Чернокнижник - Страница 17

– Не знаю. Сочинение он не напишет – это сто процентов. А если напишет, неприятностей может быть ещё больше. Придётся занимать денег, ремонтировать мотоцикл и возвращать его.

– А как же наша машина?

– Какая наша?! Ты слишком рано раскатала на всё губу!

– Во-первых, не надо на меня кричать!

– Во-первых, извини, – сбавил свой пыл Везунчик, – а что во-вторых?

– Во-вторых, ты знаешь, почему людям иногда не найти выход из создавшейся ситуации?

– Почему? – Петя недоверчиво посмотрел на девушку.

– Потому что они начинают выдумывать очень сложные комбинации, а ведь всё гениальное просто.

– Ты хочешь сказать, что и из моего положения выход должен быть простой?

– Не из твоего, а из нашего, – поправила молодого человека девушка. – Ты уже забыл, что эта машина будет принадлежать не только тебе, но и мне.

– Я уже тебе сказал – ты слишком сильно раскатала свою губу.

Девушка вытянула свою руку для рукопожатия.

– Если я подскажу тебе выход, то половина машины и гаража моя. Идёт?

– Но это невозможно!

– Идёт? – настаивала дама.

– Идёт.

Петя лениво вытащил руку из кармана и пожал ладошку своей подружки.

– Смотри, я тебя за язык не тянула.

Девушка пожала своему молодому человеку руку и довольно заулыбалась.

– Что ты радуешься? Говори.

– Твоя фамилия какая? – спросила девушка.

– Сапожников.

– А имя?

Молодой человек задумался, и потом удивлённо посмотрел на подружку.

– И за это ты хочешь половину машины и гаража? Но ведь это очень просто!

– Всё гениальное просто. А гениальное дорогого стоит.

Этот вечер наша парочка провела не просто хорошо, а отлично. Молодые люди предались мечтаниям. Они ездили на своей машине к морю, они обгоняли на трассе всех, кто встречался на их пути, они катали на своём авто своих друзей и с восхищением ловили их завистливые взгляды.

Вино, которое они присовокупили к своим мечтам, только добавило красок в картинках их воображений.

– Представляешь, когда мой тёзка увидит нас с тобой на своём Москвиче? Он когда меня на своём мотоцикле увидел, чуть с ума не сошёл.

– А вот этого не надо.

– Чего этого? – не понял Петя.

– Не надо, чтобы твой тёзка видел нас вместе.

– Ой, я совсем забыл!

Процедура написания сочинения за своего однофамильца прошла как по маслу. На отчество в паспорте абитуриента Петра Сапожникова, как и надеялись наши герои, никто не обратил внимания. Математика и физика были сданы на отлично, а сочинение не испортило общей картины. Пётр Сапожников из вчерашнего школьника превратился в студента.

Отец счастливого студента понимал, что за столь опасную операцию, как подмена экзаменуемого, следовало увеличить гонорар, поэтому долго не торговался. Старенький автомобиль и гараж быстро переоформили на нового хозяина.

Первое сентября всегда наводило на Петю гнетущее настроение. И происходило это не потому, что заканчивалось лето и начиналась осень, не потому, что ласковое солнце всё реже согревало своими лучами, и всё чаще ему на смену приходили дожди с холодными ветрами. Угнетало то, что первого сентября школьнику приходилось прикреплять к себе ненавистный ярлык, без которого в школу вход был запрещён.

Сегодня Сапожников шёл в институт, и сегодня на нём не было ярлыка. Вероятно, именно это обстоятельство раскрашивало в глазах молодого человека всё в розовый цвет: преподаватели казались добрыми и заботливыми, лекции, которые они читали, были интересные и увлекательные. А студенты? Разве их можно было сравнить со школьниками? Всего прошло три месяца, а перемены в людях произошли огромные. Если раньше они назывались подростками, то теперь это были молодые люди: юноши и девушки. Свобода, которая, как волна, накрыла студентов с головой, опьяняла. Можно было писать конспект, а можно было не писать. Можно было слушать лектора, а можно и не слушать. Но все, конечно, слушали, все, конечно, писали, потому что общение преподавателя и студента тоже было новым. Во-первых, здесь были не учителя, а преподаватели. Они не поучали ребёнка, как в школе, а просто читали свои лекции. Во-вторых, и самых главных, они разговаривали со студентом «на вы». Это ставило студента и преподавателя на один уровень. Ко вчерашним детям относились теперь, как к взрослым людям.

Дискомфорт этому оазису счастья придавало то обстоятельство, что студенты не были знакомы. Всего несколько человек знали друг друга по курсам, но этого не было достаточно, чтобы разрозненная толпа могла называться одним словом – коллектив. И когда кто-то предложил устроить вечеринку, чтобы всем поближе познакомиться, возражений не было.

Однако студенты только формально считались взрослыми.

В действительности, у них не было ни денег, чтобы организовать вечеринку, ни квартиры, где можно было собраться. Так же, как и в школе, они целиком и полностью зависели от своих родителей.

К счастью, последние ещё не забыли, как сами выпрашивали деньги на подобные цели у своих родителей, теперь уже бабушек и дедушек. Поэтому деньги на запланированное мероприятие были собраны быстро. Что касается квартиры, то её искать не пришлось: сентябрь был тёплым, и никому не хотелось задыхаться в малогабаритной квартире.

Тишина сентябрьской природы, навевала романтизм и истому. Начинающие желтеть листья придавали ландшафту отблеск царственного статуса, начинающие краснеть клёны подчёркивали этот статус пурпурными вкраплениями. Студенты, не привыкшие бесконтрольно поглощать спиртное, очень скоро захмелели и скинули с себя опротивевший всем этикет. Сразу стало тепло и уютно, сразу окружающие люди стали близкими и добрыми. Пётр Сапожников сидел у костра, а на коленях у него лежали две головки прекрасных девушек.

– Какая прелесть! – вырвался возглас из одной головки.

– Да, Наташенька, – согласился Петя, – день действительно замечательный.

– Я Катенька, – поправила молодого человека девушка. – Наташенька у тебя на другой коленке.

Молодые люди звонко рассмеялись.

– Прошу прощения, я ещё не запомнил, – извинился молодой человек.

– Хорошо, что комаров нет, – сказала на этот раз Наташенька, – а то бы заели.

– Вот про комаров не надо, – попросил Пётр.

– Что так? – удивились девушки.

– Эти комары мне чуть всю жизнь не испортили. Если бы не родители, не видать бы мне института, как своих ушей.

– Не понимаю, как на институт могли повлиять комары? – раздался чей-то мужской голос.

– Мы в школе писали сочинение на тему: «как я провёл лето». Я разозлился на училку и написал про неё, будто она была вожатой в пионерском лагере и её вечерами сжирали комары.

– И это всё? – спросил кто-то. – Для того, чтобы испортить всю жизнь, маловато будет.

– Нет, нет, если уж начал, то рассказывай до конца, – раздались недовольные возгласы.

Однако Пётр явно не хотел касаться этой неприятной темы.

– Ну расскажи, – попросила Наташа.

– Действительно хватит ломаться, – поддержала её Катя.

Что ни говори, а две невесомые девичьи головы, лежащие на коленях, имели огромный вес, и Петру Сапожникову против своей воли пришлось начать свой рассказ.

Слушая рассказ, студенты затихли до такой степени, что было слышно, как рыба в речке, которая находилась метрах в ста от костра, выскакивала из воды и снова падала с еле слышимым шлепком.

– Врёшь! – изредка перебивал кто-то рассказ. – Так не может быть!

Но эти возгласы тут же тонули в недовольных выкриках студентов.

– Да тише ты! Вот когда будешь говорить, тогда сам и придумывай, что хочешь.

Возмутитель спокойствия тут же затихал, а Пётр продолжал свой рассказ.

После того, как рассказ был закончен, студенты ещё долго сидели молча и не могли выйти из тех событий, которые им нарисовал Пётр.

– И за это тебя в классе прозвали «Чернокнижник»? – спросила Катя.