Чертов нахал. Рождество (ЛП) - Страница 11

Зная, что он может в любую минуту вернуться, я пробегала старые статьи и сообщения на форумах так быстро, что у меня заболели глаза. Было очевидно, что Чэнс прославился в роли травмированного дебютанта и красавца, а не за что-либо еще. Я невольно почувствовала гордость за то, как он сумел повернуть эту неудачу себе на пользу. Прокручивая изображения, я наткнулась на фото, где он позировал на разных мероприятиях в компании какой-то привлекательной модели с копной светлых волос. Пайпер Рэмси. Внезапная волна – да нет, не волна – целый ураганный шквал ревности ударил мне прямо поддых.

Стук в окно заставил меня вздрогнуть. Я отбросила телефон, и он отлетел на водительское сиденье. Ну, ладно, сойдет. Пусть думает, что я просто кинула его туда.

– Опусти окно, я подам тебе кофе, – услышала я сквозь стекло голос Чэнса. Я взяла свой стаканчик, а Чэнс обошел машину и сел на водительское сиденье. – Что ты там рассматривала?

– М-м-м. Да ничего такого. Я просто…

Черт! Кажется, я влипла.

Чэнс взял телефон и, не оставив мне ни единого шанса на объяснения, прокрутил большим пальцем все фото. Затем он швырнул трубку на переднюю панель.

– Что ж, теперь ты видела все, не так ли?

– Да… и это… очень забавно.

Он сердито хмыкнул.

– Забавно?

– Да!

– Объясни-ка мне, Обри, что забавного в том, что вкалываешь всю жизнь ради одного-единственного момента, а потом видишь, как с первой же попытки все усилия превращаются в пепел? Что забавного в том, чтобы приобрести известность благодаря провалу, а не успеху? А знаешь ли ты, что действительно приятное было в нашем с тобой путешествии до этого момента? Ты не смотрела на меня как на того самого парня, которого знает каждая собака. Или думает, что знает. Теперь и ты так думаешь.

Вот черт. Я действительно расстроила его.

– Прости! Мне очень жаль, но я вовсе об этом не думала.

– О чем же ты тогда думала?

– Я думала, как замечательно, что ты смог так достойно держаться перед лицом невзгод и до сих пор продолжаешь делать себе имя благодаря своей внешности. Я думала о том, какой ты потрясающий, если тебя это действительно интересует.

Чэнс тяжело вздохнул и тихо сказал:

– Давай просто поедем.

Я чувствовала себя ужасно из-за того, что обидела и расстроила его. Несмотря на общедоступность Интернета, мне казалось, что я вторглась в его частную жизнь. Больше всего я переживала, что причинила Чэнсу боль, и эта боль отзывалась в моем сердце, хотела я признавать это или нет. А еще я понимала, что запала на него, и это меня пугало.

Неловкое молчание повисло в воздухе, и так продолжалось около часа. Чэнс убирал руки с руля только для того, чтобы покормить Эсмеральду-Снежинку темно-коричневой котлеткой из гамбургера, смоченной в «петушином» соусе. Даже козленку пришелся по душе этот соус.

В конце концов Чэнс нарушил молчание первым.

– Извини, что наехал на тебя.

– Все нормально. Мне правда очень жаль, что я так расстроила тебя.

– Возможно, на твоем месте я поступил бы так же. Просто… все это дерьмо в Интернете… полная ерунда. Так ты никогда не узнаешь, каков я на самом деле. Если тебя что-то интересует, просто спроси меня. Люди, которые размещают весь этот фотохлам, совершенно меня не знают.

– Мне кажется, что я знаю тебя настоящего.

– Возможно, ты действительно знаешь обо мне больше, чем многие другие. Я был самим собой с самого первого момента нашего знакомства. Даже если я веду себя мерзко, мне все равно очень комфортно рядом с тобой, а для меня это редкость.

И снова меня пронзило то самое, знакомое уже чувство.

– Я чувствую рядом с тобой то же самое и не понимаю почему. Просто я, действительно, рада, что наши пути пересеклись.

Он постучал пальцем по голове кивающей фигурки, прилепленной возле лобового стекла.

– Только представь… если бы ты никогда не взяла в руки мистера Обаму, кто знает, где бы мы оба были в данный момент? – Он указал на заднее сиденье. – А где бы сейчас был этот бедолага?

– Вероятно, валялся бы в обмороке на краю дороги.

Чэнс оглянулся на козленка.

– А вместо этого он уничтожает наши припасы и спит с нами в палатке. И я тут ни при чем. Это все твоя заслуга. – Чэнс искоса бросил на меня недвусмысленный взгляд и положил руку на мое колено, заставив вздрогнуть от пронзившего меня желания. – Знаешь, ты просто прелесть. У тебя доброе сердце. Этот придурок Гаррисон еще пожалеет когда-нибудь.

Когда он убрал руку, мне захотелось только одного – чтобы он сделал это снова. От его слов по спине побежали мурашки. Непередаваемое, неожиданное чувство ошеломило меня. Я не знала, как реагировать, поэтому включила радио. Группа «Бич Бойз» исполняла песню «Прекрасные вибрации».

– Послушай-ка! Они поют о тебе и твоей волшебной палочке, Принцесса.

Я прыснула, прикрыв рот рукой, и мы оба расхохотались. Наконец-то мы окончательно преодолели возникшее между нами напряжение, и на душе стало легче.

Несколько часов спустя после того, как мы отъехали от придорожного кафе, где останавливались на обед, Чэнс спросил:

– Ты спешишь попасть в Темекулу к определенному времени?

– Вообще-то я начну работать на новом месте не раньше следующей недели, а дом, который я сняла, уже полностью обставлен, так что мне нет особой нужды спешить. А что?

– Не возражаешь, если мы немного изменим маршрут и заедем до темноты в одно место?

– Конечно. Я полностью за. А что ты задумал? Куда мы едем?

– Туда, где есть отвесные скалы и глубокие пропасти. – Он подмигнул мне.

Ну что ж, ему удалось возбудить мое любопытство.

Мы припарковали машину в чудесном месте с видом на крутые скалистые склоны Большого каньона. Потрясающая красота этого чуда природы поражала воображение.

– Боже, Чэнс! Поверить не могу, почему мне самой не пришло в голову остановиться здесь. Ведь мне так всегда хотелось собственными глазами увидеть Большой каньон, но почему-то не дошло, что он расположен прямо на нашем пути. От этой красоты просто дух захватывает.

Я взглянула на Чэнса и увидела, что он смотрит на меня, а не на величественные скалы.

– Да. Действительно очень красивое зрелище, – тихо произнес он.

– Давай сделаем несколько фотографий.

Чэнс сделал селфи нашей парочки на фоне Большого каньона, а потом послал фото мне. Снимок получился великолепным. Солнечный свет делал синие глаза Чэнса еще ярче, и мы оба выглядели вполне счастливыми и умиротворенными. Я невольно пожелала, чтобы это мгновение длилось вечно и чтобы нам не надо было скоро отсюда уезжать.

Мы сидели, любуясь всполохами разнообразных оттенков красного, которыми заходящее солнце расцвечивало величественный пейзаж.

Чэнс внезапно произнес:

– Расскажи мне о своей семье.

– Моя мать живет в Чикаго. Она вовсе не приветствовала мою идею перебраться в Калифорнию, ведь я ее единственный ребенок. Правда, с тех пор как она снова вышла замуж, мне казалось, что она не так уж нуждается во мне. Отец умер через год после того, как я закончила юридический факультет, поэтому он, по крайней мере, видел, что я осуществила его мечту – стала юристом, как и он сам.

– Значит, это была его мечта, а вовсе не твоя, – с явным сочувствием заметил Чэнс.

– Ты угадал. Это не то, что я бы хотела сама.

– А о чем мечтаешь ты?

– Хочу быть счастливым и успешным человеком, но понятия не имею, что для меня на самом деле важно или как это осуществить. Я сейчас в подвешенном состоянии – такое ощущение, что я стою на распутье в преддверии каких-то больших перемен в жизни.

– Это не самое плохое состояние, поверь. Самое время обрести себя, особенно, если ничто тебя не связывает.

– Да, полагаю, ты прав.

– Кстати, похоже, что мы отпугнули этого козла Гарри навсегда.

Нашему громкому хохоту ответило звонкое эхо.

Я вытянула руки вверх, глядя в синее, бескрайнее небо.

– А знаешь что? Я сейчас абсолютно счастлива. Все, что сейчас происходит – это наше маленькое приключение, – радует мою душу.