Черное пламя Раграна. Книга 3 - Страница 8

– Мам! Мам, что мы делаем?

Как только флайс опустился, я вылетела следом за Вайдхэном, но ферн Ландерстерг, в какое-то мгновение ока оказавшийся рядом, меня удержал. Теперь у меня перед глазами плыла эта картина – океан, дети и Вайдхэн. Дети, Вайдхэн, океан.

– Все хрш… – Голос меня не слушался, поэтому получилось хрипло, и я тут же добавила: – Все хорошо.

На мне была какая-то куртка, которую мне выдали сразу по прибытии, но она не спасала от холода. Я смотрела вперед, сжимая и разжимая кулаки.

– Аврора, он зовет их, – негромко произнес Ландерстерг. – Расслабьтесь.

– А вы бы расслабились, если бы ваши дети умирали?

Он посмотрел на меня как-то странно:

– Нет.

– Тогда не просите меня сделать то, на что я физически не способна.

Поразительно, как самое главное сметает все наносное. Сейчас стоя рядом с правящим мировой державой, я ощущала себя на равных с ним и не боялась говорить все, что думаю. Да, я могла ему сказать все, абсолютно все, что сейчас чувствую, и у меня не было никаких сомнений на этот счет. Больше того, мне все это казалось неважным. Звания, ранги, статусы… смешно. Нет никаких званий, рангов и статусов.

Есть просто мы. Есть я. Есть Бен. Есть наши дети. Этот мужчина – и он тоже отец.

– И они придут?

– Мы очень на это надеемся.

Ландерстерг был выше меня, как и Бен. Кажется, даже еще выше, его волосы напоминали стальные нити, но это была не седина, а, скорее, припорошенная снегом платина. Еще поражали глаза – ярко-синие, как холодное небо, и такие же ледяные.

«Мы очень на это надеемся».

А если нет? Тогда что?

Я сдавила виски пальцами, а по ощущениям – надавила на металлические диски, под которыми крутилась одна-единственная мысль: я должна спасти своих детей.

Я. Должна. Спасти. Их.

Время превратилось в тягучий камартовый флар[1], два года простоявший в открытой бутылке под солнцем и превратившийся в бесконечную липкую массу. Его ход отсчитывали удары моего сердца, а не часы. Просто что-то тонко билось внутри – удар. Секунда. Удар – вторая. Удар – третья.

Я чувствовала, как сердце замедляется и ускоряется. Чувствовала, как оно то грохочет так, что перекрывает любой звук извне, до затихает настолько, словно его во мне нет, и тогда остается только шелест волн. И, пожалуй, еще клубящаяся, яростная сила Бена, которую я почувствовала сразу же, как он опустился с детьми на колени. Эта сила вломилась в меня, вспоров изнутри ворохом воспоминаний – картинками, чувствами, образами, закипятила кровь, а после вновь вытянула из нее все тепло.

Я не представляла, что чувствуют остальные – тот же Ландерстерг, например, или остальные военные… я в жизни не видела столько вальцгардов и мергхандаров в одном месте! Такое ощущение, что здесь собралось маленькое войско, и я понимала почему: глубоководные фервернские. Это кордон между ними и городом на всякий случай.

Потому что никто не знает, на что они способны. И как в них отзовется зов Бена, если они придут.

Но они не приходили. Я чувствовала, как вместе с волнами накатывает и отступает надежда – вода оставалась естественно-подвижна, безо всякого бурления. Без бурунов. Без всплесков, характерных, когда воду вспарывает дракон.

– Я пойду к ним, – сказала я, и Ландерстерг не стал меня останавливать.

Как отец он наверняка понимал, что каждую секунду я теряю время, которое могла бы провести со своими детьми.

– Почему они не приходят? – тихо спросила я, опускаясь рядом с Вайдхэном и детьми.

Перехватывая дочь, протягивающую ко мне ручки и поддерживая сына, который вывернулся и встал рядом. Хотя еле держался на ногах.

– Не знаю, – впервые за все это время в голосе Вайдхэна не было убийственных интонаций, и он не смотрел на меня, как на пустое место. Хотя будем честны, он вообще на меня не смотрел, только на свинец безмолвной воды. – Я не знаю.

– Мам, мы не увидим драконов? – спросил Роа. – Никогда не увидим, да?

От этого «никогда» все внутри сжалось, а потом…

– Попроси их уйти.

– Что? – Вайдхэн посмотрел на меня.

– Их всех, – я мотнула головой на стоявших за спиной Ландерстерга, вальцгардов, мергхандаров. – Пусть уйдут. Пусть оставят нас одних.

Бен коротко на меня глянул, коротко, тяжело, будто хотел возразить, но… ничего не сказал. Поднялся и пошел к ним, а я притянула Роа к себе.

– Знаю, что ты уже большой и не любишь обнимашки, – произнесла тихо, – но сейчас нам надо быть всем вместе. Сейчас надо настроиться и позвать глубоководных драконов, чтобы они пришли. Только всем вместе. Одновременно.

– Громко?

– Можно громко. А можно просто от сердца. Внутри. Как хочешь.

– И они придут? – тихонечко спросила Риа, которую я крепко-крепко прижимала к себе.

– Если будем звать всем сердцем – да.

– А почему с нами он, а не папа?

Взгляд Роа ударил в меня, как совсем недавно – сила его отца. Я задохнулась, не представляя, что отвечать. Не зная, как отвечать. На ум приходила только новая ложь, но я предпочла сказать полуправду:

– Бенгарн Вайдхэн – Черное пламя Раграна. Если кто-то и может помочь дозваться глубоководных, то это он.

Роа серьезно кивнул, а я прикрыла глаза. Как раз в тот момент, когда из-за спины донеслось:

– Они уходят, Аврора.

– Хорошо.

Не знаю, откуда во мне вообще возникла эта мысль: «Убери всех». Как будто просто пришла изнутри, и я ей доверилась. Быть может, это было глупо, но у меня особо и не было вариантов. Либо следовать за своими чувствами, либо принять, что все, глубоководные оставят моих детей умирать.

– Дай мне руку, Бен, – попросила я.

Вот теперь убийственный взгляд вернулся. Тем не менее руку он мне дал, и я позволила его пальцам сдавить мои с такой силой, словно он хотел их сломать.

Наплевать. Мне все равно.

Главное сейчас – чтобы пришли драконы.

– Зовите, – попросила детей. – Роа. Риа. И помните – сердцем.

Мои малыши кивнули, и я закрыла глаза. Могла ли я быть уверена в том, что это сработает? Нет. Не могла. Но я просто упала под эти свинцовые воды – мысленно, позволяя им захлестнуть себя, затягивая на глубину.

«Помогите, – повторяла про себя. – Пожалуйста. Они совсем еще маленькие. Они так хотят жить… Пожалуйста, позвольте им увидеть всю красоту этого мира. Пожалуйста. Помогите увидеть, какое чудесное у них пламя. Я так долго скрывала его от них, но больше не буду. Я сделаю все, чтобы они были счастливы. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста!»

Сомневаюсь, что драконы слышали мои мысли, но я кричала сквозь сердце. Впуская в себя каждое мгновение – от первого крика до первых шагов. От первого слова до первого целого предложения. Все-все-все мгновения, подаренные мне судьбой рядом с этими малышами. С теми, кто навсегда в моем сердце. С теми, кто по-настоящему научил меня любить так же, как Лар – и учит до сих пор.

Я чувствовала клубящееся Беново пламя, бьющееся во мне, бурлящее, сквозь которое невозможно было различить ничего кроме. Его становилось все больше, больше и больше, и кажется, я уже горела сама, как мои дети.

Все равно.

Мне все равно.

Если бы можно было, я сгорела за них.

В какой-то момент сознание помутилось, и мыслей не осталось совсем. Только волна разрушающей силы, которую я должна была выдержать до тех пор, пока не придут драконы. Те, кто сможет спасти…

– Мамочка! Мамочка, смотри!

Крик Риа заставил меня распахнуть глаза. Я вздрогнула, сильнее сжав руку дочери – на глубине, прямо перед нами свинцовая гладь воды разорвалась, брызги осколками полетели в стороны.

В этот момент во мне не осталось ни крика, ни вздоха.

Только огонь.

Черное пламя, на зов которого глубоководный фервернский дракон, взмывший ввысь и закрывший собою небо, сейчас летел к нам.

Глава 5

Их было бесчисленное множество. Мне кажется, даже сейчас, когда я закрывала глаза, я видела глубоководных фервернских. Десятки драконов, которые пришли на наш зов вслед за своим лидером. Их пламя, начинавшееся с него – мощное, яростное, сильное, такое же, как я чувствовала в Бене, только усиленное многократно за счет всех окруживших нас зверей – казалось, могло уничтожить. Разорвать на части, даже если бы драконы ничего не сделали, просто самим фактом своего существования и своей близости, но я не боялась. Возможно, потому что самое страшное для меня заключалось в огненной лихорадке моих детей, а не в потоках сумасшедшей силы, проходившей сквозь мое, будем откровенны, хлипкое для такого человеческое тело, и не в том, что драконы замкнули нас в круг.