Черные ирисы - Страница 2
Ольга спустилась вниз, прошла по просторному холлу, легкими кивками отвечая на приветствия постояльцев, и вышла из здания. День сегодня был жаркий и, к счастью, не дождливый. В общем, лето в этом году в Великобритании было неправдоподобно сухим, без обычных дождей и намека на сырость.
Клиника, где Ольгу приводили в порядок после неудачной попытки самоубийства, называлась «Вирджиния Голд». Она находилась в тридцати километрах от Лондона, в живописном местечке на берегу Темзы. На территории большого поместья располагались главное здание и прилегающие к нему постройки: коттеджи для проходящих лечение, домики для персонала, гаражи. Большая его часть была превращена в парковую зону. Наиболее красивый участок ее находился у реки. Аккуратные аллейки, ухоженные кусты, цветы, удобные скамейки – все это позволяло расслабиться и отвлечься от причин, которые привели сюда клиентов. Главным правилом центра «Вирджиния Голд» было – «ни капли печали, ни грамма грусти». Здесь не хватало только аниматоров, тогда сходство со средиземноморским курортом было бы полным.
Ольга спустилась к реке и присела в шезлонг, стоящий в тени высокой акации. Она поздоровалась с дамой средних лет, сидящей недалеко от нее и пьющей коктейль неестественного лимонно-зеленого цвета. За стенами «Вирджинии Голд» эту леди звали Александрой Кедворт, здесь она была просто Алекс. Под глазами у Алекс остались синяки от недавно проведенной операции по удалению морщин. Она весело помахала Ольге рукой и усмехнулась, показывая пальцем на свою талию. Та стала гораздо тоньше. «Понятно, – усмехнулась Ольга, – снова откачала жир». Эту процедуру они называли между собой «жироотсосом», а женщин, проходящих ее, – свинками. Самое странное, что никто не обижался на подобные высказывания. Здесь вообще никто никогда не обижался. У каждого были свои причины находиться в «Вирджинии Голд». Все это понимали, и никто не интересовался, почему ты здесь появилась и когда собираешься уехать.
Пребывание в этой клинике было сродни временному провалу в памяти: все, что происходило внутри, здесь же и оставалось. Никто за воротами никогда не упоминал о посещении центра и тем более о том, кого там видел. Многие удивились бы и задали вопрос: почему? Что страшного, если кто-то узнает, что какая-то дама делала контурную пластику или фотоэпиляцию? Ничего не случилось бы, но все молчали, и никто не нарушал правило, установленное много лет назад. Причина этому была одна. Медицинский центр, оказывающий все виды косметических услуг с официальным статусом клиники пластической хирургии «Вирджиния Голд», в узких кругах называемый «Форс-мажор Хаусом», в котором работали лучшие в своих областях специалисты, имел несколько иную специфику работы. И она существенно отличалась от того перечня услуг, о котором говорилось в официальных документах, лицензиях, проспектах и визитных карточках.
Были здесь такие, как госпожа Кедворт, жены богатых промышленников, приводящие в порядок свою фигуру и подправляющие лицо. Дамочки, делающие из себя «картинку» из модного журнала. Актрисы, обновляющие свою потрепавшуюся обертку. Модельки, улучшающие внешность. Много известных личностей и просто красивых женщин, мечтающих себя изменить. Но большинство находились здесь по особым обстоятельствам. Именно из-за этих обстоятельств чинный и высокоморальный центр «Вирджиния Голд» в одночасье превращался в «Форс-мажор Хаус».
– Ольга, вы забыли принять лекарства.
Никаких титулов, фамилий. Пациентов здесь звали по именам. Докторов же, наоборот, называли только по фамилиям. Как звался младший медицинский персонал, вообще никто не интересовался. Ольга отвлеклась от мыслей и посмотрела на стоящую перед ней молодую женщину в легком платье нежно-абрикосового цвета. Она протягивала ей стакан с водой и таблетки в маленькой коробочке. Слишком хороша для медсестры. Тонкая, пластичная, с грудью внушительных размеров, она скорее вызывала ассоциации, связанные со стриптизом, сексом и журналом «Playboy». Трудно представить, что эта дамочка училась в колледже, зубрила латынь и ставила клизмы, проходя практику в какой-нибудь клинике.
Медсестра молча стояла рядом, дожидаясь, пока Ольга выпьет принесенные ей таблетки. Ни капли нетерпения или раздражения в голосе, лишь мягкая настойчивость в глазах и вежливая улыбка на губах. Ольга запила водой разноцветные пилюли. Ей захотелось открыть рот, показав тем самым тете-медсестре, что она послушная девочка и выполняет все предписания врачей. Девушка исчезла так же тихо, как и появилась. Ольга вдруг почувствовала себя неуютно. А с чего бы ей быть довольной? Да, внутри клиники у нее не было повода для забот и тревог, но стоит только выйти за ворота, и прежняя жизнь непременно вернется, неся с собой новые разочарования, проблемы и боль.
Здесь она отгородилась от всего. Здесь она была просто Ольгой, которую заботливо восстанавливали после попытки покончить с собой. Таких, как она, в «Форс-мажор Хаусе» было великое множество. Широкопрофильные медицинские услуги этой спасительной клиники для богатеньких дам впечатляли. Тут выводили из длительных запоев, приводили наркоманов в чувство, делали аборты. Кроме того, реставрировали лица и тела после жутких переплетов, в которые имели несчастье попасть находящиеся в клинике женщины. В этих стенах перебывало множество «красавиц» с переломанными носами, раскрошенными челюстями и трещинами, а то и переломами разных частей тела. Их привозили мужья, любовники, покровители – главные виновники подобных «форс-мажоров». Здесь приходили в себя жертвы насилия. Лечились те, кого судьба случайно занесла не в то место и не в то время. Восстанавливались после нервных срывов, избавлялись от болезненного раздражения и каких-либо зависимостей.
У каждой женщины были свои проблемы, которые казались ей неразрешимыми. Никому не было дела до того, что случилось с другими и по каким причинам они здесь очутились. Конечно же, всем все было известно, причем до мельчайших подробностей. Но это не обсуждалось вслух и никогда не выливалось наружу. Люди, пребывающие в клинике на лечении, прекрасно знали о том, что, где и кому следует говорить, а о чем следует молчать.
В общем, «Форс-мажор Хаус» был кладезем секретов и хранил множество тайн. Это место было спасительной шлюпкой, где любая женщина (впрочем, не любая, а та, у которой есть деньги) могла на какое-то время забыться и перевести дух. Место, где часы останавливались, чтобы дать возможность набраться сил перед новыми испытаниями. Место, куда многие уезжали зализывать свои раны, – маленький островок покоя и печали.
Это был не первый визит Ольги в «Вирджинию Голд». Она была частым клиентом клиники. Обычно она приезжала сюда на несколько дней для косметических процедур. В этот раз все было по-другому. Она никогда не подумала бы, что следующее посещение окажется сопряженным с подобными событиями. Однако очутиться в клинике было гораздо лучше, чем отправиться на кладбище. Но самым противным в этой ситуации являлось то, что благодарить за свое спасение она должна Кристиана. Человека, который способствовал тому, что она с собой сделала.
Ольга не помнила, как Кристиан нашел ее в бессознательном состоянии. Не помнила, как ее привезли в «Форс-мажор Хаус». Не помнила врачей, пытавшихся вытащить ее из тисков смерти. Ей даже не было больно во время всех процедур, связанных с чисткой желудка, хотя несколько дней потом жутко саднил пищевод от хирургических трубок и катетеров. Руки были исколоты иглами от капельниц, покрылись синяками и ссадинами. Но все это казалось мелочами. Главным, как сказал доктор Джулиан Уэбстер, было ее возвращение к жизни.
Но было ли это на самом деле главным? И для кого это важно? Явно не для Кристиана. Разве что для дочерей. Но если бы Ольга умерла, они все равно недолго бы помнили о ней. Настало бы время, когда они забыли бы, как звучит ее голос, потом стерлось бы из памяти ее лицо. Остался бы только неясный, расплывчатый образ женщины, которую они когда-то называли «мамой».
Несколько дней к Ольге никого не впускали. Было счастьем хоть какое-то время не видеть лицо Кристиана. Уэбстер говорил, что он приезжает каждый день, чтобы справиться о ее здоровье. «А Марвина, дружка своего, он случайно с собой не привозит?» Ольгу так и подмывало спросить об этом доктора, но она сдерживала эмоции.