Чернокнижник - Страница 10
Вскоре отцовские загранкомандировки закончились, и автомобиль с мотоциклом стояли в гараже, напоминая семье о том, что не только нужда была покровительницей семейной жизни, были и светлые дни, когда семья, не считая денег, отдыхала, что называется, на полную катушку.
Когда всё валилось из рук, когда у отца от отчаяния и безысходности играли желваки, мать брала супруга за руку и отводила в гараж. Там открывалась бутылочка, и супруги, забыв о неприятностях, смотрели на Яву с Москвичом и вспоминали самые счастливые дни своей жизни.
– А помнишь, Миша, как мы на мотоцикле в Таллинн ездили?
– Мы тогда разбили палатку у телевышки, – уточнял отец.
– Все ходили и смотрели на наш мотоцикл.
– Они не могли понять, почему на иностранном мотоцикле наши номера.
Далее шли воспоминания о Москвиче, о путешествиях и приключениях, без которых никогда не обходилось. Настроение улучшалось, и невзгоды не казались уже такими страшными.
Иногда отец выгонял свой Москвич из гаража и катал всю семью за городом. Тут была и рыбалка, и вылазки за грибами, и просто езда с ветерком. Это обычно происходило после получки или премии.
После прогулок Москвич с Явой тщательно мылись и терпеливо ждали новой поездки.
– Папа, а для чего ты мотоцикл моешь, – спрашивал Петя, – мы же на нём не катались?
– Техника должна всегда содержаться в чистоте, – отвечал отец.
Мать обнимала сына за плечо и шептала ему в ухо:
– Пускай моет. Это ему доставляет удовольствие. Мне кажется, что он свои машины больше жены любит.
– Не больше, конечно, – ответит отец, услышав слова жены, – но техника, как и женщина, любит ласку и чистоту.
В последний школьный год эта семейная традиция была нарушена. Всё время и все средства были направлены на достижение одной единственной задачи – поступления сына в ВУЗ.
После занятий Петя, наспех запихнув что-нибудь в рот, бежал к репетитору, потом бегом домой, домашние задания, поздний ужин и отбой. Такой бешеный темп, казалось, невозможно было выдержать, но человек, как известно, привыкает ко всему. Сын привык, что видит родителей только утром, а родители смирились, что погладить по головке своего сыночка можно только спящего.
Однажды, во время короткого утреннего общения за завтраком, отец сказал:
– С сегодняшнего дня у тебя прибавляются занятия по русскому и литературе.
– Господи, куда же больше! – взмолился Петя.
– Ничего не поделаешь, такова жизнь.
– И куда мне надо будет бегать к этому репетитору?
– Это не репетитор.
– А кто же он?
– На репетитора уже денег не хватает. Это ученик с вашей школы, отличник, на всех олимпиадах занимает первые места, – объяснил отец.
– Кстати, твой однофамилец и тёзка, – добавила мать.
– Везунчик, что ли?
– Какой везунчик? – не понял отец.
– Кликуха у него такая.
– Помнишь, мы уже говорили о нём? – напомнила мать.
– Но мы с ним близко даже не знакомы, просто я знаю, что он есть – вот и всё.
– Значит, пришло время познакомиться поближе, – подытожил отец.
На этом разговор закончился. Родители посмотрели на часы, ойкнули, выскочили из-за стола и, дожевывая на ходу бутерброд, убежали на работу. Петя вымыл за ними посуду, собрал портфель и ушёл в школу.
На перемене Везунчик сам подошёл к Пете.
– Привет, тёзка! Это с тобой мне надо заниматься?
Петя, не зная, что ответить, пожал плечами.
– Не тушуйся, насмерть не замучаю. Сегодня после уроков жди меня у входа в школу.
– Пойдём заниматься? – робко спросил Петя.
– Пойдём, пойдём, заодно и позанимаемся.
После уроков два Пети пошли заниматься. Правда, их путь странным образом пролегал мимо домов школьников, и закончился у старых гаражей. Везунчик подошёл к гаражу отца Чернокнижника и достал из кармана ключ.
– Пришли, – сказал он.
– Что здесь? – удивился Петя.
– А что тебя не устраивает?
– Я думал, что мы будем заниматься!
– Подержи, – вместо ответа услышал он голос Везунчика.
Петя взял портфель тёзки и стал наблюдать, как тот пытается открыть металлическую дверь гаража. Дверь, видимо, перекосило, и она не поддавалась. Петя стоял и с удивлением наблюдал, как его новый знакомый по-хозяйски открывает отцовский гараж.
– Это и будет наше первое занятие, – говорил Везунчик, упираясь в дверь. – Сейчас покатаемся на мотоцикле, а затем ты опишешь мне свои ощущения. Годится?
Дверь поддалась и со страшным скрипом открылась. Везунчик зажёг свет, и Петя увидел в углу гаража отцовскую Яву. Она, вся забрызганная грязью, смотрела на Петю своим единственным глазом и как бы говорила: «Забери меня отсюда! Мне здесь плохо!»
– Но, ведь это же…
– Да, недавно это был мотоцикл твоего отца, – гордо сказал Везунчик, прервав Петю, – а теперь это моя машина.
– Отец таким образом расплатился с тобой за занятия?
– Всё в этом мире стоит денег, – сказал Везунчик.
– А ключи?
– Мне негде его держать, и твой отец разрешил некоторое время пользоваться гаражом.
– А почему он такой грязный?
– Потому что танки грязи не боятся.
Везунчик подошёл к мотоциклу, выставил нейтральную передачу, повернул ручку газа и завёл мотор. Мотоцикл взревел. Пете показалось, что он слышит не рокот мотора, а стон попавшего в капкан зверя. Машина затряслась, будто человек, испускающий дух в предсмертных судорогах. Петя подбежал к мотоциклу, схватил его за руль и прижался к нему.
– Нет, нет, – услышал он рядом голос тёзки, – за рулём буду я, а ты садись сзади.
Петя с потухшим взглядом, в какой-то прострации, послушно сел сзади. Машина взревела, рванулась с места и выехала из гаража.
Накатавшись, Везунчик довёз своего пассажира до дома.
– Опиши все свои ощущения и завтра принеси мне, – сказал мотоциклист, потом он вывернул ручку газа и скрылся из вида.
Однако мотоциклисту явно не хотелось расставаться со своей новой игрушкой. Адреналин ещё не в полной мере вспенил кровь, сердце ещё не замирало на крутых виражах, дыхание ещё не останавливалось, когда машина, оторвавшись от земли, как птица, несколько мгновений находилась в состоянии свободного полёта. Везунчик помчался за город, где шоссе представляло собой прямую, как стрела, линию, где холмы должны были подбросить машину и подарить её новому хозяину незабываемые мгновения блаженства.
Добравшись до места назначения, мотоциклист остановился. Как спортсмен перед решающим прыжком, он отдыхал и собирался с силами. Но вот настала решающая минута. Везунчик поправил новенький шлем, который был только что приобретён, затянул на запястьях кожаные перчатки и плавно отпустил ручку сцепления. Машина мягко покатилась по асфальту. Амортизаторы нежно покачивали седока, как бы стараясь его усыпить. Вот наездник слегка повернул на себя ручку газа, и тембр двигателя изменился. Теперь никакой нежностью даже и не пахло. Мотоцикл подъехал к основанию холма, и газу пришлось прибавить ещё. Теперь мотор не пел и даже не стонал. Он ревел, как истребитель, приближающийся к порогу звуковой скорости. Подъём на холм закончился, и мотоцикл, перевалив через хребет возвышенности, помчался вниз, увеличивая скорость.
К подножью следующего холма машина не приехала, а прилетела. Вот она легко преодолела подъём и оторвалась от земли. Блаженство растеклось по всему телу мотоциклиста. Однако этого ему было мало. Это ведь мотоцикл летел, а не его хозяин. А хозяину хотелось, чтобы летел он. Человек должен был слегка оторваться от сидения, и вот тогда он, хоть и на мгновение, но превратится в птицу. Для этого надо было ещё немного добавить газа.
Машина остановилась, мотоциклист собрался с духом, и вторая попытка началась. Но ни вторая, ни третья попытка не привела к желаемому результату: тело мотоциклиста плотно прижималось к сидению в течение всего полёта. При четвёртой попытке ручка газа была вывернута до отказа. Машина быстро преодолела подъём, подпрыгнула на хребте и как пуля помчалась вниз. Вот она взлетела на следующий холм, и колёса оторвались от земли. Везунчик почувствовал, что его тело медленно отрывается от сидения. Он полетел. Однако восторг быстро сменился ужасом. Тело не желало возвращаться на своё место. Оторвавшись от земли, мотоцикл со своим хозяином превратились не в одну, а в две птицы, и каждая летела по своей траектории. Вот ноги мотоциклиста отделились от педалей и наконец неведомая сила оторвала руки от руля. Человек полностью был отделён от машины.