Черная сага - Страница 89
— Не знаю, брат, зачем мы их берем. Ведь ты же сам мне говорил: под Глуром смерды сразу побежали, и Барраслав несолоно ушел.
— Он бы и так ушел, — ответил Владивлад. — Что у него было под Глуром? Пятьсот мечей. А Кнас сколько привел? А у него разве не смерды? Все как один. А ведь побил! Так что не заносись, брат Айгаслав, чти смердов!
Я промолчал, не стал с ним спорить. Хочешь вести, подумал я, так и веди, люд твой, не мой.
Зато когда пришла пора всходить на корабли и я узнал, что градские еще не собрались и будут выступать только к полудню, то я вздохнул с великим облегчением, ибо обузы не терплю, особенно в походе.
А Владивлад на уллинских разгневался, рвал тысяцкому бороду, бил по щекам — и тысяцкий терпел. Еще бы не терпеть! Ибо ух как они страшатся Владивлада! И за глаза зовут его «Колдун». Да он и есть колдун, сын колдуна, хоть, говорят, что жало ему вырвали, и, говорят, Источник…
Нет, я не о том! Да и не думал я тогда о Владивладе. Мы споро шли вверх по реке, весна была, уже совсем тепло, трава по берегам росла высокая и сочная, Сьюгред впервые это видела, у них ведь нет такой травы, нет желтого песка по берегам, и нет таких цветов. И потому когда мы вечером пристали к берегу и развели костры, Сьюгред пошла и набрала целый букет, сплела себе венок. Ей было хорошо, она много смеялась.
А я был мрачен и молчал. Я вспоминал свои видения, и если закрывал глаза, то сразу видел ключницу. А ярлову не видел. Быть может, это оттого, что я совсем ее не помню. Все говорят, что ярлова была ко мне очень добра, а ярл на это гневался и говорил, что мальчик — это будущий мужчина и потому он должен расти в строгости, а ярлова на это возражала, что, мол, пока мне не исполнится семь лет, то она…
Однако мне исполнилось еще всего лишь три, когда Мирволод с братьями ночью пришел к нам в терем. Сперва они зарезали ее, потом меня — и у меня и по сей день толстый багровый шрам на горле. В ту ночь, когда нас резали, Хальдер был в Уллине, был пир у Владивлада, и Владивлад еще сказал: «Вот, пьем вино, а что-то кровью пахнет, к чему бы то?» А утром и пришли дымы с известием. Хальдер немедленно отправился в Ярлград. И шел он так, как мы сейчас идем. Тоже весна была, тоже трава кругом, цветы. Вот только криворотых тогда не было!
Да и сейчас их словно нет. Я у костра сижу. А рядом Владивлад. А у других костров сидят наши дружинники. Сьюгред уже ушла в шатер. А небо нынче черное, а звезды яркие, Хрт, говорят, вот так же вот сидел возле костра, смотрел на Небо, думал, думал, а после встал и попросил, чтоб Небо даровало ему Макью. Вот как ему было легко! А я вначале предал Хальдера, потом отдал Щербатого Чурыку, потом бил Вепря и сходил в Чертог, да и еще Торстайн погиб из-за меня, да и Лузай… и только после этого Сьюгред сказала мне: «Муж мой! Мой господин!» А ведь и вправду господин, ибо ее судьба — тень от моей судьбы, и если я через три дня паду…
И мысль оборвалась — я отогнал ее, об этом не хотелось думать!..
Но тут вдруг Владивлад повернулся ко мне и сказал:
— Когда идешь в поход, то думать нужно только о победе.
Я вздрогнул и нахмурился. Х-ха! Знал же ведь, что он подслушивает мысли, но если загодя, как Хальдер научил, успеешь мысль загородить…
А Владивлад:
— Нет, брат, — сказал, — все много проще. Ибо о том, о чем ты сейчас думаешь, любой бы догадался. А я еще скажу: даже если и вправду случится такое, что ты будешь убит, так не страшись того. Сьюгред — твоя законная жена. И потому она будет править всей нашей Землей до той самой поры, пока не подрастет ваш сын.
— Так ты и это…
— Да. И родится он в самом начале зимы. Мы будем чтить его.
— Кто это «мы»?
— Те, кто останется в живых.
— В живых! — гневно воскликнул я. — Хрт мертв, Макья мертва. Да и Земля, считай, уже мертва! Ибо не может жить Земля без бога. Разве не так?
— Так, — согласился Владивлад. — И потому, раз Хрт покинул нас, то скоро нужно ждать другого бога. И он уже идет, а может, и пришел уже, мы просто этого еще не заметили. Но тот, кто не опустит рук, кто будет славно биться с криворотыми и одолеет их, тот, думаю, почтит уже его, другого бога, который будет и мудрее, и щедрее Хрт, и, главное…
Но тут он замолчал. Я, подождав, спросил:
— Что «главное»?
А он сказал:
— Не знаю, Айгаслав. Да и потом, кто я такой, чтобы судить богов? Богов дано лишь чтить. Был Хрт, я чтил его. Ну а придет другой… Но прежде, Айгаслав, мы остановим криворотых, чтобы потом можно было без стыда смотреть в глаза тому, кто к нам уже идет!
И тотчас встал, сказал:
— Ночь, брат, все спят. И нам давно пора.
На том мы и разошлись…
И до утра я не заснул, глаз не сомкнул — думал о мертвом Хрт, думал о новом боге. Что ж, может быть, и впрямь еще никто не знает, каков он из себя, этот наш новый бог. И если это так, то это хорошо, ибо тогда нам еще есть, на что надеяться. Но если наш новый бог — это тот, который и наслал на нас тьмы криворотых? А если это вообще их, криворотых, бог, тогда что получается? А то, что… Да! Будет Земля, будет на ней народ, и будет бог. Наша Земля, чужой народ и чужой бог, а нам самим здесь места уже не будет. И, значит, мы обречены и всем нам следовать за Хрт, и никакое колдовство нас уже не спасет, ибо что Лайм и что его стеклянный пузырек против нового, грозного бога?! Х-ха! Лайм нам рассказал, что скрыто в этом пузырьке. Лайм также рассказал о том, что это колдовство уже немало лет подряд верно служило Аудолфу. Конечно, Аудолф молчал о колдовстве, но было очень удивительно, что он, трусливый по натуре, с такой непостижимой легкостью одерживал многочисленные победы и привозил домой столько всякого добра. Вот и судачили люди: «Без колдовства здесь не обходится. Колдует Аудолф!» Однако дальше слов дело не шло, тяжб не было, ведь Аудолф закон не нарушал, своих не околдовывал, а о чужих Винн ничего не говорил. И время шло, и Аудолф становился все богаче, а все продолжали говорить: «Без колдовства здесь не обходится!» Потом явился я, ярл Айгаслав, чужой…
Но что мне Аудолф, что Лайм! И что стеклянный пузырек, когда…
Однако утром, встретив Владивлада, я об этом смолчал. Потом еще весь день молчал, внимательно смотрел по сторонам. Хотя, конечно, было еще очень рано — ведь то, что мне привиделось во сне, было в трех днях пути от Уллина, а мы идем только второй, и там, я это помню хорошо, берег совсем другой — там по песку пройдешь, шагов с полсотни будет… Полсотни! Да каких это? Когда? Теперь и двадцати не наберется! И я вздохнул. Сьюгред спросила:
— Что с тобой?
— Все хорошо, — ответил я. — Все очень хорошо, поверь!
Она, конечно, не поверила. Но, как всегда, промолчала. Она ведь уже знает: если я сразу прямо не отвечу, то больше можно и не спрашивать.
Итак, я целый день молчал. И вечером, когда мы пировали у костра, я не сказал ни слова. Потом, когда все разошлись и я остался только с Владивладом, он сказал:
— Если ты пожелаешь, то я опять могу сказать, о чем ты думаешь.
И я ответил:
— Да, желаю.
Ибо пора уже, ведь завтра, может, все решится!
И Владивлад сказал:
— Ты думаешь о том, что лаймово колдовство не принесет нам удачи. Тебе также кажется, что нас может спасти только Источник, который и действительно совсем неподалеку отсюда. А еще ты считаешь, что мне известно, как пройти к Источнику, и как развеять Марево, и что нужно сказать… Так?
Я кивнул.
— А вот ведь и не так! — воскликнул Владивлад. — А все же так: то колдовство, которое принес с собою Лайм, достаточно могучее, нам хватит и его. Я чую это, брат. Я знаю в этом толк, ты уж поверь. А вот Источник… О! Не стал бы я просить его о помощи!
— Но почему? — воскликнул уже я. — Он, что, не так могуч?
— Вот в том-то и беда, что очень уж могуч!
— А разве это плохо?
— Очень плохо. Для того, чтобы отведать низко висящее яблоко, совсем не обязательно рубить всю яблоню… Да нет, даже не так, ибо от падающей яблони ты без труда успеешь увернуться. Но если ты…