Чернинизмы-21 (СИ) - Страница 6

У английского писателя Ричарда Олдингтона есть роман "Прощайте, воспоминания" о первой мировой войне. Когда-то я купил эту книгу и прочел, а сейчас вспомнил ее название. Так вот, когда мы прощаемся со своими воспоминаниями, если у нас даже такая плохая память, как у меня, мы можем считать себя окончательно пропащими людьми. Воспоминания - то немногое, но очень ценное, что остается с нами до самого конца жизни...

Мои соболезнования всем близким и друзьям погибших и пострадавшим от взрыва в метро Питера. Нас призывают объединиться. Так объединимся же в том, чтобы наша страна занялась своими внутренними проблемами и прекратила вмешательство в дела других стран, чтобы до минимума сократить число своих врагов - как целых народов, так и одиночек.

Слышу и своим ушам не верю - в администрации президента решили провести митинг против терроризма. Это что? Не смогли предотвратить взрыв в питерском метро, хотя наши доблестные чекисты, если верить им самим, вели террориста и проморгали, если доверились натыканным в метро дорогостоящим и бесполезным металлодетекторам, через которые террорист протащил бомбу в двух станциях метро, так пусть будет митинг. Митинг против чего? Некомпетентности и разгильдяйства, борьбы с мирными демонстрантами против коррупции, войны в Сирии, благодаря участию в которой получили новых врагов - исламистов? Не исключено, что именно эта война стала детонатором вчерашнего теракта. Иногда мне кажется, что я окончательно спятил, если вижу то, чего не видит большинство, которое власти выведут добровольно-принудительно на митинг - свидетельство их тупости.

Что произойдет, если митинг назвать акцией? Немитинг.

Если на то пошло, то проведенные властью митинги, стыдливо названные акциями, только опошлили самую идею скорби по тем, кто погиб и пострадал в питерском метро. И не столь важно, как эти акции были организованы - именно организованы, а то, что в очередной раз власти использовали горе людей в своих грязных политических целях, желая затмить акцию против коррупции - не умением, а числом.

Из всех видов внушения самый серьезный - самовнушение, которое бывает с разными знаками - плюс и минус. Если образцом негативного внушения, в частности, можно назвать наши телеканалы, то моего самовнушения - уверенность в том, что каждое возвращение домой непременно должно привести к какой-нибудь неприятности. И это работает на 100% - я не помню ни одного случая, когда пусть мелкая гадость не случалась, если я что-то забыл и вернулся домой. Вот и сегодня пошел утром в поликлинику сдавать кровь, забыл паспорт и - едва лишь закрыл на ключи дверь, вспомнил и вынужден был вернуться - иначе бы снова пришлось идти к врачу за талоном на другой день. Был АБСОЛЮТНО уверен в том, что просто так мне это не пройдет. Вопрос один - что именно произойдет, надеялся на мелкую гадость.Предусмотрел все, что мог - ключи от квартиры не стал оставлять, как обычно, в куртке, переложил в карман брюк. Сдавая кровь, снял пиджак, а когда надел его на себя, проверил - все ли на месте - кошелек, плеер, очки. И поехал в "Ленту", благо близко и по дороге. Когда выяснил, что там нечего покупать, кроме хлеба, батона и плюшки, решил - вот она, та самая неприятность, зря ездил. Но нет, это слишком мелко. На автобусной остановке проверил - все ли на месте, и с облегчением убедился - всего лишь оставил на кассе карту "Ленты". Дальше вроде могу не беспокоиться - можно сказать, пронесло.А теперь о плюсе личного самовнушения. Я убежден в том, что живу до сих пор - и при этом для своих лет довольно интересно и насыщенно благодаря уверенности - что бы со мной ни случилось, я выстою, преодолею все неприятности, неизбежность которых совершенно естественна, и уже только потому принимаю их максимально спокойно. Это не только ментальность, но и та система мироощущения и самовнушения, воспитываемая в себе с молодых лет. Думаю, все мы находимся в собственном плену, когда чего-то боимся - особенно смерти. Страх смерти приближает ее, как и - наоборот - восприятие жизни как прекрасного- наш конец отдаляет. Я уверен и об этом писал - наша душевная жизнь, возможно, даже важнее органической, связанной в основном с возрастом и болезнями.. Если нам удается внушить себе то, что в силах ПРЕОДОЛЕТЬ эти напасти, то проживем так долго, сколько даст Бог...

Жизнь - это когда утром идешь на кладбище, а вечером - на концерт. И в этом нет никакого цинизма или лицемерия.

Кто из нас болен - я или наше общество, если вполне порядочные и умные люди едва ли не гордятся тем, что их не интересует, воруют в нашей стране чиновники или нет. Вообще неприлично заглядывать в чужие карманы, считают они. Если болен я, тогда понятно, почему им безразлично, из-за чего митинговали в России в прошлое воскресенье, как и то, что сотни посадили на пятнадцать и более суток.

Жене.

2 апреля пятая годовщина со дня твоей смерти. Я уже очень давно считаю, что человек живет до тех пор, пока есть хотя бы один человек на Земле, кто помнит об ушедшем в другой мир. Так вот - я никогда не забывал тебя. Я хорошо помню все то, что было связано с тобой в моей жизни.Я долго шел к тебе, чтобы забыть тебя, плутая в поисках любви. И не для того нашел в двадцать пять лет, чтобы когда-нибудь потерять. Я не всегда понимал тебя, не всегда ценил и поступал с тобой так, как ты того заслуживала, но не предавал и не сомневался в твоей верности и взаимной любви. Лишь после смерти, внимательно прочитав наконец твою "Среду обитания", засомневался, а так ли, как я тебя, ты любила меня - слишком тяжело я переживал твой уход. Однако стоило случайно найти твое старое письмо, адресованное и не отданное мне, как все сомнения в твоей любви рассеялись.

Наша совместная жизнь разделилась на две половины - когда мы каждый отпуск ездили по стране, которую ты открыла мне после нашей первой поездки на юг еще до женитьбы, и когда из-за твоих болезней мы прекратили ездить. Но это никак не отразилось на наших отношениях, я не сожалел о том, что вынужден проводить отпуск дома, тем более что мы иногда выезжали в пригороды Питера, и я ездил в разные города в командировки.

Благодаря тебе, трудившейся до последнего своего дня, я, оставшийся без работы, езжу за рубеж более четырех лет на заработанные тобой деньги ( мной - пропали, как у всех, в девяностые). И в этом есть большая несправедливость - ведь мы оба больше всего любили ездить вместе, и даже тогда, когда отдыхали, мало сказать, без всякого комфорта, радовались встречам с новыми местами ( от Севера до Байкала и Средней Азии включительно).

Я очень жалею о том, что после того, как понял, что ты - единственная женщина, которая была нужна мне и стала ею, я перестал вести дневник, где мог бы написать, как многим я тебе обязан.. Видимо, я был так полон тобой в нашей реальной жизни, что отпала всякая необходимость отражения ее на бумаге...

Ты часто говорила, что мне следовало писать не свои многостраничные романы и повести, а мемуары, что моя биография несравнимо интереснее всего того, о чем я пишу - и к тому же поспешно, не правя, не редактируя, не работая над текстом. Но я - даже жалея после твоего ухода из этой жизни - остался верен себе, так как иначе писать не умею и не хочу. Никакие слова не способны передать реальность, какой бы она ни была, тем более ту, что была у нас обоих. А жизнь до тебя доставляла мне слишком мало радости, чтобы писать о ней.

И все же я хотел было написать о нас, но не решился. И кому это надо? Мне довольно того, что ты была, есть и останешься со мной до последнего моего дня. И кто знает, быть может, мы еще встретимся...

Раньше я думал и даже писал, что жизнь прекрасна и невыносима. Ошибался. Выносима.