Черные люди (СИ) - Страница 27

- К чему? – пискнула Гермиона, но вместо ответа на ее запястье сомкнулась железная хватка тонких жилистых пальцев, от чего она почувствовала себя снитчем, который поймали после долгой погони.

По глазам резанул ярчайший свет – после двух дней в кромешной тьме он вызывал физическую боль. Гермиона вскрикнула бы от боли, но Малфой еще сильнее сжал ее руку. Наконец, глаза привыкли к свету, и ей удалось рассмотреть, где она и что же так заинтересовало Малфоя.

Он застыл посреди коридора, подобно каменному изваянию. Левая рука его сжимала ту жуткую высушенную руку, что она видела в Лютном переулке. «Рука Славы, - вспомнила она, - дает свет лишь ее владельцу». Он использовал руку, когда вел по школе Пожирателей, а теперь держит ее, даруя ей этот неправедный, но такой долгожданный свет. Лицо его было напряжено, а взгляд устремлен куда-то влево. Гермиона проследила направление его взгляда и больно прикусила щеку, чтобы не закричать. У стены беспомощно топтался мистер Филч, а над ним нависала высокая черная фигура.

- Мы можем ему помочь? – шепотом спросила Гермиона, в отчаянии хватая Малфоя за локоть.

- Нет, - жестко отрезал он. – Он сам выбрал свою судьбу. Сам ее позвал.

- Миссис Норрис, - прокряхтел Филч. – Моя миссис Норрис.

Мир вокруг замедлился, когда черная фигура протянула свою руку и легко толкнула Филча. Он странно дернулся и стал падать. Но рука, толкнувшая его, прикоснулась к плечу. Простое прикосновение, казалось, руку можно отдернуть, но когда фигура пришла в движение, Филч побрел за ней, словно прилип к ее руке намертво. На глазах у Гермионы выступили слезы, когда фигура подошла к окну и просто прошла сквозь стекло, а вслед за ней дюйм за дюймом через стекло проходил и Филч.

- Малфой, пожалуйста, - прошептала она, сжимая его локоть еще сильнее.

- Это невозможно, - пальцы больно впивались в запястье, заставляя руку неметь. Хоть глаза Гермионы и застилали слезы, она видела, как чернеет то, что оказывается на улице: голова, шея, плечи, грудь и руки, торс. Через стекло протягивало уже ноги, и это было самое странное, самое пугающее, самое неприятное, что доводилось видеть Гермионе на своем веку. Тело Черного с человеческими ногами. Наконец, ноги абсолютно беззвучно просочились за стекло, и новый Черный Человек скользнул вниз к подножию замка, к своим новым собратьям.

- Малфой, что это было? – прошептала Гермиона, отпустив его руку.

- Все, Грейнджер, отбой, можно говорить, - сказал он самым обычным голосом, но после тишины коридора и, вероятно, из-за нервного напряжения его слова громыхнули не хуже грома за окном.

- Что это, черт возьми, было? – прокричала Гермиона прямо ему в лицо.

- О, Грейнджер, я на тебя дурно влияю. Ты стала слишком много ругаться, - Малфой лукаво улыбнулся.

- Только что при тебе человек ревоплотился, а ты улыбаешься и делаешь мне замечания? – Гермиона опешила. – Как ты можешь быть таким бездушным? Твоя невеста ревоплотилась два дня назад, а тебе, похоже, совершенно безразлично! Ты хоть вспоминаешь об Астории?

- Нет, - холодом его голоса можно было заморозить всю воду в мире. Жаль только, что на жуткий ливень это не действовало.

- Не может быть, - Гермиона мотнула головой. – Уверена, Астория тебя любила!

Малфой просто разжал пальцы в ответ. Мир вокруг Гермионы тут же провалился во тьму. Она метнулась вперед в попытке снова схватиться за Малфоя с его спасительной Рукой Славы, но короткий звук, прокатившийся эхом по коридору, дал понять, что он отошел от нее. Просто сделал шаг, желая не дать ей схватиться за него.

- Не говори со мной о Ней. И не произноси имени, - донесся из тьмы коридора холодный голос. – Я надеюсь, ты усвоила урок.

- Усвоила, - прошептала Гермиона, ощущая за спиной шевеление хищной тьмы. На запястье снова сомкнулись пальцы, и коридор осветился белым светом.

- Я отведу тебя в твою Башню, - коротко сообщил Малфой. – Ты просидишь там до самого утра.

- Ты действительно можешь не думать про? - она сделала многозначительную паузу. – Я не могу. Я постоянно возвращаюсь к ним в мыслях, снова и снова.

- Это твои проблемы.

- Мы действительно не можем отправить студентов в безопасное место? – Гермиона решила перевести тему.

- Да пойми ты, глупая гряз, - Малфой осекся, - пойми ты! Безопасных мест сейчас нет. Есть более защищенные и менее защищенные. Школа – более защищенная, потому что здесь остался я. Нравится тебе это или нет, но я знаю что делать. И кстати, я бы на твоем месте извинился.

- За что? – Гермиона опешила. Это звучало так, как будто это она измывалась над ним семь лет.

- Поверь, Грейнджер, если бы я действительно был бессердечным и жестоким, как ты утверждаешь, я бы создал нелегальный портключ еще с первым ударом чертового грома. А второй уже слушал бы в своем поместье, попивая чай с кексами.

- Прости, - тихо проговорила Гермиона, опуская глаза. – Ты не жестокий. Я была неправа.

- Более чем достаточно, - кивнул Малфой, ведя ее по лестнице. Остаток пути они проделали молча, и лишь остановившись у пустовавшего портрета Полной Дамы, Гермиона вдруг подняла глаза на Малфоя и на едином дыхании выпалила:

- Пожалуйста, давай постоим тут чуть-чуть.

- Вот еще, - фыркнул Малфой. – Не думал, что моя компания доставляет тебе такое удовольствие.

- Нет, просто у тебя есть свет, - призналась она. – А еще ты не задаешь глупых вопросов, как моя новая соседка.

Малфой усмехнулся непонятно чему.

- Спасибо за честность, Грейнджер.

Гермиона понимала, что пришло время отпустить его руку, но она так радовалась свету, что не могла позволить липкой тьме снова наползти на нее. И это заставляло ее цепляться за локоть проклятого Малфоя, как за последний якорь в этом океане мрака и черной воды.

- Все, Грейнджер, я гашу свет, - почти мягко проговорил он и, дождавшись ее кивка, стряхнул ее руку со своего локтя.

Мрак поглотил ее и весь окружающий мир в один миг. Гермиона потянулась вперед, нащупывая раму портрета, и отодвинула ее в сторону.

- Смотри не усни, - шепнул голос над ее ухом. Гермиона застыла, вслушиваясь в удаляющиеся шаги, затем выдохнула, мотнула головой, отгоняя наваждение, и шагнула в портретный проем.

========== Глава 14 ==========

Гермиона проскользнула в пустую темную гостиную, прислонилась к стене и тяжело задышала. Увиденное в коридоре произвело на нее неизгладимое впечатление, а еще в голове зудела мысль, что Малфой предупреждал ее именно о таком исходе событий. Одно радовало: мистеру Филчу не было больно. По крайней мере, он не кричал так, как предыдущие жертвы. Он просто тихо ушел вслед за Чёрным. Но радость от этого открытия быстро сменилась первобытным ужасом. Раньше она боялась той боли, того жуткого крика, которым сопровождались предыдущие ревоплощения, все отчетливее и отчетливее понимая, что она будет так же, как и все они выгибаться дугой на полу, выламывать кости от боли и открывать рот, издавая звуки, которых не услышит ни одна живая душа. Теперь же пришло понимание: она уйдет так, как ушел Филч, стоит только закрыть глаза. Безликая черная фигура просто придет к ее кровати, прикоснется к плечу и уведет за собой, как безвольную куклу. Малфой был прав: сон теперь был гибельным для нее. Гермиона не была точно уверена, что страшнее: ревоплотиться в ужасных муках боли, или же уснуть и так и не понять, в какой момент грань существования размоется, расплывется и брызнет тысячей капель. Второй вариант в свете последних событий казался самым ужасным. Непрошеная мысль поскреблась на грани сознания: «Неужели Малфой мог бы смотреть, как Черные Люди уводят меня? Просто созерцать, ничего не чувствуя и ничего не предпринимая». Хотелось сорваться с места, броситься прочь из Башни, найти в огромной темной школе Малфоя и задать ему этот вопрос. Вцепиться в него и не отпускать, пока он не ответит, почему они не помогли мистеру Филчу, несчастному человеку, всю жизнь посвятившему искуплению глупой детской ошибки. Неужели он не заслужил хоть каплю доброты, хоть крупицу жалости? Гермиона понимала, что была неправа: Малфой не был жестоким. Он был бесчеловечным чудовищем, которому не дано было чувствовать. Она зло топнула ногой и отправилась в спальню. Хоть сон и был под запретом, прилечь и согреться не помешало бы.