Черный конверт пуст Как обрести истинную силу и тайные знания - Страница 1

© Романенко С., 2017

© Чарков Д., 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Дорогие друзья, перед вашими глазами – «продукт» личных наблюдений и опыта, долгих раздумий и борьбы с сомнениями. Но эти сомнения никак не связаны с верой в любовь и единство Мироздания, в энергетическое единство. Здесь сомнения больше касаются вопроса истинной ценности информации, изложенной далее на этих страницах: кто-то ожидает готовых рецептов по яснознанию, кто-то – раскрытия «страшных закулисных интриг» телевизионного шоу, кто-то просто хотел бы получить подтверждение своим собственным ощущениям и переживаниям. Очевидно, что и первое, и второе, и третье присутствуют в этой книге в той или иной мере. Возможно лишь, что не в таких откровенных признаниях, как многим хотелось бы. Но цель этого труда, прежде всего, поделиться уникальным духовным опытом и практическими рекомендациями Сергея Романенко (Вепса) со всеми, чей разум открыт для духовного роста и познаний нового, отличного от общепринятых представления о Жизни. Кроме того, эпиграфы ко всем частям повествования – будь то глава или литературно интерпретированный эпизод, имевший место в той или иной реальности, – это цитаты из художественных или документальных произведений многих участников различных сезонов «Битвы экстрасенсов». И хотя все мы такие разные, и способы восприятия истины из сокровищницы Общего Знания тоже весьма отличны друг от друга, приводимые в этой книге цитаты свидетельствуют об одном очень важном постулате:

Не важно, на самом деле, какого именно Духа – Света, Хаоса, Энергии, Тьмы, Жизни или элемента Триединства… Мы все объединены здесь и сейчас одним общим для всех домом – планетой Земля в знакомом нам измерении, со всеми присущими ей стихиями. Управлять ими никто до конца не властен. Но жить с ними в гармонии и взаимном уважении и любви – истинно святое дело каждого обитателя.

И не принципиально, видимы эти обитатели друг другу или нет.

Я сидел на рассохшейся от времени и перемен бурой дубовой скамье. Краска на ней давно перестала быть – она просто стерлась, в ничто и в никуда. Но сам спил, казалось, все еще хранил тепло чьей-то энергии – тепло, передающее душевный покой и умиротворение; словно у дерева, давно срубленного и переработанного, засиженного людьми и изъеденного насекомыми, душа жила намного дольше и более трепетно, чем у вознесенного к высотам бытия жреца божественного культа.

Во мне не было ни печали, ни радости: лишь спокойная уверенность в прошлом и будущем. Я провел рукой по поверхности скамьи, словно успокаивая время, затем погладил отшлифованный деревянный сгиб и тыльную шершавую сторону доски, немного подавшись вперед. Пальцы мои вдруг нащупали неровности, наверняка оставленные не природой: расковырянные гвоздиком или ножичком заусенчатые выбоины – скорее всего, буквы. Вася или Маша, советские пионеры или… Любопытство пересилило вальяжную расслабленность, и я, соскользнув с нагретого места, присел на корточки, задрав голову к деревянной доске, на которой только что сидел, и попытался разобрать надпись на скрытом от всеобщего обозрения кусочке «церы».

СЕРЫЙ ПРИ-ДУРАК

Я замер, не смея нарушить вдруг нахлынувший из-под скамьи поток воспоминаний.

Моя первая встреча с нечистью.

Любой из ребят, регулярно выезжающих на отдых вместе с друзьями в летние детские лагеря, подтвердит, что самое захватывающее время суток – это… первый час после отбоя! Ночь, полная тайн и мистики.

И я это знал лучше других. Наигравшись за день на площадках загородного лагеря, у меня всегда оставалась еще масса энергии после объявленного клича «Всем спать!». В голове постоянно рождались идеи, как это наискучнейшее занятие – укладывание в постель в компании своих сверстников – превратить в захватывающий поединок между сонным царством и всенощным бодрствованием.

– Давайте рассказывать страшные истории про черную-черную руку! – мог вызваться я в один вечер, а в другой предложить:

– Пойдем девчонкам жуков подкинем в постели!

При этом у меня всегда наготове была баночка из-под клубники, привезенной на выходных родителями. В крышке непременно имелись прорези, а внутри, на самом дне, копошилась дюжина огромных майских жуков, собранных на тропах лесного царства. И эти безобидные насекомые оказывались подчас в нужном месте и в нужном количестве. «Будь готов!», что называется.

Как-то раз, через час после отбоя, мы с другом Семеном незаметно пробрались в спальню к девочкам, но только открыли крышку, чтобы выпустить жуков на волю, как за дверьми послышались тяжелые шаги проверяющего – сам директор частенько делал обход территории для выявления пионеров-негодников. Лишь заслышав его приглушенный голос на веранде, мы тут же метнулись под ближайшую кровать, столкнувшись при этом лбами – да так сильно, что у меня перед глазами сразу посветлело, несмотря на тьму непроглядную в помещении, а звон в ушах, казалось, готов был и мертвеца из могилы поднять. При этом в целях конспирации ни единого звука не выдавилось из наших плотно сжатых мужественных губ.

Но под одной кроватью нам оказалось тесно, и, будто пара одурманенных отравой тараканов, мы, не сговариваясь, одновременно ринулись расползаться в разные стороны под соседние койки, замерев под ними как раз в тот момент, когда дверь в спальню приоткрылась, и на пороге показались два светлых сандалия на босу ногу. Ничего выше этих сандалий мне из-под кровати видно не было. Сандалии немного постояли, словно раздумывая над чем-то, а потом к ним добавились еще и колени. «На корточки присел», – догадался я и зажмурил глаза. Мне, помню, тогда подумалось, что если притвориться спящим, то меня просто оставят в покое – ну не будет же, в самом деле, директор лагеря будить посреди ночи спящего мальчика под кроватью: это негуманно.

В этот момент, в сумраке тонкой полоски света с веранды я приметил недалеко от правого сандалия крышку от своей баночки, выроненной во время недавней суматохи, и вспомнил про жуков.

Жуки, видимо, тоже про меня вспомнили. Лежа на животе под чьей-то девичьей кроватью, я вдруг уловил их шуршание у себя на спине. А банка, которую я все еще судорожно сжимал в руке перед собой, была наполовину пуста. Если б я не знал, кто это меня щекочет, то ощущения могли бы быть даже приятными. Но в том-то и дело, что знал я определенно точно и в панике дернулся кверху, совсем забыв о металлической сетке кровати, на которой мирно посапывала одна из девочек, не догадываясь о происходящем внизу. Впрочем, она лишь слегка подскочила на постели, даже не проснувшись.

Яркий сноп света от фонарика резанул по моим зажмуренным глазам, и я, больно ударившийся перед этим об импровизированный потолок, тут же смог изобразить зевок и потянулся на полу, пробормотав:

– Чего по ночам шастаете, спать не даете?