Человек с железного острова - Страница 78
– Нет, этого не может быть! Светлый Король не может пойти на сговор с темным сбродом. Он его жаждет уничтожить!
– Хорошо. Смотри: если, скажем, у тебя в доме завелись крысы, ты как их будешь выводить?
– Ну, капканы, яд…
– А если тебе дать ручную крысу и сказать: вот, пройдет немного времени, и она соберет всех в одну кучу и поведет куда ты прикажешь, например, топиться – что сделаешь?
– Ну, возьму и пущу.
– Ага! А пока она всех не собрала, и подкармливать ее будешь, и от тех же капканов беречь?
– А при чем тут это?
Студент распаляется, он увлечен спором, он и меня не замечает, да и обрушься потолок, тоже вряд ли заметит.
– А при том, что задумка у вашего светлого короля была превосходная. Собрать все отребье, а потом скопом уничтожить раз и навсегда. А потом – бац! – понял он, что уничтожать не надо. Это оказался и прекрасный предлог для содержания самой могучей в Землях армии. И для того, чтобы брать с народу налоги поразмеристей. Опять же – можно на Херут и неудачи свалить. А еще оказался Херут хорошим подспорьем во всякого рода деликатных делах, которые делать надо, но в которые замешанным быть не стоит. Так ради этого можно и кое-когда самому себе проиграть пешку-другую. Или даже не пешку, чтобы для всех простаков Херут был таинственным и могучим. Ну, что ты мне тут скажешь против?
Ингельс:
– Да, но… Это же невозможно!
Влезаю я: «Возможно», – и выкладываю про все. И про то, как нас ловили, и про пакеты, и разговор эльфов передаю, да с комментариями, да Студент время от времени очень по делу реплики вставляет. Ингельс сидит потерянный. И не верить нам не может, потому что кое-что видел и сам, и верить страшно. Этакое крушение всего, чему учил! Мук душевных не выдержав, Ингельс встает и деланно-спокойно сообщает, что пошел узнавать, как там с обедом. Мол, разговоры – разговорами, а служба – службой. Правда, равнодушие у него не совсем убедительное, и я подмигиваю Студенту – готов парнишка. Но Студент сам еще не отошел.
– Послушай, Алек. Ведь то, что я говорил сейчас этому юниору, сам только по ходу дела понял. И это же такие вещи, что все наши представления о ситуации в Средиземье перевернутся…
– Да, да. Только Херут – это пока меня не волнует. Я бы хотел знать, какой следующий удар будет по нам, по землянам. Если все это затея Белого совета, то до бербазы им тянуться далековато, да и некого им там использовать.
– Ну, не знаю. Подумаю, может, и соображу.
Ладно, а пока надо ждать Ингельса с обедом. Но вместо него поднимается к нам Эльмирэн. Он как всегда весел и добродушен.
– Покушать вам сейчас будет. А пока – хотите со мной наверх прогуляться?
Студент опять не хочет, а я пройдусь. Еще оборота четыре лестницы, и она без всяких козырьков и люков выходит на плоскую крышу башни – без малейших признаков перил или бортиков. Довольно неприятно на ней, и я стараюсь держаться подальше от краев, а Эльмирэну хоть бы что. Прогуливается, как по лужайке. Вокруг – темно-зеленое море леса, и полоска реки вдали. Над лесом колыхаются два прозрачных дымка, и больше никаких признаков жизни. А вот это непонятно! Откуда-то снизу сюда к нам вспархивают две, нет, три больших сойки, ярко-синих, как специально выкрасили. Крутятся, тарахтят и потом снова исчезают внизу. А Эльмирэн сразу интерес к пейзажу теряет и уходить с крыши собирается. Я спрашиваю:
– Ну, и что эти птички на хвостах принесли?
– Что принесли, то и принесли, – и голос какой-то скучный сразу стал. Видать, что-то нехорошее они сообщили. В комнате уже стоит столик с фарфоровой посудой – это неплохо, значит, пока что уважают. Эльмирэн исчез, и вообще никто во время обеда нам со Студентом не мешает, а потом появляется решительный и мрачный Ингельс. Он говорит:
– Я думал надо всем, что мне сказано. И я теперь знаю, что и как. Поэтому я буду помогать вам, а сам постараюсь раскрыть глаза своим товарищам, которые остались на западе. И мы докажем королю, что он неправ. Теперь слушайте! Я знаю, где в этой башне хранится ваше оружие. Сейчас все эльфы в лесу, и мы сумеем ночью его забрать и уйти. Я знаю пароль, и мы обманем лучников. Сейчас кто-нибудь идите за мной.
Уходит Студент и через полчаса возвращается, тащит свою винтовку и мой пистолет.
– Прекрасно. Теперь: Ингельс, делай вид, что все нормально, а мы с тобой, Студент, сейчас по очереди отдохнем, ночь будет тяжелая.
– А почему ночь? Эльф ночью – боец, а человек ночью – слепец.
– Именно поэтому. Охрана не должна нас заподозрить в желании тягаться с ней.
– Понял, – отвечает Студент, и я без лишних слов ложусь на пол, а под голову – три тарелки стопкой, донышком вверх. Все же чувствуется слабость и какая-то подавленность от того «сна», каким нас утихомирил Эльмирэн. Я лежу и, стараясь отключиться от всяких забот, размышляю о разных высоких материях, а потом меняюсь со Студентом – так и тянем до вечера, до красноватой полоски на западе и темноты по остальному небу. Это я вижу в окно, встав на обеденный стол, подвинутый к нему, а гляжу вниз – и вот те на! – вся поляна залита мягким голубоватым светом, похожим на лунный, но сильнее и цвета другого. Исходит он откуда-то из основания башни, и я не могу разглядеть источника. Появляется Ингельс.
– Все в порядке. Эльфов шестеро, Эльмирэн седьмой. Сейчас начнем.
Я киваю, Студент берет винтовку, но тут слышны шаги. Дверь открывается, Эльмирэн на пороге. Он взволнован, дышит часто. Кидает удивленный взгляд на наше оружие и быстро говорит:
– Это вы что, бежать надумали? Великие звезды, как не вовремя! – и кидается к окну, глядит и стонет сквозь зубы. Ладно, стони, ты сам себе выбрал судьбу. Я тихонько вынимаю пистолет и от живота навожу его на Эльмирэна. Студент прыгает и ударом ногой под коленки валит меня на пол, и руку прижимает к себе, теперь дуло направлено ему в подбородок. Я дергаюсь, сначала не поняв, что случилось, а секундой позже слышу его хриплый шепот:
– Ты что! Так же нельзя!
Эльмирэн оборачивается на шум и, видимо, ничего не поняв, выбегает на лестницу – на крышу. Студент хватку ослабил, я поднимаюсь на ноги.
– Ты что, сдурел?! Он же нас увидел, его надо…
– Алек, он же тебя десять раз мог убить, но не тронул, нельзя так делать – в спину!
– Им, значит, можно, а нам нельзя?
– Нет. Пока я тут, я тебе не позволю… не позволю делать подлости эльфам. Я вижу, ты, Алек, слишком привык к гоблинским изверткам и забыл, что такое быть истинным… человеком. Да!
– Ладно, черт с тобой, что делать прикажете теперь, господин учитель хороших манер?
Студент ответить не успевает. С крыши раздается сильный голос Эльмирэна, он кричит по-эльфийски:
– Эгей, стрелки! Собирайтесь и идите к Белому Берегу, я вас догоню. Будьте готовы к встрече уже на полпути!
Мы все втроем снова взбираемся на многострадальный столик и видим, как шесть фигур сбегаются к центру поляны, а потом цепочкой быстро уходят в лес, в сторону реки. Мимо по лестнице проносится Эльмирэн. Ингельс жалобно кричит:
– Эльмирэн, а как же я?! Как же мы?!
– А как хотите. Бежать собрались – пожалуйста, не до вас, совсем не до вас… – и его шаги затихают внизу. Ингельс:
– Вот тебе и на. Что он там такого увидал?
– Пойдем да взглянем. Эй, Студент, радуйся, не с кем больше подло поступать.
На крыше дует ветер, и ничего особо страшного на горизонте нет. Разве что на западе, там, где вода блестела, сейчас какое-то слабенькое красноватое зарево, но это же не лесной пожар! Чего же тут пугаться? Конечно, будь у меня глаза эльфа, я бы разглядел все получше. Внезапно – посвист крыльев. Вокруг башни, на уровне крыши, делают пару виражей три сойки – голову заложу, что давешние. Две канули обратно в темноту, а третья с разгону уходит вниз и, по-моему, залетает в одно из окон. А на светлом фоне освещенной поляны появляются новые крылатые тени. Неспешно, уверенно, какой-то хозяйской воздушной походкой проплывают две тяжелых черных птицы – то ли вороны, то ли грачи. Они летят ниже наших ног, и поэтому никто не успевает заметит, откуда на них падают две «наших» синих птицы, они бью заднюю ворону в спину, но та, ловко извернувшись, сохраняет равновесие, а первая, кувыркнувшись в воздухе, исхитряется долбануть одну из соек клювом. Пропали птицы из виду, а мы молчим. Первым высказывает свою мысль Ингельс: