Черные георгины - Страница 3

Лорел попыталась представить сцену. Какой ужас.

– Значит, она взяла с собой ПЛМ, но не пистолет? Наверняка у нее было другое оружие. – Она наклонилась посмотреть на патроны.

Гек поджал губы.

– Ты права. Мы обыщем здесь все, и я пройду еще раз по ее следам.

Скорее всего, он застал ее врасплох и завладел оружием, но не увидел брелок, пока она не нажала на кнопку.

– Если она пряталась, то воспользовалась ПЛМ как последним средством, чтобы позвать на помощь. – Лорел посмотрела на планшет. – Нам нужно ее опознать. Это поможет.

Телефон зазвонил снова.

Гек вскинул бровь.

– Кто-то настойчивый.

Лорел достала из другого кармана пакет для улик, положила в него планшет и передала ему пакет.

– Похоже на то.

Она со вздохом вытащила телефон и увидела на экране знакомое лицо – Эбигейл Кейн.

– В чем дело, доктор Кейн? – спросила она вместо ответа.

– Лорел, разве так можно разговаривать с сестрой? – выпалила Эбигейл. Приправленный легким британским акцентом голос прозвучал раздраженно. – Ты вернулась в город целых два дня назад и ни разу не ответила на мои звонки.

Лорел закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Спрашивать Эбигейл, знакома ли она с ее расписанием, не имело смысла.

– Прямо сейчас я занимаюсь делом. Поговорим в другой раз.

– Нет, – отрезала Эбигейл. – Поговорим сейчас. Я в опасности, и ты, как моя сестра, должна мне помочь.

– Сводная сестра, – напомнила Лорел, не желая устраивать разборки в неподходящий момент. – Я позвоню тебе позже.

– Нет. Меня кто-то преследует, и это нужно остановить. Вернувшись домой вчера поздно вечером, я обнаружила на лужайке разбросанные цветы. Некоторые уже примерзли к земле, а другие еще нет. Странно, да?

Лорел замерла и бросила взгляд на Гека, который внимательно наблюдал за ней.

– Цветы? Какие именно?

Эбигейл вздохнула.

– Черные георгины. И их тут немало.

Элитный район, где проживала Эбигейл Кейн, был в этот пасмурный день, как обычно, тих и спокоен. В домах из дерева, кирпича и камня преобладали высокие окна, и тупичок, в котором стоял особняк Эбигейл, соседствовал с лесом с одной стороны и еще одним, ныне пустующим, домом на приличном расстоянии. Деревья и благоустроенные дворики создавали здесь атмосферу приватности, так что местные жители, вполне возможно, и не видели, что у дома Эбигейл происходит что-то необычное.

Проехав по обледенелой подъездной дорожке, Лорел обратила внимание на множество темно-красных лепестков, покрывающих ближайшую к дому часть двора. Снег и лед покрыли их коркой, а значит, пролежали они здесь по крайней мере пару ночей.

Она заглушила двигатель своего нового, взятого напрокат «Ниссана Рог». Не зная, насколько долго придется задержаться в городе, покупать автомобиль не имело смысла. Некоторое время Лорел сидела в сгущающейся тишине, навалившейся на нее, как тяжелое одеяло, рекомендуемое для терапии тревоги и беспокойства. В отличие от многих других домов, из особняка Эбигейл свет проникал через тонкие занавески на высоких, от пола до потолка, окнах.

С потемневшего неба на лобовое стекло лениво падал снег. Стоило выключить обогрев, как холод почти мгновенно проник во внедорожник, и Лорел поежилась.

Входная дверь открылась.

Лорел вышла из машины, закрыла дверцу и присмотрелась к обледеневшим лепесткам. Какого-либо различимого рисунка они не образовывали, а все возможные следы уничтожил снег. Эти цветы разбросали здесь раньше тех, что лежали вокруг тела у реки. Странно.

– Лорел? Заходи! – крикнула от порога Эбигейл, и ее дыхание поплыло в холодном воздухе белыми струйками. – И цветы, и лепестки разбросаны как попало, никакого узора я не нашла.

Лорел повернулась и направилась по недавно очищенной подъездной дорожке к ждущей ее на крыльце сводной сестре.

Эбигейл стояла у двери, частично загораживая собой проход. Чуть склонив голову набок, она пристально смотрела на Лорел своими разноцветными – один зеленый, другой голубой – глазами.

– Как будто вижу себя в зеркале. А у тебя нет такого чувства?

Лорел покачала головой.

– Нет. У нас обеих рыжеватые волосы и глаза разного цвета, но структура скелета и оттенок кожи разные. – По крайней мере, на взгляд того, кто почти три десятка лет видел в зеркале одно и то же лицо. Любой другой вполне мог принять их за близнецов. Но в этом она никогда бы Эбигейл не призналась. Не смогла бы.

Эбигейл усмехнулась и потащила Лорел в дом, строгость обстановки которого противостояла теплу, растекавшемуся по всему пространству. В интерьере преобладали бетон и камень, белый и серый цвета. Даже подушки на новом черном кожаном диване были ослепительно-белыми. Прежний диван попортили пули во время обстрела дома при расследовании дела Сноублад-Пик[1].

– У нас больше общего, чем только рыжие волосы, и ты это знаешь. Настоящие рыжие волосы встречаются только у десяти процентов людей, а у нас темно-рыжие. Каштановые с рыжим. Какой процент имеет этот цвет?

– Незначительный, – согласилась Лорел, стряхивая снег со своих, к сожалению, редкого цвета волос, и, прежде чем снять зимние ботинки на коврике у двери, передала Эбигейл куртку, которую та повесила в шкаф. – Я не говорю, что у нас нет редких генов. – Учитывая, что у них были совершенно одинаковые гетерохроматические глаза – один голубой, другой зеленый – и крапинки зеленого в голубом, они обе явно подходили под определение «необычные», гораздо более мягкое в сравнении с теми, которыми ее награждали некоторые одноклассники.

Конечно, тогда она не знала ни об Эбигейл, ни даже о том, что у нее вообще есть сводная сестра. Правда всплыла во время расследования первого дела Лорел в Дженезис-Вэлли, когда на нее вдруг, как лавина с горы, обрушилось известие о том, что в городе живет ее сестра по отцу, которого она никогда не знала. Мать Лорел наотрез отказывалась называть дочери имя ее родителя. Дейдра была несовершеннолетней, а ее соблазнитель – пастором в церкви, и все случилось без ее согласия. Дейдру до сих пор мучили кошмары.

– Расскажи мне о цветах на лужайке перед твоим домом.

Эбигейл указала на дорогой кожаный диван напротив газового камина:

– Садись, я сейчас его включу. Ты, должно быть, замерзла. – Она нажала кнопку, и в камине с ревом полыхнул огонь.

Лорел села, хотя предпочла бы поговорить за обеденным столом или даже за барной стойкой, отделяющей кухню от большой комнаты, что было бы не так непринужденно. Из широких задних окон открывался вид на далекие, покрытые снегом зубчатые горы. Никаких штор на окнах не было, и сами по себе они служили идеальным обрамлением пейзажа замерзающего мира снаружи.

– Цветы, – напомнила она. – Георгины.

Эбигейл не спешила с ответом.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? Как насчет кофе с капелькой «Бейлиса»? Ты, похоже, совсем окоченела.

– Я в порядке. – Лорел указала на кожаное кресло в тон дивану. – Это официальное дело. Мне нужно знать все об этих цветах – прямо сейчас.

Эбигейл закатила глаза, но возражать не стала и грациозно опустилась в кресло, так что горы оказались у нее за спиной. Тающий снег, вливаясь через окна, ласкал ее рыже-каштановые волосы, которые она подстригла коротко, чтобы они не падали на плечи, как у Лорел. Черты лица у нее были нежные, кожа скорее кремовая, чем персиковая, из-за чего ее удивительные глаза выделялись еще сильнее. Сегодня на ней были черные брюки и зеленый свитер, стоивший, наверное, столько же, сколько весь гардероб Лорел.

– Вчера поздно вечером, вернувшись с медитации, я не увидела цветов и заметила их только сегодня утром, когда проснулась. Очевидно, они пролежали там несколько дней.

Откинувшись на спинку дивана, Лорел наблюдала за нюансами в выражении лица Эбигейл. Обладая эйдетической памятью[2], она могла, не делая никаких заметок сейчас, позже записать весь разговор.