Черный властелин - Страница 4

Я начал медленно и глубоко дышать (майнд овер мэттер, тьфу, опять английский попёр, держим плоть в узде) и постарался в последний раз собрать всё, что я знаю о негусах. Негус нагаст – царь царей, совсем как у персов. Громкий титул им не сильно помог, но надо признать, что эфиопы были единственной африканской страной, которую не схарчила Европа. Аж до тридцать шестого года, когда итальянцы наконец захватили Абиссинию. Эфиопия – страна древняя. Аксум, как помнится, общался с византийцами, а у кушитов, если не врёт Рудазов, была страна ещё в шумерские времена. Хотя чёрт с ним, с Рудазовым, у него фэнтези. А вот Аксум вроде бы как имел отношение к библейской Шебе… Хотя нет, Шеба – это по-английски, по-русски… Саба? Да, царица была Савская. Ну почему я читал Вики на английском? И Ветхий Завет тоже. Не важно, главное, что в «батьке» должна быть державная гордость, хоть страна и позорная.

Тем временем орава доскакала до старой церкви и направилась к нам. Уже видна была толстая рожа лекаря Жена. Богато одетый всадник впереди должен быть негусом. Всё, хватит думать, пора встречать.

Орава негров остановилась. «Батька» спешился и подошёл ко мне. Он был с меня ростом и, пожалуй, пошире в плечах. На взгляд ему было за сорок, но я плохо разбираюсь в возрасте эфиопских негров. Морда у него была бородатая, с лёгкой проседью, на голове – грива волос. Глаза… глаза мне напомнили генерального директора одной крупной компании, где я когда-то работал, – глаза добрые-добрые и лицо по-американски улыбчивое, а надо будет, сей деятель сожрёт тебя и не подавится.

– Господь вернул тебя к нам, Ягба. – Негус обернулся к ораве: – Оставьте нас, я буду говорить со своим сыном.

Орава послушно повернула в монастырь, и мои амбалы почесали за ними. «Батька» же снова вперил в меня глаза. Да, Обама отдыхает. Буш тоже. Царь, очень приятно, царь.

– Я рад твоему выздоровлению, сын. – Что-то не рвётся «фазер» меня обнимать. Хотя кто знает, какие в Эфиопии семейные отношения… А сердечко-то бухает. – Следуй за мной.

Негус подвёл меня к берегу озера. Слабые волны тихо шуршали по камням, разбросанным на илистой земле. От сада тянуло запахом хвои.

– Ты знаешь, наш род восходит к самому царю Соломону. – Ёпт! – Именно поэтому Накуто-Леаб передал трон мне, чтобы Эфиопией правила династия, благословленная Богом, ибо даже величия Лалибелы не хватило для возрождения былой славы нашей родины. Ты мой старший сын, а брат твой, Удым Арад, намного младше тебя, и Господь дал нам урок твоим беспамятством. Ты понимаешь, в чём этот урок?

– Наследник не должен чёрт-те где гарцевать на лошади, – хмуро ответил я (ненавижу лошадей).

На лице «батьки» промелькнуло удивление. Так, похоже, моя тушка сообразительностью не отличалась. Была не была.

– Отец, Господь дал нам не только этот урок.

Негус вопросительно поднял бровь. Надеюсь, я правильно понимаю его мимику. Ну всё, назад дороги нет.

– Господь вернул меня не полностью. Он оставил себе почти всю мою память.

– А теперь, сын, объясни свои слова подробно, медленно и по-русски.

В голове звякнул тревожный звонок – по смыслу перевелось «по-русски», но я отчётливо слышал «амарик». Неужели автопереводчик начинает глючить? Упаси господь.

– Я не помню ничего до моего пробуждения. Я не узнаю никого вокруг. Я знаю, что ты мой отец, но я не могу вспомнить ни одного дня с тобой… Я не помню, как впервые сел на коня, не помню, когда впервые взял в руки саблю. В то же время я знаю, что такое конь и сабля… Я принц, но не помню, как живёт мой народ. Опять же, я знаю, что наша страна зажата между землями недругов и дикарей, а ближайшие братья по вере живут далеко на север от Египта. Господь решил дать мне воистину страшный урок… Я не помню свою мать.

– Твоя мать умерла десять лет назад, сын.

Негуса, похоже, проняло. Мне не приходилось подделывать шок, достаточно вспомнить, как я недавно увидел свои руки, и вот тут проняло и меня. Не знаю, тушка ли постаралась или ошмётки личности принца, но я вдруг ярко осознал, что я не дома и обратной дороги не предвидится. А это значит, что ни родители мои, ни жена, ни дочь в этом мире не родились. Их просто не существует.

– П…ц.

А вот это, похоже, вышло на чистом русском, и мне было плевать, поймёт ли меня негус. Сбой в системе. Но негус, похоже, тоже завис и не обратил внимания.

Мы стояли молча. Не знаю, о чём думал негус, а у меня перед глазами встала семейная жизнь… Наше первое свидание прохладным сентябрьским вечером. Первый поцелуй… Сотни вечеров вместе. Переезд в общую квартиру. Я на одном колене с кольцом в День святого Валентина. Поездки по Европе и обеды на нашей кухне. Покупка дома. Её беременность. Рождение дочери. Тысячи больших и маленьких радостей. Её лицо, которое всё так же лучилось любовью из года в год…

А затем моя крыша незаметно съехала. Мыслями овладели поиски звёздных врат в Гизе и, через них, квантового зеркала. Приехали. Революция, о которой мечтала съехавшая крыша, наконец свершилась. Я, конечно, люблю строить планы, но такой бредятины… Да, ближайший психиатр родится веков через семь. Я вдруг представил, как доживший до мафусаиловых лет негр в набедренной повязке сидит на приёме у Зигмунда Фрейда и втирает ему про переселение сознания и гоаулдов. А Фрейд ему в ответ: «Это всё оттого, что у вас нереализованные фантазии о сексе с вашей матерью и сестрой. Переселение душ символизирует ваши родственные отношения, а черви-паразиты – это символ вашего полового органа и проникновения в женскую плоть…» Мне полегчало, видимо, бред бредом вышибают. Или это у нас, пиндосов, особо устойчивая психика.

Негус наконец перезагрузился. Он положил мне тёмную лапу на плечо:

– Когда ты лежал в беспамятстве, я боялся, что Господь решил забрать тебя. Когда я узнал, что это не так, я возрадовался. Как отец и как правитель. Сейчас же отец во мне счастлив – ты жив, и даже если память к тебе не вернётся, ты мой сын. Кровь моей крови. Йикуно Амлак, отец, счастлив. Но Тасфа Иясус, негус нагаст, в смятении. Акабэ сэат Йесус-Моа сейчас в этом монастыре. Иди за мной, сын, вместе мы разделим трапезу и будем размышлять об уроке, преподанном нам Господом.

Ну что ж, думаю, я понял, откуда растут беды у африканской цивилизации. Читал я как-то книгу одного американского балабола, «Ружья, микробы и сталь», он подводил идеологическую базу под проблемы негров: мол, не хватает земель в умеренном климате, животные не одомашниваются, мало месторождений металла… Херня это всё. Сейчас я осознал, что проблемы негров происходят от простого неумения готовить. Когда изо дня в день тебя будут кормить всяким говном, то, естественно, опустятся руки и никогда не возникнет мыслей о светлом будущем. Я человек с разносторонними вкусами в еде, к тому же зверски голодный, но тот отстой, что царю (! – боюсь подумать о том, чем давятся местные простолюдины) подали на стол, мне пришлось пихать в себя через силу. Пост постом, но имейте совесть! И вообще, я после долгой болезни, могли бы дать мяса! Рыхлые кислые лепёшки серого цвета, варёная капуста и рубленые овощи. Никаких ложек, вилок, даже палочек. Макай кислым хлебом в переперченную (чёрт знает что эти чурки используют вместо специй, буду считать, что перец, а не толчёные скорпионы) зелень и мечтай о мясе. Я и раньше не любил негров, теперь я их просто ненавижу. Пока «батька» хавал и объяснял местному религиозному шишке ситуацию с моей амнезией, я строил планы кулинарной революции. Котлеты я готовить умею. Завтра же запрягу местного кузнеца ковать мясорубку. Если поднапрячься, то можно вспомнить многие из рецептов любимой жены (в сердце укололо, как копьём, пришлось притвориться, что нарвался на перец). В общем, если не объявят чревоугодником и не предадут анафеме, я научу этих чернозадых, как правильно жрать. И правильно, какое на хер прогрессорство, если жрать невозможно. По-моему, мои мысли о качестве местной еды чересчур сильно отражаются на моём лице – что-то святой отец на меня косится. Так, срочно морду кирпичом, тем более что пытка несъедобным ужином заканчивается.