Черт нас рассудит (СИ) - Страница 4

Внезапно среди всех этих обезумевших морд Максим увидел человека, выглядевшего совершенно спокойно. Тот тоже явно их заметил - и даже махнул рукой. А... Журналист даже его знал. Его звали Стив Хоу, он был журналистом из "Нью-Йорк Таймс". Только вот Хоу, вроде, писал о криминале и уличных происшествиях, а не о финансах. Ему ребята Смирнова иногда подкидывали денег, чтобы он не писал о том, о чём писать не стоит.

-- Привет, ребята! - Стив пробился к ним, его лицо озаряла нормальная американская оптимистическая улыбка.

-- И тебе привет. Что тут делаешь? Ты ведь, вроде, не в финансовом отделе?

-- Ха! Те, кто в этом отделе, сегодня ушли в глубокое подполье. Они боятся, что сейчас все эти придурки пойдут призывать их к ответу за их статьи, полные оптимизма. А теперь здесь уже моя работа. Пять сердечных приступов я уже зафиксировал. Последнего спекулянта вон только что в госпиталь отправили.

Стив жизнерадостно заржал. Как и все криминальщики, он был законченным циником, и, видимо, акций у него не имелось. Так что Стив мог веселиться.

-- Ладно, ребята, удачи! - Сказал Стив и растворился в пространстве.

-- Макс, ты думаешь, это именно то?

-- Похоже. Гляди на доски. Полный обвал.

-- Тогда надо доложить по команде.

Однако доложить оказалось непросто. Когда они покинули биржу, то обнаружили, что возле всех уличных телефонов кипели свалки, порой переходящие в мордобой. Все тоже куда-то и что-то хотели сообщить. Так что им пришлось пройти пешком несколько кварталов.

-- Как ты думаешь, а что дальше будет? - Спросил Эмиль.

-- Как что? Президент заявит, что это всего лишь временные трудности. Затем банки начнут просить у правительства денег, те им дадут. И получится нормальный вариант - тушение пожара керосином. Потому что банки, получив деньги, продолжат спекулировать бумажками. А дальше начнется самое интересное. А, вот я вижу свободный телефон. Отзвонимся - и домой. А то я там девку запер...

Вот это - для Мужчин!

Рюкзак и ледоруб.

И нет таких причин,

Чтоб не вступать в игру.

А есть такой закон -

Движение вперед.

И кто с ним незнаком

Навряд ли нас поймет

(Юрий Визбор)

Шаг. Ещё шаг. Я вырубил ботинком очередной след. Нет, ну вот на кой хрен мне было переться на этот Памир? Тяжело-то как...

Собственно, началось-то это три года назад. Я стал пропагандировать альпинизм. Причин было много. Альпинизм - это оборонный вид спорта. Я отлично знал, как наши солдатики про...бали Кавказские перевалы. По стенке, по которой поднялись ребята из дивизии "Эдельвейс", чтобы захватить Марухский перевал, я лично ходил. И даже их крюки видел.

Но дело-то даже не в этом. Альпинизм - один из самых благородных видов спорта. Тут основополагающий принцип: "Жизнь товарища ВСЕГДА дороже твоей"*. Так что среди альпинистов разных стран я видел разных людей, но вот жлобов среди них не было.

(* Тем, кто не врубается, что такое альпинистская этика, я очень рекомендую французский фильм "Смерть проводника", 1975, режиссер Жак Эрто. На мой взгляд, это единственный фильм, в котором правдиво показано, что такое альпинизм. И какие там люди.)

Ну, а мне тоже захотелось в горы.

Дела были веселые. Вот тут-то мне пришлось прогресствовать в полный рост. В этом мире не знали ни рюкзака Абалакова, ни обвязки Абалакова, да и ни хрена не знали. Разве что "будильник Абалакова". Даже палаток-памирок не знали*. Заодно мы подсуетились в смысле заработка для СССР. Про карабин "Ирбис" тут понятия не имели. Как, впрочем, и про карабин Абалакова. Я просто охренел - да с чем же местные ребята в горы ходили? Хорошо хоть ледоруб изобрели. Да и тут фигня вышла - попытались внедрить совершенное чудовище под названием айсбаль**. А уж ботинки, в которых ходили... В общем, в альпинизме мы оказались впереди планеты всей.

(* Альпинистская шутка. С именем великих альпинистов, братьев Абалаковых, связано много предметов снаряжения, которые были в ходу в массовом альпинизме аж до 80-х годов. Так вот, "будильник Абалакова" -- это выпить вечером пять кружек чая. В пять утра проснёшься точно.

Памирка - четрыхместная палатка, хотя шесть товарищей там тоже помещаются, а иногда бывало и больше. Главная её особенность - простота установления. Она устанавливается на двух стойках, которыми могут послужить и связанные попарно четыре ледоруба. Я вот лично ставлю "памирку", правда со стойками, а не с ледорубами, "в одну харю" за две минуты. А если кто подержит стойку - то за 40 секунд.

** Айсбаль. Предмет альпинистского снаряжения, типа ледоруба, но вместо "лопатки" у него скальный молоток. С точки зрения ГГ, как впрочем, и автора, идея явно неудачная. Бить крючья им тяжело, а вот "лопатка" ледоруба, отсутствующая у айсбаля, порой очень даже нужна.)

Ну, в общем, я ринулся развивать альпинизм. Поначалу было тяжело, всё-таки иное тело, да и не тренировался долго. Но мужик-то, в которого я попал, был тем ещё лосем. Так что все перегрузки я перенес более-менее спокойно. Ну, а дальше... Ведь что в альпинизме главное? Сила воли. Хочешь, не хочешь - иди! Ну, вот этого-то у меня хватало всегда. Так что я быстро освоился.

А дальше что? Для начала стали создавать альпинистские лагеря. Как водится в этом времени - по ведомствам. Так что первый лагерь, основанный в Домбайской поляне, так где в моём времени был "Алибек", принадлежал НКВД. А что тут такого? Ребята из этого ведомства, здоровые парни, тоже были не против на досуге побегать по горам.

А потом начались разные идеологические дела. Ну, к примеру, потащились на Эльбрус. Если вы там не были - то и не ходите. Подъем на эту вершину -- дико скучное дело. "Ишачка", как говорят альпинисты. То есть, тупо прешь вверх. И никаких тебе приключений на задницу -- вроде скал, ледников и прочего.

Но типа было надо. Тем более, что я как раз когда тащился на Эльбрус, вспомнил, что когда в 1942 на Кавказ приперлись фрицы, то у них была специальная команда эсесовских альпинистов из "Аненербе"*, которые потащились на эту гору, чтобы установить там какое-то особенное нацистское знамя. Хотя на самом-то Типа после этого дела у них пойдут хорошо. Дела хорошо у них не пошли, но уж пусть тут будет красное знамя.

А, ну ещё я привлек братьев Абалаковых. Впрочем, искать их не пришлось, они сами прибежали.

(*Вообще-то это совсем не так. На Эльбрус нацистское знамя подняли бойцы дивизии "Эдельвейс", которые к СС никакого отношения не имели. Просто из альпинистского куража. И Гитлер, который альпинистов не любил, был в бешенстве. Типа эти ипанутые скалолазы фигней занимаются вместо того, чтобы взять Закавказье. Но ГГ начитался в своем времени разных дурацких книжек.)

А вот я теперь пер в связке с Евгением Абалаковым через ледник. Горы - очень обманчивы. Вот, кажется - там уже вершина. А хрен вам! Это просто перегиб, за которым новый подъем. Шаг, ещё шаг. Нет, ну на хрена я в это ввязался? Я ведь в том мире никогда не бывал на таких высотах. Семь тысяч - это не хрен собачий. Но вот уж понесло. Когда составилась советско-германская научная экспедиция на Памир, то возникла мысль - а не подняться ли на самую высокую гору в этой местности? Вот и поперлись. Впрочем, тут я сам виноват. Ладно, что я общался с Лениным и Сталиным. Это всё фигня. Но для альпиниста - пойти в связке с самим Абалаковым! Тут устоять было невозможно. А эти братаны Абалаковы - полные отморозки. Им бы только в горы лазить. Вот и брательник Жени, Виталий, прется ниже в связке с таким же немецким отморозком -- Вилли Рикмерсом.

Но как это всё мерзко и гнусно! Ножки идти вообще не хотят. Дыхалка тоже уже ни к черту. А что делать? Шаг. Ещё шаг.