Черный гусар. Разведчик из будущего - Страница 7

поглощая бигус, сидел и обедал фон Штрехендорф. Увидев своего приятеля, он тут же отложил ложку.

– Рад тебя видеть, Адольф, – проговорил он.

– Ты как, Иоганн?

– Со мной все в порядке.

– Не забыл, что являешься моим секундантом?

– Что ты, дружище. Сейчас я пообедаю и буду готов на все сто.

– Вот и хорошо.

Неожиданно дверь за спиной скрипнула, и на пороге появился слуга.

– Прибыл господин Мюллер, господин барон, – доложил он.

– Ну, что же, я, по крайней мере, готов. Решение менять не буду, если только господин Мюллер не принесет извинение Катрин. Причем сделает это в нашем с тобой присутствии, Иоганн.

– Полностью с тобой согласен, – проговорил фон Штрехендорф. Он положил ложку с вилкой на стол и добавил: – Я готов, Адольф.

Оба выстрела грянули одновременно. Дым окутал поляну. Секунданты тут же кинулись к своим подопечным. Подбежали почти одновременно.

– Ну, что там у вас, фон Штрехендорф? – поинтересовался Курт, секундант господина Мюллера.

– У нас все нормально, – отозвался не Иоганн, а барон. – Ваш приятель очень плохо стреляет.

– Стрелял, господин барон, – поправил Сухомлинова Курт. – Зато вы отменный стрелок. Прямо в сердце. Господин Мюллер даже не мучился.

– Вам его жалко, Курт? – спросил Игнат Севастья-нович, подходя ближе.

– Пожалуй, нет. Мерзкий человечишка был.

Сухомлинов удивился. Второй человек так негативно говорил о покойнике. Обычно о покойниках либо хорошо, либо ничего. Ладно, пастор, но этот?

Вроде друг, и даже согласился принять участие в дуэли, зная, что за это по головке не погладят.

– Эвон как? – прошептал Игнат Севастьянович. – Но вы же его друг?

– Поддерживал отношения только из-за светлой памяти его отца. Вот тот был сама доброта. А Фриц, увы, пошел не в него.

– Я надеюсь, вы знаете, Курт, что теперь делать?

– О да. Никто не будет подымать шума. Сухомлинов еле сдержался. О дуэли знала вся

округа, за вечер слух разошелся довольно быстро. Того и гляди, как бы не нагрянула полиция и не, разбираясь, кто виноват, всех засадила бы в тюрьму.

– Вы же подтвердите, что я предлагал все это закончить миром? – уточнил Игнат Севастьянович.

– Само собой, господин барон. Вы же видели, что я настаивал на том, чтобы господин Мюллер принял ваши условия и принес извинения девушке. Но он отказался, и в итоге вот, – секундант указал рукой на тело.

– А ведь на его месте мог быть и я, – проговорил Сухомлинов.

– Могли, – согласился Курт, – да, видно, судьба на вашей стороне.

– Судьба, – прошептал барон, – вот только на чьей она стороне, решать, по всей видимости, королю. Может быть, вот это, – он рукой показал на Мюллера, – лучший исход. Гнить в застенках, на хлебе и воде не такая уж завидная участь. Иоганн, – проговорил он фон Штрехендорфу когда тот подошел к ним, – выдели Курту денег на погребение.

Отошел в сторону. А ведь как все начиналось…

С фон Штрехендорфом они вышли в гостиную, где их уже ждал господин Мюллер и его секундант Курт Вернер. Одного взгляда Игнату Севастьяновичу хватило, чтобы понять, отчего его противник выбрал пистолеты. Вряд ли тот при его тучности мог бы с лег-

костью фехтовать шпагой или саблей. На Мюллере был коричневый кафтан с золотой вышивкой, точно такого же цвета брюки, заправленные в оранжевые сапоги, белоснежный накрахмаленный парик, потрепанная треуголка, а в руке трость. Вернер был одет попроще. Кафтан поношенный, брюки короткие до колен, мышиного цвета чулки и черные лакированные туфли с посеребренными пряжками. Под мышкой он держал коробку с дуэльными пистолетами.

– Добрый вечер, господин барон, – приветствовал Сухомлинова господин Мюллер, снимая с головы треуголку. Каким бы грубияном и проходимцем тот ни был, отметил Игнат Севастьянович, а в вежливости ему не отказать. – Надеюсь, я не заставил себя долго ждать?

– Вы вовремя, господин Мюллер, – ответил барон, – мы как раз с господином фон Штрехендорфом обедали.

– Вот и славно, господин барон, – проговорил дуэлянт и улыбнулся. – Умирать на пустой желудок – это большой грех. Кто знает, как там кормят.

–Где?

– А я не знаю, куда вы попадете, господин барон. Может, в рай, а может, и в ад.

– Не будем так далеко заглядывать, господин Мюллер.

– И то верно. – Толстяк достал часы и, взглянув на них, молвил: – Я скорее умру, чем возьму свои слова назад, господин барон.

– Значит, мое предложение озвучивать не стоит?

– Думаю, что нет. – Он взглянул на Вернера. – Курт, засвидетельствуй, что предложение господина барона закончить дуэль, так и не начав, я отверг.

Секундант утвердительно кивнул. Тут же протянул коробку. Фон Штрехендорф открыл ее и вытащил оба пистолета. Убедившись, что оба являются близнеца-

ми и отличаются только цифрами 1 и 2, положил их обратно.

– Вот наши условия, господин Мюллер, – проговорил Иоганн. – Во-первых, дистанция стрельбы не должна быть меньше 7 шагов. Во-вторых, – продолжал фон Штрехендорф, – если кто-нибудь из них будет серьезно ранен при первом выстреле, дуэль должна быть прекращена, если раненый признает, что его жизнь в руках соперника. Вы принимаете условия, господа?

– Да, – хором ответили оба дуэлянта.

– Тогда пройдемте на улицу. Там нас ждет карета. Вскоре (Мюллер с секундантом в карете, а барон

с товарищем на лошадях) они приехали на отдаленную поляну, пригодную для дуэли. Снег в этом месте уже почти сошел, и под ногами была сырая земля. Лужайку окружал густой лес, к тому же она была в стороне от дороги, так что дуэлянтам никто не мог помешать. Приятели спрыгнули с лошадей, Мюллер и Вернер выбрались из кареты, последний, наверное, уже пожалел, что надел туфли.

– Хорошее место, – отметил фон Штрехендорф. – Давайте пистолеты, Курт, пора их зарядить.

Невольно Сухомлинов потянулся.

– Хорошо-то как. Даже умирать не хочется. Правда ведь, господин Мюллер?

Противник промолчал. Игнат Севастьянович улыбнулся. Не хочет говорить – не надо. Снял с себя черную ментию и прикрепил к седлу. Остался в одном доломане. Его противник скинул кафтан, оставшись в бирюзовом камзоле и белой накрахмаленной рубашке.

– Господин барон, – обратился к Сухомлинову Курт. – Не могли бы вы расстегнуть свой доломан! Мне нужно убедиться, что под ним ничего нет.

– Вы считаете меня столь бесчестным человеком?

– Что вы, господин барон. Но порядок требует.

– Порядок, – прошептал Игнат Севастьянович. – Так и быть. – Он распахнул доломан. – Ну, убедились?

– Да, господин барон. Теперь вы, господин Мюллер, – попросил Курт, – не хотелось, чтобы нас потом обвинили в нечестной игре.

После того как дуэлянт выполнил его просьбу, фон Штрехендорф протянул заряженные пистолеты.

– Итак, господа, если вы не передумали, так, может, начнем?

Оба взяли пистолеты. Сошлись на середине поляны. Один из дуэлянтов направлялся на север, второй на юг, секунданты соответственно на запад и восток. Отсчитали положенное количество шагов, остановились, и Курт дал отмашку рукой. Первым стрелял господин Мюллер и промахнулся. Вот только Сухомлинов не спешил. Ему вдруг вспомнилась дуэль в кадетском корпусе. Тогда он всего лишь ранил противника, и тот признал себя побежденным. Вот и сейчас Игнат Севастьянович решил дать господину Мюллеру последний шанс. Он не торопясь прицелился и выстрелил. Ранил того в левую руку, как раз около указательного пальца.

– Может, не стоит продолжать дуэль, господин Мюллер? – язвительно спросил Сухомлинов, протягивая свой разряженный пистолет фон Штрехен-дорфу

– Отчего же прекратить? Это всего лишь царапина, а не тяжелое ранение, – ответил тот, вручая свое оружие Курту.

– Я гляжу, вы спешите умереть, господин Мюллер.

– Да и вы тоже.

– Поверьте мне. Смерть не такая уж и замечательная, как кажется. Жизнь дается только один раз.

– Откуда вам знать, господин барон? Разве вы умирали?

– И не один раз, господин Мюллер. Поверьте мне на слово.