Честь и бесчестье нации - Страница 118

А в польском плену царь Василий держался так достойно, что о нем говорили: "Лишенный венца, он стал честью России". Так сказать о Николае не было оснований ни после отречения, ни после смерти, хотя и мученической. А что уж сказать о том, кто после свержения стал рекламировать пиццу!

В плену Шуйский и умер. И вот спустя двадцать три года по договоренности с польским королем Владиславом останки бывшего царя перевезли в Москву. 10 июня 1635 года московский люд устремился к Дорогомиловскому монастырю навстречу гробу. Радзинский в беседе со Сванидзе по телевидению уверял, что 17 июля сего года вот так же и ленинградцы рванули в Пулковский аэропорт навстречу екатеринбургским останкам, что иные даже ползли на коленях. Однако на телеэкранах, увы, этих пронзительных картиночек не было. Знать, снова цензура залютовала… Гроб с останками Василия Шуйского, прожившего "бедственную, но не бесславную жизнь", установили в Успенском соборе Кремля. Там его и погребли. Свергнутого, но не отрекшегося…

Из славных деяний первого Романова ныне следует упомянуть еще и создание Приказа Большой казны, ведавшего налогами и всеми денежными средствами государства. Конечно, и тогда появились на Руси такие загадочные персонажи, как Починок и Борис Федоров, как Задорнов и Дубинин. Но если бы царю, как Ельцину, взбрело бы в голову поставить во главе этого Приказа даже одного из них, то и тогда, в отличие от дней нынешних, налоги поступали бы исправно, и Алла Пугачева не прикидывалась бы старенькой инвалидкой, живущей на пенсию. Почему? Да потому, подданные уважали царя (ну, не все, конечно) и побаивались власть. А ныне по телевидению даже, как это было 7 июля, в день похорон Льва Рохлина, на всю страну кричат: "Ельцин — убийца!" И на площади городов уже выходят танки, на броне которых вместо "За Родину! За Сталина!", как во время войны, теперь пишут: "Отдай заработанное, кремлевский скорпион!" И как вы, вечно веселый и хорошо упитанный Федоров, получите налог с мужественного танкиста Игоря Беляева, майора, который на девятый месяц неполучения денежного довольствия сел в танк (пока без боекомплекта) и двинул на главную площадь нижегородского городка. А все голодающее население приветствовало его, как некогда — участников штурма Берлина. И генеральный прокурор, как и главный военный, обречены при этом вести себя в интересах собственного выживания так тихо и скромно, как монахи Ипатьевского монастыря. А название-то городка сколь многозначительно: Новое Смолино. Новый Смольный! А со Смольного-то все и началось…

Особого внимания и благодарности потомков заслуживает еще и активное освоение Сибири при Михаиле Федоровиче. Если в год его воцарения власть России простиралась до Енисея, то при нем были заложены и выросли Якутск и Олекминск на Лене, Верхоянск на Яне, Нижнеколымск на Колыме. А русские первопроходцы дошли уже почти до Камчатки. И общая площадь русских владений за годы правления Михаила возросла на 4 миллиона квадратных верст.

Царствовал первый Романов 32 года и умер, когда ему было 48 лет. Первый президент России в этом возрасте только что пробился на должность завотделом строительства Свердловского обкома КПСС. А теперь уже почти четверть того романовского срока верховодит страной. И что же? Какие города возвел? Говорят, столь отменно благоустроил и украсил Грозный, что жители ходатайствуют о переименовании его в Ельцинбург. А живы ли еще Олекминск и Верхоянск? А главное вот: за годы правления первого президента территория страны сократилась больше, чем при первом Романове увеличилась: было 22,4 миллиона квадратных километров, стало 17, то есть уменьшилась на 5,4 миллиона. Да еще, по его же собственному признанию, "экономика развалена, предприятия разрушены, сельское хозяйство в полном загоне". В таких случаях идут в монастырь, тайно бегут из страны или стреляются. Вот, блин, какой широкий выбор!

… На погребении "екатеринбургских останков" присутствовал князь Николай Романович Романов. Его называют главой Дома. Корреспондент "Правды-5" Н. Волынский задал князю вопрос, хочет ли он встретиться с Ельциным. Тот ответил: "Очень хочу! При нем в России произошло очень много перемен. И я теперь хочу посмотреть Ельцину в глаза, чтобы понять, любит ли он вообще Россию". Понятное и законное желание. Действительно, видимо, для многих за границей не совсем еще ясно, любит ли Ельцин Родину, как любили ее Михаил Романов и Петр Великий или как любили ее Анна и Николай Кровавые. Но нам-то, живущим здесь, уже давно все предельно ясно.

Завтра. 1998. № 35. Сентябрь

Это было незабываемое зрелище. Едва ли, читатель, вы еще хоть раз в жизни увидите что-либо подобное. Спектаклю предшествовали важные события…

В начале весны безо всякого собеседования, предупреждения, уведомления, а своим обычным способом — под зад коленкой — точно так же, как до этого вышибал прежних одноразовых любимцев от известной мыслительницы Старовойтовой до генерала Куликова, — наш несравненный президент вышиб и самого премьера Черномырдина, на которого пять с половиной лет не мог нарадоваться. Как и все остальные любимцы, получившие под зад склеротической коленкой, Виктор Степанович не только ни слова не возразил, не воспротивился, не потребовал объяснений, но даже не посмел на лучезарном лике своем хотя бы выразить удивление: как же, мол, так? за что, благодетель? уж не я ли из кожи лез, чтобы тебе, аспид, потрафить? Правда, надо заметить, что, вылетая из своего кресла, он не лепетал, подобно Лившицу, слова восторга и благодарности о том, что вот, мол, шесть лет проработал рядом с великим человеком.

Впрочем, на сей раз президентушка соизволил дать объяснение очередному вышибону. Староват, говорит, стал мой друг Степаныч. Вот-вот шестьдесят стукнет, а ведь даже битюги, знаменитые русские тяжеловозы, не живут больше тридцати лет. Так что Витюша отбегал, отпрыгал, откуковал две лошадиные жизни. Пора на завалинку! Время в подкидного дурака с женой резаться… Надо выдвигать молодежь!

Как известно, Ельцин не затрудняет себя разнообразием как способов назначения на высокие посты, так и методов избавления от славных соратников. Вспомните, в свое время отыскал в "Коммунисте" какого-то Гайдара и посадил в кресло и. о. премьера. Потом из никому не ведомого Козырева сделал министра иностранных дел и т. д. И нельзя не удивиться прозорливости его каждого выбора! Действительно, допустим, Гайдар, казалось бы, примечателен только своей корпуленцией, а Козырев вообще ничем не примечателен, но вскоре выяснилось, что первый — выдающийся грабитель XX века, а второй — непревзойденный американский угодник. Как же было не взять их в свою команду, если именно эти цели перед ней и ставились: грабить родной народ и услаждать США. Я уж не говорю о такой кукле первого призыва, как Бурбулис, которого будущий отец народа разыскал на кафедре марксизма-ленинизма какого-то института в Свердловске. Этот вообще пустое место. Умеет только жестикулировать. Но и это пригодилось. Ельцин создал для него фантастическую должность с американским названием "государственный секретарь", дал ему кабинет в Кремле, и там он некоторое время весьма энергично и красиво жестикулировал, отвлекая людей от серьезных мыслей и дел.

Конечно, как правило, президент не сам находил таких замечательных соратников. В самом деле, откуда ему знать, скажем, что в кабинетах "Коммуниста" или в коридорах МИД таятся столь редкостные жемчужины ума. Ему эти жемчужины подбрасывали, подсовывали те, кто хорошо знал их.

И вот что особенно примечательно: каждая из этих говорящих кукол, как только Ельцин вытаскивал их из политического небытия и предлагал высочайший пост в стране, тотчас соглашалась его занять. Они делали это с легкостью и сиюминутной готовностью, с какой пятилетний сын гоголевского Манилова на вопрос отца: "Фемистоклюс, хочешь быть дипломатом?" — всегда отвечал: "Хочу!"