Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики - Страница 14

Джилл забралась на канистру, и машина, развернувшись, двинулась по лугу. Нат зашагал вслед. Тригг, наверное, рехнулся. Разве ружье поможет, когда от птиц даже неба не видно?

Теперь, когда он уже мог не беспокоиться за Джилл, у него появилась возможность оглядеться самому. Птицы продолжали кружить над полями. Больше всего было серебристых чаек, хотя часто попадались и черноголовые. Обычно эти виды держатся отдельно друг от друга, но теперь все собрались в одну кучу. Казалось, их теперь связывают какие-то невидимые узы. Он слышал, что именно черноголовые чайки нападают на маленьких птиц и даже на новорожденных ягнят. Сам он этого никогда не видел. Он вспомнил это сейчас, глядя вверх. Чайки уже приближались к ферме. Они уже кружились на меньшей высоте, черноголовые были впереди, они задавали тон. Значит, ферма была их целью, и они взялись-таки за нее.

Нат прибавил шагу. Он увидел, как автомобиль фермера развернулся и выехал обратно на луг. Поравнявшись с Натом, фермер резко затормозил.

— Она запрыгнула в дом, — сказал он. — Ваша жена следила за ней. Ну, что вы сами об этом думаете? В городе говорят, что это русские нам такое устроили, что они отравили птиц.

— Каким образом? — спросил Нат.

— Не спрашивайте. Вы же знаете, как возникают слухи. Так вы будете участвовать в нашем матче по стрельбе?

— Нет, я пойду домой. А то жена будет волноваться.

— Моя мадам говорит, что если бы можно было есть чаек, это имело бы смысл. Мы бы их жарили, варили, вымачивали в маринаде. Подождите, вот я всажу в них несколько зарядов — это их приведет в чувство!

— Вы заложили досками окна? — спросил Нат.

— Этого еще нам не хватало! По радио всегда любят нагнетать. Что у меня, с утра работы нет, как только закрывать окна досками?

— На вашем месте я бы их все-таки заложил.

— Да ну вас! Что за глупости! Может быть, вы боитесь спать дома, так пошли к нам?

— Нет, спасибо, я пойду домой.

— Ну ладно. Увидимся завтра. Угощу вас жареной чайкой на завтрак.

Нат торопился. Он уже прошел лесок, потом старый амбар, миновал узкий спуск и уже должен был выйти на последнее небольшое поле, примыкающее к их дому.

Перепрыгивая через две ступеньки, он услыхал над собой шум крыльев. Черноголовая чайка спикировала на него с высоты, промахнулась, отклонилась в полете и взлетела вверх, чтобы броситься опять. Через секунду за ней последовали другие, полдюжины, дюжина, и черноголовые и серебристые. Нат бросил мотыгу. Здесь она была бесполезной. Кое-как закрыв голову руками, он побежал к дому. Они преследовали его с воздуха, не издавая ни звука, кроме сплошного хлопанья крепких, больно бьющих крыльев. Он почувствовал, как кровь потекла у него по ладоням, по запястьям, по затылку. Удары разящих клювов рвали кожу. Только бы уберечь глаза! Остальное уже не важно! Они пока еще не умели повиснуть на плечах, рвать одежду, всей массой свалиться на голову, сбить с ног. Но с каждым новым налетом, с каждым ударом они становились все смелее. И потом, они совершенно не заботились о том, что с ними будет. Когда они пикировали неточно и промахивались, они разбивались об землю, ломали крылья и шеи и, искалеченные, оставались на земле. Пробегая по полю, Нат спотыкался, откидывая ногами их еще вздрагивающие тела.

Почти ощупью он как-то добрался до двери, забарабанил в нее окровавленными кулаками. Через закрытые досками окна не было видно света. Кругом было темно и без признаков жизни.

— Открой! — закричал он. — Это я! Открой скорее!..

Он кричал изо всех сил, пытаясь перекрыть мощный свист крыльев наседающих на него чаек.

Вдруг он увидел большого баклана над собой в небе, который повис в воздухе, готовый свалиться на него сверху. Чайки кружились рядом, парили в воздухе, выстраивались боевыми порядками против ветра. Только баклан, казалось, застыл в воздухе. Один-единственный баклан прямо над ним! Неожиданно баклан резко сложил крылья и начал камнем падать вниз. Нат пронзительно вскрикнул, и в это мгновение дверь открылась. Он метнулся внутрь, зацепился за порог, упал. Жена еле успела навалиться на дверь.

Через секунду оба услыхали за дверью глухой удар об землю. Баклан промахнулся…

Жена перевязала ему раны. К счастью, они оказались неглубокими. Запястья пострадали больше, чем ладони. Если бы у него не было шапки, они бы добрались и до головы. Но баклан — он просто раскроил бы ему череп…

Дети, увидев, как по рукам отца стекает кровь, заревели в один голос.

— Все в порядке, — сказал он им. — Я не пострадал. Только несколько царапин. Поиграй с Джонни, Джилл. Сейчас мама промоет мне эти царапины.

Он прикрыл дверь в моечную, чтобы они не видели. Жена была бледной, как стена. Она открыла кран.

— Я видела, как они летали над вами, — прошептала она. — Они начали собираться, как только Джилл вбежала в дом, когда ее привез мистер Тригг. Я быстро закрыла дверь, и заело щеколду. Вот почему я не могла открыть ее сразу, когда ты появился.

— Слава Богу, что они ждали меня, — сказал он. — Джилл они сбили бы сразу же. Одна птица и то могла бы ее свалить…

Они разговаривали тихо, почти шепотом, чтобы не напугать детей. Наконец, она кончила бинтовать ему руки и затылок.

— Они летели мимо меня целыми тысячами, — сказал он. — Грачи, вороны, все крупные птицы. Я видел их с автобусной остановки. Они летят к большим городам.

— Что они будут делать, Нат?

— Нападать. На всех, кого увидят на улицах. Потом возьмутся за окна и дымоходы.

— Почему власти ничего не делают? Почему они не вы зовут войска, не возьмут пулеметы или еще что-нибудь такое?

— Не было времени. Никто не ожидал. Послушаем, что скажут во время последних известий в шесть часов.

Нат вернулся в кухню. Следом вошла жена. Джонни тихо играл на полу. Только Джилл выглядела слегка испуганной.

— Там птицы что-то делают снаружи, — сказала она. — Послушай, пап!

Нат прислушался. От окон и двери доносилась глухая возня. Множество тел, крыльев, когтей, слившихся в единую массу, шаркали по карнизам окон, терлись, царапались, пытались проникнуть внутрь. Время от времени слышался глухой удар, треск — какая-то из птиц выпадала из общей массы и ударялась об землю. «Часть из них задавят друг друга, — подумал он. — Но этого мало. Очень мало…»

— Все нормально, — вслух сказал он. — Я забил окна досками. Птицы не пролезут.

Он пошел и еще раз проверил все окна. Работа была сделана на совесть. Каждая щель была закрыта наглухо. Все-таки он принял дополнительные меры предосторожности — нашел клинья, обрезки старой жести, острые гвозди, и приколотил все это к доскам для отпугивания птиц. Стук помогал заглушать звуки, доносящиеся снаружи — шуршание, хлопанье и более зловещий симптом — он не хотел, чтобы жена или дети слышали — звон разбиваемого стекла.

— Включи радио, — сказал он. — Надо послушать, что говорят.

Радио тоже поглотило часть звуков. Он поднялся наверх, в спальни, и укрепил окна еще и там. Теперь он слышал, как птицы сидят на крыше, царапают ее когтями, толкаются и соскальзывают по покатому склону.

Он решил, что им лучше спать на кухне, поддерживать там огонь, снести вниз матрацы и разложить их на полу. Он не очень доверял каминам, которые были в спальнях. Доски, которыми он закрыл дымоходы, могли не выдержать. На кухне было не опасно — в печи горел огонь. Теперь надо было придумать какую-нибудь забаву: представить детям, что они играют в летний лагерь. Если случится худшее и птицам удастся проникнуть в дом через камины в спальнях, потребуется много часов и даже дней, пока они смогут проломить двери. Попав через дымоходы в спальню, птицы окажутся в ловушке. Там они не принесут никому вреда. Скопившись в больших количествах, они задохнутся и умрут.

Он начал сносить вниз матрацы. Увидев их, жена испугалась: она подумала, что птицы уже заняли второй этаж.

— Да нет, все нормально, — бодро сказал он. — Просто мы поспим одну ночь на кухне. Здесь, у огня, будет уютнее. Нам хоть не будут мешать эти дурацкие птицы, которые все время стучат в окна.