Черный роман - Страница 73

В книге приводится немало примеров того, как сочинители детективных романов для пущей увлекательности раскрывают перед читателями всю кухню преступного мира, подробно описывают приемы гангстеров, взломщиков, грабителей банков и т. п. Достаточно сослаться хотя бы на Ле Бретона, который в своем романе так блеснул знанием воровских приемов, что возмутил полиции многих западных стран. И Б. Райнов с полным основанием констатирует, что искусство, популяризирующее преступление, способствует дальнейшему росту преступности в жизни.

Если криминальный роман в западных литературах, когда-то сторонившийся политики, в последнее время интенсивно «политизировался», то шпионский роман, ставший как бы самостоятельным жанром, всегда служит выражением определенных политических взглядов. Не случайно Б. Райнов проявляет к нему столь пристальное внимание и раскрывает перед читателем подлинную сущность «массовой литературы», в основе содержания которой — шпионаж, диверсии и контршпионаж.

Заметное различие между романом детективным и шпионским Б. Райнов видит в том, что в первом существует сильное реалистическое направление, тогда как последний, за редким исключением, далек от реализма.

В противовес тем снисходительным критикам, которые не склонны обращать внимание на политическую направленность буржуазного шпионского романа, относя и его к категории чисто развлекательной литературы, Б. Райнов целым рядом типичных примеров убеждает, что не такая уж это праздная забава. Неприкрытая тенденция шпионского жанра— вселить в сознание миллионных масс читателей целую систему фальшивых и зловредных идей. Порождение холодной войны, буржуазный шпионский роман видит свое предназначение в том, чтобы доказать агрессивный характер коммунизма, спасительную для человечества роль западных разведок. Вот почему почти каждое творение этого жанра полно идейной пошлости и политической клеветы на советское государство, на все социалистическое содружество.

Какой «шедевр» этого жанра ни возьми, в нем шпионская деятельность неотделима от насилия. Ведь для тех, на кого возложена «спасительная миссия», все средства хороши. Именно разгул насилия и аморализма всех видов придает шпионским романам в буржуазной литературе ту «пикантность», которая, по мнению иных западных критиков, так полезна для гимнастики мозга, для душевной разрядки. Проповедь аморализма в такого рода литературе сопровождается определенной аргументацией. Тут можно вспомнить ссылку Б. Райнова на рассуждения Буало и Нарсежака, которые пишут: «Шпион, что бы он ни делал, никогда не является подлинным преступником… Законы войны заранее прощают его, оправдывают, извиняют… Любые действия дозволены, любая ложь разрешена». Автор исследования резонно замечает в адрес создателей шпионских романов и критиков подобного рода, что и на войне не все дозволено.

Б. Райнов воссоздает картину бурного расцвета в 50-е годы «массовой литературы» о шпионаже и контршпионаже. Тут и француз Жан Брюс, накропавший за 10 лет 87 романов, достигших общего тиража 42 миллиона экземпляров, и Поль Кени, «осчастлививший» западный мир 80 романами, — тоже десятки миллионов книжек, и множество других предпринимателей от литературы.

В качестве наиболее типичного примера дешевой шпионской макулатуры Б. Райнов приводит сочинения Яна Флеминга, пропитанные ядом ненависти и злобной клеветы на социалистические страны. На Западе критика не отрицает, что Флеминг — оголтелый реакционер. Его книги насквозь антихудожественны. Нисколько не заботясь о соблюдении элементарных литературных норм, Флеминг все подчиняет политической задаче — создать призрак коммунистической угрозы, вызвать страх у миллионов читателей, посеять ненависть к странам социалистического лагеря. Всемогущий герой Флеминга Джеймс Бонд, по остроумному замечанию Б. Райнова, стал жертвой простых читателей — они очень скоро отвернулись от него, напрочь забыли своего «кумира». Автор книги делает вывод, что девальвация творчества Флеминга явилась началом девальвации всей продукции шпионского жанра, поражающего своим примитивизмом и безвкусицей. Именно примитивизм, безвкусица, художественная беспомощность подавляющего большинства шпионских романов в значительной мере обезвредили это оружие холодной войны, ослабили его пагубное воздействие на умы людей.

Б. Райнов останавливает пристальное внимание на тех авторах и произведениях исследуемого жанра, которые можно было бы назвать счастливым исключением. Англичанин Лен Дейтон, например, сознательно противопоставляет свои книги изрядно надоевшему шаблону, по которому всемогущие супермены западных разведок победно сражаются с «коммунистическими агентами». В Л. Дейтоне уже виден настоящий романист, умеющий правдиво изображать человеческие поступки и характеры. У него хватило мужества показать в своих книгах подноготную западных разведок, раскрыть ложь и обман в отношениях между ними. Б. Райнов похвально отзывается о разумной попытке Л. Дейтона изобразить советского разведчика человеком проницательным, ловким, убежденным в правоте своего дела, руководствующимся взглядами и моралью социалистического общества, тогда как представителей буржуазной разведки, изображаемых Л. Дейтоном, отличает алчность, чрезмерная самонадеянность. Конечно, имея слабое представление о мире социализма, английский писатель не мог дать вполне правдивый портрет советского человека. Объективно оценив творчество Л. Дейтона, отметив его художественное мастерство, Б. Райнов особо подчеркивает, что этот английский романист создал первые оригинальные произведения рассматриваемого жанра и «сделал первую попытку увести этот жанр в сторону от антикоммунистической истерии».

Очень интересно Б. Райнов анализирует творчество Джона Ле Карре, чьи романы имели большой успех. Достоинство их в том, что в них дано острокритическое изображение буржуазной действительности. «Перед нами, — пишет Б. Райнов, — возникают образы людей, противоречия и драмы, убедительные в своей жизненной сложности и реалистической достоверности».

Признавая, что холодная война совершенно бессмысленна и губительна для народов мира, Джон Ле Карре утверждает, что в этом затянувшемся конфликте обе стороны одинаково антигуманны и агрессивны. Ошибочность такого взгляда очевидна. Политика разрядки международной напряженности, настойчиво и плодотворно проводимая Советским Союзом и другими социалистическими странами, показывает, что в этом вопросе писатель глубоко не прав. Однако реалистический характер его романов, их обличительный пафос, тот интерес, с каким читатели встретили его книги, позволяют сделать вывод, что во вкусах читательской публики, в ее отношении к этому жанру произошли серьезные изменения.

Настоящее научное исследование Б. Райнова убеждает нас в том, что буржуазная массовая литература в своей подавляющей части не имеет ничего общего с настоящей литературой и всемерно используется реакционными силами на Западе для создания нужного им психологического климата.

В наш индустриальный век человечество очень озабочено тем, что из года в год во все больших масштабах происходит загрязнение окружающей среды. Писатель и ученый Б. Райнов, исследуя «массовую культуру», выражает глубокую озабоченность по поводу другой серьезной проблемы — загрязнения духовной среды обитания. Забота о нравственном и духовном здоровье современного человека — дело всех, кому дороги судьбы мира и прогресс.

Алексей СОБКОВИЧ