Черное солнце - Страница 10
Он говорил тихо и серьезно, остановился, хмуро уставился, нетерпеливо дожидаясь ответа. Мазур зло, тяжко вздохнул.
– Ну? – настойчиво спросил Лаврик.
– Да понимаешь… – Мазур пожал плечами, подбирая слова. – Что-то мне в ней не то… Не нравится мне тут что-то…
– А конкретно?
– У нее глаза холодные, – сказал Мазур. – Улыбается в сорок четыре зуба, глазищами играет, томным голосом намеки делает, а в глазах – ледок… Не нравится мне это. Может, мне просто кажется…
– Не думаю, – тихо и серьезно сказал Лаврик. – В сочетании с кое-какой другой информацией это, знаешь ли, наталкивает…
– А что такое? Или секрет?
Лаврик ухмыльнулся:
– Да какие могут быть от тебя секреты, если ты в этой истории по уши…
– Эй! – сердито сказал Мазур. – Что ты там опять комбинируешь? Ни в какой я не истории. Нет никакой истории. Она липнет, а у меня нет никакого желания. Какая тут история?
– Интересная, – сказал Лаврик. – Во-первых, по достовернейшей информации, наша красотка давно и регулярно трахается с генералом Санчесом. У кубинцев на такие вещи смотрят проще – горячий народ, им в таких случаях и в голову не придет партком собирать и моральное разложение шить. Далее. Согласно тем же достовернейшим источникам, у них там полная сексуальная гармония. Хотя Санчесу за пятьдесят, мужик крепкий. То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя… Во-вторых. Примерно месяц назад она вдруг закрутила бурный роман с одним нашим вертолетчиком. Три недели крутила. Только неделю назад, за пять дней до нашего прибытия, парень погиб где-то возле Квеши. Ракетой влепили в вертолет, неизвестно даже кто – там столько разной сволочи шляется… А теперь она, едва успев слезинку сронить, начала обхаживать тебя…
– И что ты хочешь всем этим сказать?
– Что имеет место быть нечто неправильное, – ответил Лаврик. – Чутье, интуиция, называй, как хочешь… Я не понимаю, в чем тут дело, но, голову даю на отсечение, тут есть какой-то потайной смысл… Будь она просто-напросто шлюхой и нимфоманкой, развлекалась бы у себя в штабе. К чему далеко ходить? Там полно темпераментных мужиков, которым только мигни… К тому же, как я уже говорил, у них на эти дела смотрят сквозь пальцы. Но среди своих она и не пыталась развлекаться.
Мазур хмыкнул:
– Может, просто боялась, что Санчес узнает. Мужики в таком возрасте особо ревнивые…
– Так-то оно так… – протянул Лаврик. – Но свои развлечения у нас она нисколечко не скрывала. На базе бывает куча кубинцев, многие не раз видели, как она с тем майором начинала нежничать еще в машине, уж за три недели-то до Санчеса могли дойти слухи… Но она ни малейшей конспирации не соблюдает, ни в прошлый раз, ни теперь. А ведь у кубинцев тоже навалом народу, который обязан генералам подробные сводки строчить о поведении личного состава…
– Ты же говорил, они на такие дела смотрят сквозь пальцы.
– Пальцы пальцами, а сводки сводками… Скройся!
Он схватил Мазура за локоть и моментально утащил за угол. Мимо промчался открытый джип, классический американский «Виллис» с опущенным на капот лобовым стеклом. И управляла им черноволосая красотка в камуфляже, которую оба моментально узнали.
– Вот так, – хмыкнул Лаврик. – Зуб даю, к нам в располагу покатила. И явно для того, чтобы навестить Кы Сы Мазура… – Вариант нимфоманки, я уверен, отпадает, – сказал Лаврик, непринужденно продолжая прерванный разговор. – Я бы рискнул выдвинуть версию, что у нее к тебе интерес, не имеющий ничего общего со здоровой эротикой.
– Но не вербовать же она меня собралась?
– Вряд ли. Кубинцы наших не вербуют.
– Так может, она от кого-то еще…
– Молодец, – сказал Лаврик. – Начинает врастать в операцию. Хочешь сказать, ее кто-то другой завербовал, типа ЦРУ, и она теперь для него старается?
– Ну, примерно… Должно же быть какое-то объяснение этим твоим неправильностям…
– Как рабочая версия годится, – сказал Лаврик раздумчиво. – Но лично мне верится плохо. Завербуй ее ЦРУ или какой другой супостат, она непременно вертелась бы в более интересных с точки зрения вербовщика местах, вокруг более интересных людей, чем самый обычный, рядовой вертолетчик, ни с какими большими секретами не связанный. А она именно на него убила три недели…
Мазур хмыкнул:
– Но я – то получаюсь не вертолетчик, а секретный связист. Персона как раз небезынтересная.
– С одной стороны, оно так… – протянул Лаврик. – А с другой… До сих пор ее поведение никак не походило на поведение завербованного кем-то со стороны агента. Никак не походило. Я же говорю – сплошные неправильности…
– И что прикажешь делать?
– А что я тебе в данной ситуации могу приказать? – спросил Лаврик, глядя на него жестко, без тени улыбки. – Только одно: очаровательную Рамону при первой же возможности – отодрать со всем прилежанием. И посмотрим, что из этого получится. Ты щеки не надувай, не надувай, это именно приказ. Триколенко в курсе, можешь у него подтверждения испросить, если мне не веришь. Случай, кстати, подходящий, она к нам приехала. Вот и топай, если пригласит… смотреть водопады. Нет, насчет водопадов я в шутку. Из города не выезжай и держи ухо востро. Мало ли чем может кончиться насквозь непонятная ситуация… Лучше всего набиться к ней в гости, на их базу, там-то ты будешь в полной безопасности. Ну, что надо отвечать, получив приказ старшего по званию?
– Есть, товарищ капитан-лейтенант, – хмуро ответил Мазур.
– Чего ты хмуришься? Не со страшной старухой тебе предлагают роман крутить.
– Я боевик, – сказал Мазур. – А все эти штучки – не мое ремесло.
– Ну, что же делать, если она не на меня запала, а подавай ей непременно тебя…
– От кубинцев кто-нибудь в курсе?
Лаврик пожал плечами, глядя на него наивно и душевно: – Сложное дело, так сразу и не скажешь…
Это, как Мазур давненько успел усвоить, означало, что ответа не будет.
– Ага, конец… – сказал Лаврик, глядя на улицу.
Там не спеша ехал открытый ГАЗ-66, в передней части кузова лежали какие-то ящики, на них лежала очередная загогулистая антенна, разве что поменьше, в полметра, очередная бутафория, ручаться можно. А сзади, не глядя по сторонам, с привычной скукой людей, повидавших превеликое множество военных городков, сидели восемь гавриков в камуфляже: и Пеший-Леший, и Папа-Кукареку, и прочие прекрасно знакомые Мазуру персонажи.
– Значит, вот так… – сказал он, когда машина проехала.
– Ага, – пожал плечами Лаврик. – Согласно известной америкосовской песенке – ура, ура, вся шайка в сборе… Акция была не одноразовая, нам тут работать и работать, так что настраивайся. Сколько нам тут торчать, знает только высокомудрое начальство, а у него как-то не спросишь…
«Очаровательно, – подумал Мазур с привычной покорностью судьбе. – Учитывая здешний винегрет из заполонивших страну вооруженных группировок, можно ожидать самых заковыристых поручений…»
– Пошли? – сказал Лаврик. – Красотка заждалась.
И они двинулись к калитке, возле которой уже проворно разгружали машину, и стоял пустой джип Рамоны.
– Ты, конечно, можешь не ответить, знаю я твои привычки… – сказал Мазур. – Ну, а насчет того вертолетчика… Выяснили что-нибудь?
– Да никто этим не занимался, – сказал Лаврик задумчиво. – Местные особисты, как иногда бывает, трудолюбиво фиксировали, как славный винтокрылый майор с союзницей по ночам развлекается, будучи прикрываем сослуживцами. Бумажки писали и в стол копили – мало ли что, вдруг пригодится… А потом объявился я, после того, как она начала вокруг тебя виться, усмотрел некоторую неправильность, начал все раскручивать с самого начала. А тут еще Рамона сюрпризец преподнесла… Ладно, коли уж ты в деле, тебе можно, все равно болтать не пойдешь. Санчес хочет, чтобы кто-то из особистов с нашей стороны был офицером-координатором… ну, наподобие Мануэля у нас, только не по линии спецназа, а по линии плаща и кинжала, – он добродушно, открыто улыбнулся. – Рамона эту мыслю Морскому Змею и озвучила, – он ухмыльнулся еще шире и беззаботнее. – Понимаешь, они отчего-то уверены, что особист в нашей теплой компании – не я, а ты… Так почему-то получилось, знаешь ли…