Честь и лукавство - Страница 12

– Несмотря на краткость нашего знакомства, я позволяю вам представить мне вашего друга.

Это была тирада, достойная Аннабеллы. Оба юноши уставились на меня с удивлением, а мистер Грей кисло произнес:

– Графиня Эмма Дэшвилл – барон Генри Морланд.

Барон наклонился, чтобы поцеловать мне руку, и это дало мне повод высвободить ее из-под руки мистера Грея. Очевидно, Морланд разгадал мой маневр или же достаточно хорошо знал мистера Грея, потому что тут же произнес:

– Счастлив познакомиться с вами, мадам. Не окажете ли вы мне любезность, подарив следующий танец?

Мистер Грей возмущенно воскликнул:

– Как ты прыток! Танец обещан мне.

– Не помню, чтобы я его вам обещала. Благодарю вас, сэр Морланд, и с удовольствием принимаю ваше предложение.

Отходя от помрачневшего мистера Грея под руку с бароном, я поборола искушение обернуться и еще раз взглянуть на его крысиную физиономию.

– Он, вероятно, надоел вам, сударыня? – спросил барон, когда мы заняли место среди танцующих.

– Не успел, вы спасли меня, – честно ответила я, радуясь, что барон хорош собой и прекрасно танцует.

Я могла считать, что мне повезло – танцевать первый же танец с таким изящным кавалером. Правда, я ничего не знала о нем и его репутации, но он, несомненно, был приятнее мистера Грея.

Потихоньку оглядывая зал, я заметила Аннабеллу, танцующую с приятным, но незнакомым мне мужчиной. Сестра мистера Колтри стояла в паре с мистером Греем, лицо которого выражало капризное недовольство. «Какая самоуверенность! Вот прекрасная пара для Аннабеллы», – подумалось мне.

После танца с бароном я еще танцевала, знакомилась с новыми людьми, главным образом джентльменами, в общем, действительно веселилась. При этом я не забывала обращать внимание на публику – кто как говорит, как одет, как себя ведет, мне нужно было еще многому учиться. Кроме того, я наблюдала и за Аннабеллой. Та имела огромный успех, многих здесь она знала по Лондону, другие желали ей представиться, и признанным до ее появления очаровательницам пришлось напрягать все силы, чтобы сохранить своих поклонников. Но шансы их таяли, а вокруг Аннабеллы собиралась толпа. Такое поведение вызывало шок у матрон и их дочек, однако придраться было не к чему – Аннабелла оставалась невозмутима и надменна, а рой мужчин вокруг нее только сгущался. Вскоре в поле ее зрения попал и барон Морланд, и она явно осталась недовольна, что мы с бароном протанцевали вместе целых три танца. Аннабелла поманила его нежнейшей улыбкой и попросила разыскать ее мантилью, которую наверняка затолкала куда-нибудь под кресло. Бедный барон отправился на поиски, и я уже не увидела его подле себя. Мне чуть было снова не пришлось терпеть внимание мистера Грея, но меня спасла Розмари, попросившая выйти с ней подышать свежим воздухом. В такой духоте и мне было не по себе, так что я охотно составила ей компанию.

В целом мой дебют оказался весьма удачен, тогда как батский дебют Аннабеллы являлся лишь очередным ее триумфом. Однако мы были одинаково довольны – она тем, что опять стала центром здешнего мирка, а я тем, что не оказалась на самой дальней его орбите. Розмари удалось найти себе поклонника – милого юношу в очках, который был слишком скромен, чтобы приблизиться к Аннабелле, и который, возможно, поэтому сумел рассмотреть ее сестрицу.

– Вижу, вам понравился барон Морланд, – заявила Аннабелла на следующий день, когда они с сестрой нанесли мне визит после завтрака.

Мы расположились в моей гостиной, где пили чай с неизменным тортом и обсуждали вчерашний бал. Правда, болтала главным образом Аннабелла. Мы с Розмари едва успевали вставить пару слов.

– Что же, он завидный жених, – она сделала ударение на слове «жених», – богат и из прекрасного рода, воспитан и изящен. Этой зимой он едва не сделал мне предложение, но герцог Фергюссон страшно приревновал меня…

– И это помешало барону? – спросила я, старательно изображая удивление, хотя на самом деле догадывалась, в чем тут дело.

Аннабелла наверняка имела виды на барона, но появившийся герцог показался ей более выгодной партией, и она оттолкнула Морланда. А герцог, очевидно, не торопился с предложением, и бедная мисс Гринхауз решила, что не мешало бы теперь вернуть барона.

Аннабелла не заметила моей иронии, ибо не верила в то, что кто-то может подтрунивать над НЕЙ, а потому спокойно ответила:

– Конечно, его бы это не остановило. Но я не хотела допустить дуэли и намекнула барону, что откажу ему, пойди он на решительный шаг. С отчаяния барон уехал к себе в поместье, и вот теперь он здесь. Наверняка потому, что узнал о моем приезде, – он терпеть не может Бат летом.

Против этого нечего было возразить, и разговор продолжался в том же духе.

В целом время потянулось приятно. Я видела своего мужа только за ужином, он активно лечился водами, а я развлекалась в большой компании, быстро собравшейся вокруг Аннабеллы. Прогулки, балы, пикники следовали один за другим, и я сознавала, что никогда еще не жила так радостно и безмятежно. Граф одобрял меня, но иногда в его глазах я видела ожидание, и это смущало меня.

Из всех окружающих мужчин мне более других нравился барон Морланд, я это хорошо сознавала, как и то, что, если бы мне было суждено в него влюбиться, это бы уже произошло. Кроме того, Аннабелла выделяла барона среди всех своих поклонников, все-таки вознамерившись превратить его в своего жениха. По моему мнению, Морланд был достаточно здравомыслящим, чтобы понимать, что такими звездами, как Аннабелла, лучше любоваться издалека. Однако устоять перед нею было нелегко, почти невозможно, когда она, уверенная в своей силе, нежно улыбалась или одаривала жгучим взглядом. Кроме того, барону пришла пора все же жениться, а ко мне его матримониальные планы никак относиться не могли. Так что мне удавалось поболтать или потанцевать с бароном, только когда Аннабелла отвлекалась на кого-то другого, но и это было равно приятно нам обоим (как бы мне не показаться самонадеянной девицей вроде Аннабеллы!).

Находясь постоянно в обществе молодых мужчин, я чувствовала в себе некоторое смятение. Раньше мне казалось, что стоит мне после почти затворнической жизни оказаться в светском кругу, я тут же влюблюсь в первого же встреченного молодого красавца, подарив ему весь нерастраченный пыл первой любви. Однако этого не произошло, и я не знала, гордиться ли мне своей рассудительностью, не позволяющей отдать сердце малознакомому и еще неизвестно, достойному ли человеку, или сомневаться в своей способности любить. В конце концов я решила, что на меня свалилось слишком много впечатлений и любовным переживаниям пока просто нет места в моей душе.

Три недели в Бате пролетели незаметно и так весело, как никогда в моей жизни. Уезжала я с сожалением, но чувствовала, что приобрела неоценимый опыт. Теперь мне не страшен сам лондонский свет, и такие красавицы, как Аннабелла, меня не пугали.

Расставались мы почти подругами – она так и не заподозрила, что я могу представлять для нее опасность, а внимание мужчин ко мне, как и к другим девушкам, самонадеянно считала лишь следствием своей холодности. К зимнему сезону в Бате она планировала прибыть замужней дамой. И вправду, ей исполнилось уже двадцать четыре года, красавица с прекрасным приданым, она должна была давно надеть на себя брачный венец. Этого до сих пор не произошло единственно по причине ее разборчивости. По крайней мере, так считала сама Аннабелла, да и ее маменька. Мне же казалось, что мисс Гринхауз не торопилась отдать свою руку (сердца у нее, скорее всего, и не было) еще и потому, что, будучи замужем, ей, возможно, придется выполнять требования ревнивого мужа и прекратить свое кокетство. С другой стороны, она, наверное, смогла бы подавить любого мужчину своей властностью и продолжать вести прежний образ жизни, недопустимый для замужней дамы. Возможно, поэтому восторженные поклонники не торопились предлагать ей свою руку и ограничивались сердцем.