Черная книга - Страница 10

– И вы тоже, Джон. До свидания.

Положив трубку, Ребус вернулся к своим заметкам, но, недописав предложения, остановился и задумчиво постучал по губам концом ручки. Так он сидел довольно долго, потом сделал несколько звонков своим информаторам (слово «осведомители» ему не нравилось) и попросил держать ухо востро – вдруг кто услышит что-нибудь о нападении возле «Кафе разбитых сердец».

– Это мой коллега, так что дело серьезное, ясно?

Говорил он «коллега», но на языке вертелось «друг».

В обеденный перерыв Ребус направился в университет засвидетельствовать почтение старому знакомому с отделения судебно-медицинской экспертизы. Он предварительно позвонил, и потому доктор Курт ждал его в своем кабинете, уже одетый в плащ кремового цвета. Он мурлыкал себе под нос что-то из классики. Ребус узнал мелодию, но название, как ни старался, вспомнить не мог.

– А, инспектор, какой приятный сюрприз.

Ребус опешил:

– Неужели?

– Конечно. Обычно вы меня донимаете, когда у вас зависает какое-то срочное и неотложное дело, но сегодня… – Курт широко раскинул руки, – сегодня приятное исключение из правил. Вы без всякого дела звоните мне и приглашаете пообедать. Как видно, на Сент-Леонардс нынче тишь да гладь.

На Сент-Леонардс как раз кипела работа, но Ребус знал, что она в надежных руках. Перед уходом он хорошенько загрузил Шивон Кларк, так что времени у нее оставалось разве что на сэндвич и кофе в кафетерии. Она попыталась было возмутиться, он сказал, что она может перенести свой перерыв на вторую половину дня, когда поедет навестить Брайана Холмса.

– Как, кстати, вы там устроились?

Ребус пожал плечами:

– Мне все равно, куда меня затолкают. Где вы хотите перекусить?

– Я позволил себе заказать столик в преподавательском клубе.

– Это что, столовка?

Курт рассмеялся, замотал головой. Они с Ребусом вышли из кабинета, и Курт запер дверь.

– Нет, – сказал Курт. – Столовка тут, конечно, есть, но, поскольку обед за ваш счет, я решил, что могу себе позволить что-нибудь чуть более рафинированное.

– Ну что ж, ведите в вашу рафинаторскую.

Обеденный зал находился на цокольном этаже около главного входа в преподавательский клуб на Чемберс-стрит. Они вышли на улицу, и по пути если что и говорили, то лишь когда шум движения стихал и не нужно было напрягать голос. Курт всегда ходил так, будто куда-то опаздывал. Впрочем, он был человек занятой: полная преподавательская нагрузка, а к ней еще и дополнительные обязанности, которые сваливали на его плечи едва ли не все полицейские подразделения Шотландии, а больше всего – эдинбургское.

Обеденный зал был небольшой, но столы стояли не тесно. Ребус порадовался, что и цены тут вполне разумные, хотя счет существенно вырос, когда Курт заказал бутылку вина.

– Я угощаю, – сказал Курт, но Ребус отрицательно покачал головой.

– Угощает главный констебль, – поправил он. В конечном счете у него в самом деле были все основания представить счет за этот обед в бухгалтерию полиции.

Вино подали сразу. Официантка разливала вино, а Ребус размышлял, когда выбрать момент, чтобы приступить к разговору.

– Сланджи![11] – Курт поднял бокал. И добавил: – Ну и что у вас за дело? Вы не из тех, кто приглашает приятеля пообедать, если не нужно узнать что-нибудь такое, чего не вытянешь из него без пинты пива или порции бренди в прокуренном пабе.

Ребус улыбнулся:

– Вы помните отель «Сентрал»?

– Эту помойку на Принсес-стрит? Он сгорел лет шесть-семь назад.

– Пять, если быть точным.

Курт сделал глоток вина.

– Припоминаю. Там обнаружили обгоревшее тело. Мы такие зовем «барбекю».

– Но когда вы его обследовали, обнаружилось, что он умер не от огня, не так ли?

– Появились какие-то новые обстоятельства?

– Не совсем. Мне просто хотелось узнать, чту вы помните о том деле.

– Дайте подумать. – Курт замолчал, потому что принесли суп. Он съел три или четыре ложки, потом вытер салфеткой губы. – Тело так и не опознали. Помню, мы пытались установить личность по рентгеновским снимкам челюсти, но не вышло. Никаких внешних примет, конечно, не было, но глупо полагать, будто обгоревшее тело ни о чем не может рассказать. Я делал вскрытие и обнаружил, как и предполагал, что внутренние органы у него в полном порядке. Снаружи прожарен, внутри сырой – как хороший французский бифштекс.

Пара за соседним столом поглощала еду молча, не отрывая глаз от скатерти. Курт либо не замечал этого, либо ему было все равно.

– Его ДНК вот уже четыре года на контроле, но, хотя нам удалось даже образец крови получить из сердца, никаких совпадений мы так и не обнаружили. Сердце, конечно, было самым убедительным свидетельством.

– Из-за пулевого ранения.

– Двух, инспектор. Двух: входного и выходного. Именно потому вы, ребята, и сбежались на пожарище, верно я говорю?

Ребус кивнул. Они всё обыскали вокруг обнаруженного тела, потом увеличили радиус, и наконец один из стажеров нашел пулю. Калибр восемь миллиметров соответствовал ране в сердце, и больше пуля им ни о чем не поведала.

– Еще вы обнаружили, что когда-то давно у убитого был перелом руки.

– Правда?

– Но это нам опять же ничего не дало.

– В особенности, – сказал Курт, очищая тарелку кусочком хлеба, – если иметь в виду репутацию «Сентрала». Вероятно, каждый второй в этом заведении в то или иное время участвовал в драках и что-нибудь себе ломал.

Ребус кивнул:

– Согласен. Но его личность мы так и не установили. Если бы это был завсегдатай или кто-то из обслуги, то кто-нибудь наверняка бы сделал заявление. Но никаких заявлений не последовало.

– Ну, это все было так давно. Хотите выпустить на свет старых призраков?

– Тот, кто шарахнул по голове Брайана Холмса, был не призрак.

– Сержанта Холмса? А что случилось?

Ребус надеялся провести оставшееся до конца работы время за чтением материалов дела. Он предполагал, что на это уйдет полдня, но такая оценка оказалась слишком оптимистической. Теперь он уже думал: хорошо бы отделаться половиной недели, даже если брать материалы домой и сидеть по вечерам. Там было столько всего! Длинные отчеты пожарной службы, вырезки из газет, полицейские рапорты, расшифровки допросов…

Но когда Ребус вернулся на Сент-Леонардс, его уже ждал Лодердейл. Он выслушал соображения Ребуса относительно наружного наблюдения и теперь спешил начать операцию. А это привело к тому, что Ребус застрял в кабинете старшего инспектора на добрых два часа. Первый час они совещались вдвоем, на второй к ним присоединился инспектор Алистер Флауэр, который работал на Сент-Леонардс со дня торжественного открытия отделения в сентябре 1989 года и постоянно хвастался: мол, когда он пожимал руку самому почетному гостю на этом мероприятии, оказалось, что они оба масоны, при этом Флауэр принадлежал, конечно, к старшей ложе.

Флауэр был возмущен нашествием чужаков с Грейт-Лондон-роуд. Если среди сослуживцев возникали трения и прения, можно было не сомневаться, что без Флауэра здесь не обошлось. Если Лодердейл и Ребус в чем-то сходились, так это в нелюбви к Флауэру, хотя Лодердейла медленно затягивало в стан Флауэра.

А Ребусу все в этом типе было отвратительно. Он называл его «Сорнячок» и подозревал, что Флауэр, возможно, имеет какое-то отношение к нежданному вниманию налоговиков к его, Ребуса, персоне.

В предстоящей операции Флауэр должен был возглавлять одну из двух команд наблюдателей. В типичной для себя манере Лодердейл, желая ублажить Флауэра, предложил ему выбрать из двух вариантов. Первый – наблюдение в пабе, куда, как утверждалось, ростовщики приходили взимать долги. Второй – близ предполагаемой штаб-квартиры этой шайки, офиса, примыкающего к фирме такси на Горги-роуд.

– Я согласовал наблюдение на Горги-роуд с Западным территориальным управлением, – сказал Лодердейл, который, как всегда, наиболее эффективен был в кабинетных делах. Отправь его на оперативное задание, и проку будет как от козла молока.