Черный дембель. Часть 3 (СИ) - Страница 1

— Сегодня, товарищи комсомольцы, вы узнаете, что такое звериный оскал капитализма, — сказал я. — А ещё вы поймёте, что чувствовали негры-рабы, трудившиеся на плантациях своих хозяев. И главное: разберётесь, как работает настоящий советский гражданин во благо своей страны и своего народа.

Под покрытым тонкими трещинами потолком светила тусклая лампа, клубился сигаретный дым: он тонкими, похожими на щупальца осьминога струйками тянулся к приоткрытой форточке. Я окинул взглядом студентов, построенных в две шеренги на кухне четвёртого этажа общежития. Студенты стояли спиной к окну, где на фоне светло-серого неба пролетали крупные снежинки. «Восемь отважных мужчин комсомольцев, — мысленно подсчитал я. — И красавица комсомолка. Все в сборе». Я глубоко вдохнул. Отметил, что в воздухе кухни, помимо табачного дыма, явственно ощущался лёгкий аромат ванили.

— Товарищи комсомольцы, ещё раз повторю стоящую перед нами цель, — произнёс я. — Скоро Новый год. Это значит, что семьям уважаемых советских граждан понадобятся наши торты. А нам с вами нужны деньги для покупки новогодних подарков. Так уж случилось, что эти два факта взаимосвязаны…

— Они получат торты и заплатят нам за них рубликами, — сказал Вова Красильников.

Он радостно улыбнулся, подмигнул стоявшей рядом с ним Лене Котовой.

Я покачал головой, сказал:

— Не совсем так. Деньги вы получите не от них, а от меня. А это значит, что в ближайшие сутки я буду вашим работодателем. Строгим, но справедливым. Моя задача состоит в том, чтобы к завтрашнему вечеру в дома и квартиры советских граждан отправились шестьдесят два торта…

— А в наших карманах звякнуло по тридцать рубликов, — произнёс Красильников.

Котова ткнула его локтем в бок — Вова скривил губы, прижал ладонь к рёбрам.

Пашка Мраморов взглянул на своего рыжего приятеля, хмыкнул.

— Всё верно, — сказал я. — Как и у всякого работодателя, у меня для вас припасены кнут и пряник. Напоминаю, что пряником для каждого из вас будут тридцать не облагаемых налогами советских рублей. Вы получите их завтра вечером, когда мы выполним план работ. А в качестве кнута…

— Чёрный нам уши на затылке завяжет, если не справимся, — сообщил Красильников.

Никто из комсомольцев не отреагировал на его шутку улыбкой.

Котова устало вздохнула, покачала головой.

— В общем, — сказал я, — кнут у меня тоже есть. Помните об этом. Я ещё вчера вам говорил, что халявы не будет. А будет упорный и напряжённый труд, бессонная ночь и много-много тортов. Сейчас у вас есть последняя возможность отказаться от работы без карательных мер с моей стороны…

— И профукать три червонца… Ой!

Вова снова схватился за бок, одарил Котову взглядом обиженного кота.

Лена прижала палец к губам и цыкнула на Красильникова.

— Кто решил, что покинет сейчас нашу бригаду? — спросил я.

Скользнул взглядом по лицам студентов.

— Говорите, не стесняйтесь.

Кирилл и Артурчик покачали головами.

Их жест скопировали Вася Ковальчук и оба его земляка из группы «лётчиков».

Пашка Мраморов и его сосед по комнате шахматист пробормотали, что они готовы к работе.

— Фиг я отдам кому-то свои денежки, — сказал Красильников.

— Мы будем работать, — заявила Котова.

— Прекрасно, — сказал я. — Тогда больше не теряем время на разговоры. За работу, товарищи!

Я хлопнул в ладоши — строй студентов-комсомольцев распался.

Отряд кондитеров я окончательно сформировал ещё в среду. Обещанием щедрой оплаты привлёк в него восемь студентов. От быстрого заработка не отказался ни мой младший брата, ни Артурчик. Пашка Мраморов и Вова Красильников попросили, чтобы я принял в «кондитерскую бригаду» их приятеля шахматиста. Согласился на моё предложение и Вася Ковальчук (я не сомневался, что он польстится на деньги). Вася посоветовал, чтобы я «взял на работу» его земляков из Старого Оскола (наших соседей). Вызвалась мне помочь и Котова. Но её соседок по комнате я в отряд не позвал (хотя Лена и твердила: девчонки не откажутся). Причиной тому стал запрет на присутствие женщин в «мужском» корпусе общежития после одиннадцати часов вечера — я не планировал остановку работ на ночь.

В четверг я поделил отряд на части. Выделил четверых человек на выпекание коржей — выдал им для заучивания рецепт бисквитного теста. В этот отряд я поставил наших соседей с Васей Ковальчуком во главе и шахматиста. Красильникова и Мраморова я поставил ответственными за крем для тортов — парни сходу оттараторили мне нужные для приготовления крема ингредиенты (они не однажды видели, как я и Котова его замешивали). Кирилла и Артурчика я отрядил на варку шоколадной глазури: в пятницу проверил, чтобы они выучили её рецепт и способ приготовления назубок. Лену Котову я назначил бригадиром квартета выпекателей коржей — поручил ей присмотр за всеми четырьмя задействованными для этих целей кухнями (обязал, чтобы она следила за каждым замесом теста).

На себя я взвалил изготовление кремовых украшений. Шестьдесят два торта! Я на бумаге записал количество указанных Ильёй Владимировичем вариантов украшений: девятнадцать «Райских садов», восемнадцать «Клумб императора» и двадцать пять «Роз под снегом». Расписал точное число каждого из элементов, что понадобятся мне для украшения тортов. Прикинул объём работ. Потёр подбородок — представил, сколько провожусь с этой почти ювелирной работой. Похвалил себя за то, что переложил контроль над пекарями на хрупкие плечи Лены Котовой: понял, что на беготню по этажам у меня в эти выходные не будет времени. Поразмыслил, и всё же составили на бумаге список продуктов, нужных для приготовления тортов. И набросал примерный план подготовительных работ.

Согласно этому плану я в четверг вместе с Вовой Красильниковым прошёлся по общежитию, заглянул едва ли не во все комнаты. Составил ревизию имевшейся в общаге кухонной посуды. Реквизировал у студентов ёмкости для приготовления теста, кастрюли для варки крема и глазури. Вместе с Артурчиком Прохоровым съездил в «Универмаг», вынес оттуда через служебный ход свёрнутую в неказистый рулон обёрточную бумагу (все эти метры обошлись мне в символических три рубля). В пятницу Котова и Кирилл вырезали из картона по шаблону шестьдесят две заготовки — будущие коробки под торты. Пока они работали ножницами, мы с Красильниковым и Мраморовым совершили полдюжины рейдов по магазинам, превратили двести тринадцатую комнату в продуктовый склад.

Ночь с пятницы на субботу я провёл в комнате Вовы Красильникова и Паши Мраморова: спал на расстеленном на полу матрасе. Кир и Артурчик переночевали у соседей. В нашей четыреста тринадцатой комнате мы на ночь оставили открытым окно, чтобы не испортились припасённые для изготовления тортов продукты. В субботу двадцать девятого декабря я один из первых получил зачёт по физике (физик ошалел от моего напора — он растерялся и позабыл о дополнительных вопросах). В общаге я рекрутировал троих беспечно куривших в коридоре студентов. С их помощью перенёс на кухню четвёртого этажа три дополнительных стола. В очередной раз проверил исправность газовых плит. Принял душ, надел чистое нижнее бельё, будто перед походом в атаку на вражеский редут.

Двадцать девятого декабря, за семь с четвертью часов до полуночи мой кондитерский отряд в полном составе собрался на кухне.

Студенты выглядели весёлыми, взволнованными.

Я толкнул перед ними мотивационную речь и подал сигнал к началу работы.

— На втором и третьем этажах бисквиты готовы, — отчиталась Котова. — Как у вас?

Я поднял голову, взглянул на перешагнувшую порог кухни Лену. Отметил: на её скулах алел румянец, из-под ярко-алой косынки на виске выглянула прядь каштановых волос, а на щеках Котовой блестели извилистые влажные дорожки. Красильников и Мраморов встрепенулись, активнее заработали ложками: помешивали варившийся в кастрюлях крем. От стены отклеился Вася Ковальчук. Он метнулся к газовым плитам, поочерёдно заглянул в каждую из трёх духовок.