небе не место (СИ) - Страница 21

— Вот же ж! — Горестно воскликнула пленница и со всей силы дёрнула запястьем, сколько не проверяя надёжность пут, а показывая свою досаду. — Раз я здесь, значит, ничего не вышло… Я не смогла одержать победу.

— Как сказать, — отозвался Бен. — Ты осталась жива, а это уже можно назвать победой.

Девушка громко выдохнула и опустила голову на подушку. Секунду и она снова подорвалась, как ошпаренная:

— Что с моим ветраном?

Бен молчал. Он не знал, что сказать, его хватило лишь на:

— Сожалею.

По комнате пронёсся вопль. Потом девушка выругалась и несколько раз уларила подушку затылком.

— Я здесь, а не в камере. Почему? Или, — девушка посмотрела в окно и ухмыльнулась, — меня казнят с рассветом?

Бен встал и подошёл к окну, рассматривая что-то вдалеке. Для света лампы он стался по-прежнему недосягаем. Девушка проследила за его передвижением.

— Я доставлю тебя в столицу. Дальше будет суд, а там и решиться твоя судьба.

Спина южанина оставалась широкой и не давала больше пояснений.

— В столицу? Повезёшь меня, как диковинного зверька, в клетке по зажиточным кварталам? Не забудь транспарант: «Я поймал Честера». И за показы потом денег бери побольше, я ведь не просто ночной гонщик, а лучший! — Девушка засмеялась. — Ещё и аристократка.

Бен никак не отреагировал, продолжив стоять спиной. Лишь на последней фразе он слегка дёрнул плечом, то ли от ночной прохлады, то ли от отвращения. Несколько минут оба собеседника молчали.

— На посадочной полосе, — голос пленницы зазвучал сдавленно и тихо. Стоило Бену вспомнить окончание гонки, по телу прошлась огненная волна. — У финиша стоял Флемит. Его задело? На аудиенции у главы он выглядел не лучшим образом.

— Флем в норме.

— Где он?

— В семейном имении.

Девушка медленно закрыла глаза. Несколько минут она снова лежала молча и неподвижно, Бен едва слышал её дыхание.

— Скажи, всё, что произошло, всё было частью плана? Подстроено?

— Разве у тебя остались какие-либо сомнения на этот счёт?

— Нет, уже никаких.

— Чуйка Флема сработала ещё там, при первой встрече, в ангаре, когда ты вылетела на него из ящика с инструментами. Стоило присмотреться к тебе поближе, как ты сама выдала себя.

— Да уж, — ещё один тяжёлый вздох. — Зачем тогда вы тянули до последнего? У вас было столько шансов схватить меня раньше.

— Безусловно. Но мы решили понаблюдать, собрать данные, доказательства. Нам ещё предстоит распутать весь сплетённый тобой клубок.

Девушка прыснула.

— Клубок?! Вы слишком преувеличиваете. Никакого клубка не было и нет!

— В самом деле? Тогда расскажи мне, Честер, как неприметная девчушка без связей и ухищрений превратилась в грозу ночных гонок?

Бен развернулся кпленнице, но она по-прежнему не могла рассмотреть его лица.

— Талант и упорство. Слышал о таком? — Голос был пропитан сарказмом.

— А как же! Слышал.

— Конечно, Вы все о таком лишь наслышаны.

Бен не ответил на выпад девушки и уже собрался уходить, но у двери остановился.

— Скажи. Чего тебе не хватало? У тебя же всё было для обычной жизни! Родословная, содержание, даже должность. Почему тебя так не устраивала жизнь обычного человека?

Смех девушки рассёк воздух. Он сотрясал комнату, то переходя в истерический, то возвращаясь к нормальному. Бен ждал.

— Обычный человек? Я?! Жить простой жизнью?! — За смехом Бен с трудом разбирал фразы. — Уж прости, но ты ни черта не знаешь!

Девушка продолжила смеяться так, что на глазах выступили слёзы, а голос захрипел. Бен лишь покачал головой и вышел из комнаты.

С наступлением рассвета южанин отвёз пойманного преступника в столицу. Ранне он не сомневался ни на секунду и даже где-то в глубине души был горд и счастлив. Только эта гордость закончилась, когда здоровяк открыл двери того небольшого зала с колоннами.

Ночь выдалась прохладной. Единственным спасением от влажных и холодных каменных стен было место у маленького зарешеченного окна. Периодически ветер приносил туда тепло, которое отдавали нагретые за весь день каменные плиты небольшой площадки в тюремном дворе. Время ползло улиткой, сон не приходил. Сменяясь, стражники проверяли пленницу каждые пол часа, и это стало единственным развлечением для Честер. Именно в момент их появления в камере девушка выныривала из океана собственных мыслей, сизая дымка около глаз рассеивалась, а тело вспоминало о наличии позвоночника. Часть Мии Робекк даже в такой ситуации хотела держать марку. Ведь при свете дня, когда ещё можно было рассмотреть лица, в глазах стражников не было ни злости, ни отвращения, но интерес и сочувствие, а местами перерастающее в восхищение. Однако, всякий раз, как те покидали камеру, а щеколда скрежетала, задвигаясь с обратной стороны, тайфун отчаяния накрывал девушку с ещё большей силой. Могло ли всё сложиться иначе? Был ли хоть один шанс на иной исход? Ожидал ли Честер другой конец? Конечно же нет. Рано или поздно всё должно было произойти так, как произошло сейчас.

Девушка опёрлась спиной на холодный камень стен, поджала замёрзшие пальцы ног, и поёжилась. Из окна вместо тепла заструилась ночная прохлада. Честер совсем отвыкла, какого это — ночевать на улицах и с замиранием сердца ждать солнечных лучей. Но сейчас восход принесёт не только тепло. С рассветом временная передержка в камере закончится, и суд вынесет решение о дальнейшей судьбе гонщика. Оно бы и так для Мии Роббек стало не из лучших. Но после вскрытия информации о краже имени, надежда на иммунитет аристократов испарилась. Судьи, явно, не пойдут ни на какие послабления, а после конфликта с Флемитом, тем более. Флемит…. Эхо тяжёлого вздоха, отразившее от стен, даже сперва напугало. Хотя теперь, скорее всего, оно будет единственным собеседником девушки на оставшуюся жизнь. Если. Конечно. После утреннего решения, её жизни позволено будет продолжиться.

За дверью послышался шум. Для обычной возни служащих было слишком громко, а для пересменки — ещё рано. Девушка шмыгнула к двери, прислушиваясь. Шум приближался к месту её заточения. Почуяв неладное, девушка затаилась в углу. И сразу за этим щеколда скрипнула, а в камеру шагнуло тёмное нечто. Узкой полоски луны не хватало, чтобы осветить полуподвальное помещение камеры. И даже привыкшие к темноте глаза девушки не смогли ничего толком различить. Нечто стало шарить по стенам с невероятной скоростью. Девушка не смогла быстро отреагировать, и оно настигло её в том углу. У неведомого оказались вполне обычные человеческие руки, которые намертво вцепились в девушку и поволокли её прочь из камеры. Что происходит? С одной стороны, девушка сопротивлялась, но с другой, приняла это за отличную возможность сбежать. Вели бы её на казнь, было бы больше церемоний. А так — слишком тихо. Или её и решили незаметно убрать? Девушка завопила и попыталась вырваться. Палач или спаситель шикнул, призывая к тишине. А затем для пущей верности заткнул девушке рот ладонью, и последовал дальше, наверх, на поверхность. В коридорах темно. Ни один светильник не работал, но палачу это не мешало. Он двигался так, словно знал каждый ход, каждую зазубрину наизусть. Девушка решила подождать, когда она с палачом окажутся снаружи, чтобы сбить стальную хватку его тисков. Наконец, вдали показалась открытая дверь, ведущая в тюремный двор. Но в трёх шагах от выхода незнакомец внезапно замер, затем засеменил назад и прижался к стене. Ещё крепче он прижал к стене девушку, словно желая, чтобы та стала её частью. Со двора донеслась речь, а потом в просвете проплыли две фигуры в военной форме. Незнакомец ждал. Девушка хотела рассмотреть палача, но освещения всё равно не хватало. Улавливались лишь очертания его внушительной и мускулистой фигуры. Теперь не осталось сомнений, что палач всё же это мужчина, но чёрный балахон лишал других подсказок. Наконец, разговоры снаружи смолкли, и незнакомец продолжил движение. Преодолев дверной проём и оказавшись на улице, он начал красться вдоль фасада тюремного здания, слегка шоркая спиной о выступающие части. Девушку он тащил за собой. На углу остановился, осмотрелся.