Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современ - Страница 247

695*

Испанский термин, буквально обозначающий «прокламация», и являющийся расхожим названием многократно происходивших в 19 веке в Испании военных переворотов, характерной чертой которых было распространение заговорщиками прокламаций с призывами присоединиться к ним, предшествующее собственно военному выступлению.

696

Воззвание «Полякам» Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича от 1 августа 1914 г. обещало начало «воскресения польского народа, братского примирения его с Великой Россией». «Русские войска, — говорилось в воззвании, — несут вам благую весть этого примирения. Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части польский народ! Да воссоединится он воедино под скипетром русского царя! Под скипетром этим возродится Польша, свободная в своей вере, в языке, в самоуправлении» (Русско- польские отношения в период мировой войны. М.; Л., 1926. С. 155). Туманные обещания манифеста были первоначально с удовлетворением восприняты не только русскими либеральными кругами, но и частью польских политических деятелей.

697

В полном составе (лат.)

698*

Фраза не окончена автором.

699

«Он с ума сошел, этот старик» (фр.).

700

См.: Тяжелые дни (Секретные заседания Совета министров 16 июля — 2 сентября 1915 года). Составлено А.Н.Яхонтовым,

бывшим помощником управляющего делами Совета министров на основании его записей в заседаниях по секретным вопросам // Архив русской революции. Берлин, 1926. Т. 18. С. 5 — 136.

701

На заседании Совета министров 21 августа 1915 г. большинство министров выступили против решения Николая II принять на себя верховное главнокомандование и заявили о своем несогласии работать с премьером И.Л.Горемыкиным. В коллективном письме министры предупреждали императора: принятие «Вами такого решения грозит, по нашему крайнему разумению, России, Вам и династии Вашей тяжелыми последствиями». Указывали они и на «коренное разномыслие между председателем Совета министров и нами в оценке происходящих внутри страны событий и в установлении образа действий правительства. Такое положение во всякое время недопустимо, в настоящие дни гибельно. Находясь в таких условиях, мы теряем веру в возможность с сознанием пользы служить Вам и Родине» (Архив русской революции. Берлин, 1926. Т. 18. С. 98).

702

Александра Федоровна в письме от 23 августа 1915 г. сообщала Николаю II о своем свидании с И.Л.Горемыкиным, который был «возмущен и в ужасе от письма министров <…> не находил слов для описания их поведения и говорил мне, что ему трудно председательствовать, зная, что все против него и его мыслей, но никогда не подумает подать в отставку, так как знает, что ты ему сказал бы, если бы таково было твое желание» (Переписка Николая и Александры Романовых. М.; Пг., 1923. Т. 3. С. 256).

703

Александра Федоровна в письме Николаю II от 24 августа 1915 г., размышляя о неизбежной отставке Горемыкина, который «не сможет оставаться, раз все против него», ломала голову, «кого взять в такое время, чтобы был достаточно энергичен? Военного министра на короткое время, — чтобы наказать их (я эту мысль не одобряю) — это будет похоже на диктатуру, так как он ничего не понимает во внутренних делах» (Переписка Николая и Александры Романовых. М.; Пг., 1923. Т. 3. С. 262).

704

Александра Федоровна призывала мужа «ударить кулаком по столу» на товарища министра внутренних дел, командира отдельного корпуса жандармов В.Ф. Джунковского, который обнародовал данные о развратном поведении Г.Е.Распутина (см.: Переписка Николая и Александры Романовых. М.; Пг., 1923. Т. 3. С. 236). В письме 12 сентября 1915 г. она наставляла мужа: «Все министры никуда не годятся… Им нужна твоя железная воля, которую ты им покажешь, не правда ли? Ты видишь результаты того, что взял все в свои руки. Сделай здесь то же самое, будь решителен, сделай им самый строгий выговор…» (Там же. С. 341).

705

Вполголоса (ит.).

706

Летом 1918 г. А.В.Кривошеин вынужден был, спасаясь от ареста, бежать из Москвы, где он занимал должность директора мануфактуры «Савва Морозов, сын и К°». В Екатеринодаре, а затем в Ростове-на-Дону Кривошеин возглавил политическую группу «Государственное объединение», которую в правительстве А.И.Деникина представлял Н.В.Савич. Сам Кривошеин держался в стороне (лишь в конце существования деникинского правительства в январе 1920 г. он был привлечен заведовать продовольствием тыла армии), не одобряя политики Деникина, лишенной, на его взгляд, позитивной программы.

П.Н.Врангель, сменив Деникина, привлек Кривошеина к работе. В апреле — мае 1920 г. Кривошеин был с дипломатической миссией в Париже. 18 июня 1920 г. он занял пост помощника главнокомандующего по гражданской части, то есть главы правительства, а 12 ноября 1920 г. на английском крейсере уплыл в Константинополь (см.: Кривошеин К.А. Александр Васильевич Кривошеин: Судьба российского реформатора. М., 1993. С. 231–255).

707

Готовясь к открытию думской сессии в июле 1915 г., кадеты, лишившиеся массовой поддержки, придерживались умеренной тактики и «для успокоения страны» даже отказались выставлять требование отставки И.Л.Горемыкина. Более требовательными в этот момент оказались прогрессисты, в заявлении которых 19 июля все внимание было сосредоточено на требовании создать ответственное перед Думой «правительство национальной обороны». Радикализм И.Н.Ефремова, представлявшего позицию группы Рябушинского — Коновалова, объяснялся некоторой эйфорией московских торгово-промышленных кругов, рассчитывавших извлечь политические дивиденды из обращения к ним правительства за помощью в деле налаживания военного производства (см.: Кризис самодержавия в России. 1895–1917. Л., 1984. С. 559–560).

708

Совещания бюро (называемого иногда также комитетом и президиумом) Прогрессивного блока происходили с августа 1915 г. по февраль 1916 г. на квартире председателя В.В.Меллера-Закомельского. Записи, сделанные П.Н.Милюковым во время этих заседаний, были опубликованы (см.: Прогрессивный блок в 1915–1917 гг. // Красный архив. 1932. № 1–3; 1933. № 4).

709

Речь П.Н.Милюкова в Государственной думе 1 ноября 1916 г. была посвящена обличению «темных сил», группирующихся у трона (см.: Государственная дума: Стенографические отчеты. Созыв IV. Сессия V. СПб., 1916. Стб. 35–48.). Перечисляя факты неудачных действий правительства, он в каждом случае адресовал слушателям риторический вопрос: «Что это — глупость или измена?» Центральное место речи, содержавшее намек на измену императрицы, было замаскировано цитатой из немецкой газеты. Говоря о назначении Б.В.Штюрмера, которого Милюков прямо обвинял в измене, председателем Совета министров, он процитировал «Neue Freie Presse»: «Это победа придворной партии, которая группируется около молодой императрицы» (Родзянко М.В. Падение империи // Архив русской революции. Берлин, 1926. Т. 17. С. 146). Слабость аргументов Милюкова была очевидна. В.Л.Бурцев прямо заявил: «Историческая речь, но она вся построена на лжи» (цит. по: Мельгунов С. На путях к дворцовому перевороту. Париж, 1931. С. 72). Позднее Милюков был вынужден признать несостоятельность своих обвинений. Сведения об «измене» он будто бы получил во время поездки в Швейцарию, где у него были «кое-какие связи с старой русской эмиграцией», «в этой среде были уверены, что русское правительство сносится с Германией через своих специальных агентов. На меня посыпался целый букет фактов — достоверных, сомнительных и неправдоподобных. Рассортировать их было нелегко. <…> Часть материала из Швейцарии я все же использовал для своей речи 1 ноября» (Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1990. Т. 2. С. 232).