Человек-ракета(изд.1947) - Страница 15

Взгляд его снова обратился к змее. Все-таки удивительно она была написана! Глаза смотрели прямо в душу, щитки поблескивали на солнце, а острый раздвоенный язычок, казалось, вот-вот зашевелится. И вдруг…

Алеша отпрыгнул на два метра. Ему показалось, что змея на картине втянула язычок. Он огляделся вокруг. Все было обычным, будничным в этом строгом директорском кабинете. И вдруг — среди бела дня, в Москве, на картине — змея шевелит жалом! Алеша не поверил сам себе. Пересиливая ужас, он заставил себя приблизиться к картине.

Сомнений не было. Змея не только шевелила раздвоенным язычком, она подняла голову. Шея ее медленно покачивалась. Алеша часто-часто заморгал, отказываясь верить глазам. «Живая, настоящая!» пришло ему в голову. Но неужели опытным взглядом художника он не мог бы отличить подлинной, объемной змеи от написанной? А змея на картине была все-таки написана, написана цветными точками, и эта написанная змея шевелила жалом.

Мужество покинуло Алешу. Подхватив подмышку пальто, он собрался уже постыдно бежать, как вдруг змея на картине сползла с камня и зарылась в песок.

Алеша опасливо посмотрел на нижнюю часть стены, боясь, что змея каким-нибудь образом выскочит из-за картины, но стена была выкрашена обыкновенной клеевой краской с трафатретами в виде анютиных глазок, и волшебная змея, видимо, не могла пробить прозаическую штукатурку.

Алеша провел рукой по глазам. «Может быть, мне все почудилось?» подумал он и с опаской взглянул на полотно.

На том месте, где была змея, чуть поодаль, сидела девушка в белом плаще. «Неужели, — мелькнула у Алеши странная мысль, — змея превратилась в девушку?»

И хотя все это было загадочным и страшным, сама девушка нисколько не пугала, даже привлекала Алешу. Это была воплощенная красота, в его понимании. Все было неправильно в загорелом личике девушки: серые глаза расставлены чересчур широко, рот великоват, но сколько жизни было в этом неправильном лице! Яркие губы дышали, в широко расставленных глазах отражалось ликование южного утра. И Алеше страстно захотелось, чтобы именно эта девушка попросила его быть Рафаэлем ради нее.

И вдруг словно ветром повеяло на девушку. Краски поплыли, смещаясь, листья затрепетали, заструились песчинки, и девушка вскинула руки, удерживая развевающийся плащ, и улыбнулась такой обаятельной улыбкой, что сердце Алеши потянулось к ней. Он нисколько не испугался — наоборот, ему захотелось, чтобы она сошла с картины, заговорила с ним, рассказала бы о замечательном мастерстве художника, написавшего ее так, что она смогла ожить. Как счастлив был бы Алеша, если бы он умел писать оживающие картины!

И, словно угадав его мысли, девушка весело вскочила на ноги. Задумчивость мгновенно сошла с ее лица. Одним движением плеч она сбросила с себя плащ, задорно встряхнула головой и, смеясь, огляделась вокруг. Алеша понял ее. Она подумала, что вокруг море, солнце, что утро чудесное и свежее, горы красивы и она сама красива и свежа.

Набравшись храбрости, Алеша постучал по песку у ее ног, но девушка, не замечая его, неожиданно начала раздеваться. Алеша отвернулся, а когда он минуту спустя вновь взглянул на картину, девушка оказалась в купальном костюме, черном с белым поясом. «Интересно, — подумал Алеша, — неужели художник так и писал ее снизу — обнаженную натуру, по ней купальный костюм, на нем — платье, а сверху — белый плащ с капюшоном?» Девушка отстегнула маленькие часики (художник не забыл и часики) и вдруг, обернувшись к Алеше, помахала ему рукой.

Алеша улыбнулся ей, а девушка между тем уже спешила навстречу. Она прижала руки к груди и покачалв головой, полузакрыв глаза. «Я очень скучаю», понял ее Алеша. Девушка показала на него. «Без тебя», перевел Алеша этот жест. «Ты (жест в сторону Алеши) великий, — она показала много выше головы, — я очень люблю тебя». И тут она подарила Алеше такой взгляд лучистый и ласковый, — такой взгляд, о котором он мечтал всегда. Наконец-то его оценили как человека и как художника!

Но девушка рассмеялась ему в лицо и постучала себя по лбу. «Ты глупый, ничего не понял», сказало ее движение. Она оглянулась, схватила какую-то палочку и начала быстро чертить на песке справа налево.

Песок зашевелился. Мелькнул узор из черных квадратиков. Алеша с ужасом вспомнил о змее.

— Уходи! — крикнул он. — Укусит!

А девушка, не обращая внимания, все чертила на песке, оглядываясь через плечо на Алешу и лукаво улыбаясь ему.

Алеша в отчаянии забарабанил кулаками по гибкой спине в купальном костюме. Змея собралась в комок и угрожающе зашевелила жалом. Девушка снова оглянулась на Алешу и, сделав еще один шаг, коснулась змеи.

Блеснула пестрая лента, ужаленная девушка резко выпрямилась и отскочила. Ее подвижное лицо искривилось от испуга и отчаяния. Она посмотрела на Алешу растерянным, беспомощным взглядом. «Что делать? — сказал этот взгляд. — Помоги!» Алеша в бессильной злобе схватил квадратную чернильницу, но змея скользнула в сторону и вновь исчезла под золоченой рамой.

— Высоси ранку! — крикнул Алеша.

Девушка, ломая руки, металась по картине и, очевидно, ничего не слышала. Затем она бросилась бежать прочь. Вдоль по пляжу, потом в лес. Упала… Неужели умирает? Нет, снова вскочила. Мгновение — и уже нет ее.

Ошеломленный Алеша смотрел на стену. На ней висела картина. Обыкновенная картина. Берег, стеклянное бледноголубое море, горы вдали. Никакого движения. Только на песке, на переднем плане, свидетельствуя о несомненности виденного, остались начерченные в зеркальном изображении буквы: «Дорогой, я очен…» мягкого знака не было.

Растерянный Алеша с трудом собирал мысли. Было ли это на самом деле? Как понимать всю эту странную историю? Но обдумать ему не удалось. Дверь с треском растворилась, и в комнату влетела тетя.

— Скорей! — крикнула она. — Директор идет!

В одну секунду она сгребла Алешины пожитки и вытащила его за руку в коридор.

Как понимать всю эту странную историю? И было ли это на самом деле? Весь день Алешу мучили неразрешимые вопросы.

Он не мог хлопотать о приеме в техникум и не мог изучать мастеров в музее. Ни один мастер никогда не писал оживающих фигур. Алеша пробовал расспросить тетю, но ничего определенного она не знала. Картина?. Картину она видела, но девушек никаких там не было. И Алеша подумал, что так оно и должно быть. Девушка в белом плаще пришла при нем и ради него. Где же теперь эта девушка? Существует ли она? Куда убежала из золоченой рамы? Не умрет ли она от укуса змеи? Может ли умереть вообще? А может быть, — сердце Алеши тоскливо сжалось, — она уже умерла?

И Алеша решил всю ночь продежурить у картины, пока девушка не придет.

Утро прошло в беспокойном ожидании. Побродив часа два по городу, Алеша вернулся к тете и сел против ящика с ключами, тоскливо поглядывая на часы. Он думал о своих необыкновенных приключениях и невидящими глазами смотрел на стену. А на стене напротив него висел открытый ящик с ключами. И вдруг Алеша заметил, что ключ № 1 с биркой, на которой было написано «дир.», висел в ящике.

Неодолимый соблазн овладел Алешей. Очевидно, директор ушел. Что, если взять ключ и пойти сейчас в его кабинет? Не надолго. Минут на пять. За это время он может узнать что-нибудь, не откладывая до вечера. Ему нужно знать о судьбе таинственной девушки сейчас, сию же минуту!

И, улучив момент, когда тетя отвернулась, Алеша решительно схватил ключ и на цыпочках вышел на лестницу. Он без особого труда нашел кабинет — днем это оказалось не так сложно — и, открыв дверь, вошел в уже знакомую пустоватую комнату с массивным столом и кожаным диваном.

Картина была закрыта тяжелой шторой. Алеша долго не мог понять, каким образом она поднимается, и только было, придвинув кресло, полез наверх, как вдруг кто-то защелкал ключом, пытаясь открыть незапертую дверь.

«Войдут… увидят!» мелькнуло в голове у Алеши. Он оглянулся, быстро бросился к окну и закутался в складки занавески.